— Но зачем вам понадобилось выживать меня отсюда, — простонала Энн, — используя все эти ужасные трюки? Зачем надо было так пугать меня? Это лицо в окне, комната, сияющая огнями…
Выражение лица Кэтрин Каулз как-то неуловимо изменилось, но решимость и угроза во взгляде не исчезли. Гай Вормсби продолжал стоять молча, словно стеснялся заговорить, а может быть, боялся пистолета.
— Да, я помню. Ты говорила мне. — Кэтрин пожала плечами. — Я за это не отвечаю — это не наших рук дело. Может быть, в Крэгхолде есть настоящий призрак и странные комнаты со странными огнями? Нет, Энн, это не мы. Правда, все это подсказало Питеру идею изобразить вампира, чтобы напугать тебя до потери сознания. Нам тогда удалось уговорить Гая не провожать тебя. Понимаешь, к тому времени Питер уже начал сомневаться в успехе нашей схемы; он очень боялся, что Гай поддастся твоему очарованию.
— Но как он смог проникнуть в мой номер?
— Он соврал тебе, детка, сказав, что никаких раздвижных панелей не было; на самом деле там есть одна такая панель в стене, связывающей твой номер потайным ходом с номером Питера. У моего брата всегда было богатое воображение, к тому же он прекрасно умел гримироваться. Напугав тебя до смерти, ему не составило труда ускользнуть обратно незамеченным, пока ты была в обмороке от страха.
— Как же это ужасно с вашей стороны!
— Лучше сказать, как дерзко и остроумно, мисс Бостон, и этот трюк удался бы, если бы тебе не удалось очаровать Гая. Так оно и было до этой самой минуты, но теперь мы — в Ведьминых пещерах, и они станут последним местом отдыха для всех нас. Молись, милочка! Тебе так и не удастся узнать, действительно ли после стольких лет Крэгхолд-Хаус принадлежит тебе. Но у тебя есть на это законное право: ты действительно последняя из ван Руисов. Я не дурачила тебя. Питер Каулз был, конечно, немного странным, но очень скрупулезным — настоящим ученым.
Энн Фэннер дерзко подняла подбородок:
— Зачем кого-то убивать? Неужели для тебя так много значит любовь этого никчемного человека? Пожалуйста, Кэтти, не делай этого — не ради меня, ради себя…
Кэтрин Каулз помрачнела; глаза ее сузились, а рот кривила усмешка. Она приподняла пистолет выше, и теперь он был на уровне груди Энн. Секунду она прицеливалась.
— Не указывай, что мне делать, — прошипела она. — Ничего этого не случилось бы, если бы ты осталась в своем Бостоне и жила бы там, вместо того чтобы пытаться общаться с людьми из общества! Глупая, ты же погубила всех нас…
И тут Гай Вормсби, стоявший у стены, бросился на Кэтрин, словно, тайком собираясь с силами, выжидал момент для атаки, и такой момент наступил, когда Кэтрин обратила свой гнев на Энн.
Энн пронзительно вскрикнула, и было из-за чего.
Гай опоздал.
А Кэтрин Каулз была, как никогда, готова к такому повороту событий.
С ледяным хладнокровием, очень осторожно и осознанно она отступила назад — пистолет в ее руке слегка дрогнул — и нажала на спуск. Крик Энн потонул в грохоте выстрелов из автоматического оружия с рукояткой из слоновой кости. Кэтрин выстрелила трижды, и каждая из трех пуль впилась в широкую грудь Гая Вормсби, в самое сердце. Его вытянутые вперед руки так и не дотянулись до высокой гибкой женщины, расправившейся с ним с пугающей точностью. Гай с силой ударился спиной о стену и, согнувшись, упал лицом в твердую землю. По-видимому, он умер еще до того, как его тело распростерлось у самого входа в Ведьмины пещеры. Затем Кэтрин, спокойно повернувшись к Энн, направила на нее оружие и стала поднимать его, выбрав в качестве мишени лицо девушки — красивое юное лицо, грозившее увести у нее Гая Вормсби.
Энн невольно шагнула назад, но стена монолита остановила ее. Отступать было некуда. Теперь все было кончено.
— Прощай, милая, — пробормотала Кэтрин Каулз глухим монотонным голосом. — Все было…
Действительно было.
Все было так неправдоподобно и сверхъестественно, странно и непонятно.
Этот необычный край, ужасный климат…
Энн пристально смотрела прямо на Кэтрин, ожидая пули, которая положит конец всему этому ужасу и сумасшествию.
Чуть дыша от страха, она со своего места видела мир вокруг себя, понимая, что, наверное, никогда его больше не увидит — ни в этой жизни, ни на том свете, ни в каком-то другом месте, еще неведомом человеческому разуму, сердцу и душе.
Вдруг Энн увидела, как глаза Кэтрин Каулз широко раскрылись от удивления и эта высокая гибкая, потрясающая женщина отступила назад; пистолет выпал из внезапно ослабевших, ничего не чувствующих пальцев; губы исказил спазм, а кожа стала мертвенно-бледной. От ужаса прекрасные глаза Кэтрин, казалось, вылезали из орбит. Тихий стон вырвался из ее груди; она продолжала отступать назад, впившись взглядом на что-то у входа в пещеру.
Энн Фэннер резко повернула голову, чтобы взглянуть туда, куда смотрела Кэтрин, и увидеть, из-за чего вдруг та обезумела. В ушах Энн уже раздавался барабанный бой надвигающейся смерти. Это конечно же был какой-то новый дурацкий трюк, обман, еще одна мистификация Кэтти, направленная против нее.
Но Энн ничего не увидела.
Только зиявший черный проем, который вел в нутро Ведьминых пещер, и лежавшее рядом мертвое тело Гая Вормсби, распростертое на каменном полу; былая мужественная красота этого тела теперь была потеряна навеки. Однако Кэтрин Каулз явно видела там что-то. Дрожа всем телом, она шевелила вытянутыми вперед руками, словно отбиваясь от чего-то, а в широко распахнутых темных глазах ее застыл безмолвный ужас. Кэтрин продолжала отступать назад, совершенно забыв об опасности, подстерегавшей ее за спиной; все ее внимание было поглощено какой-то невидимой угрозой.
— Нет… — задыхаясь, проговорила она совершенно незнакомым Энн, тихим прерывающимся тонким голосом, вобравшим в себя вселенский ужас. Энн не могла сдвинуться с места, чтобы подбежать к ней и помочь; она, словно завороженная, смотрела на эту невероятную картину.
— Прочь отсюда! — неожиданно вскрикнула Кэтрин и, повернувшись, как безумная, бросилась вперед, словно пытаясь убежать куда глаза глядят, чтобы спрятаться от преследования. Но прятаться было негде: перед ней была только пустота, зиявшая за кромкой вымощенной камнем тропы, — только пустота, и больше ничего.
Через секунду она исчезла из виду. Ее долгий пронзительный крик адскими колоколами звенел в ушах Энн.
А потом стало тихо.
Был слышен лишь тихий, похожий на шепот шум ветра, струившегося по каменному ковру Ведьминых пещер.
Энн Фэннер долго стояла, не в силах сдвинуться с места.
Ей вдруг стало трудно дышать и связно мыслить. Все ее существо снова наполнил ужас перед неизвестностью. Все происходящее было невероятным и непостижимым — они, должно быть, хотели свести ее с ума, вот что. Это, наверное, была еще одна чудовищная шутка, придуманная умными Каулзами вместе с Гаем Вормсби, а на самом деле никто не умер, никто не пострадал… Вот сейчас Гай поднимется и с улыбкой заметит: «Здорово мы тебя обманули, правда, Энн?»
А красавица Кэтти и умный Питер с веселыми лицами будут ждать их у подножия этой скалы и хихикать, довольные тем, как здорово им удалось разыграть свою маленькую мелодраму… а она на самом деле никакая не наследница ван Руиса, не наследница всего этого.
Как такое могло случиться?
Всего лишь несколько часов назад четверо совершенно счастливых молодых людей вышли из Крэгхолд-Хаус на прогулку, чтобы увидеть одну из исторических достопримечательностей Крэгмура, и вот теперь трое из этих живых, веселых, счастливых людей были мертвы.
И только она осталась жива.
Энн Фэннер из Бостона.
Женщина на грани сумасшествия.
Энн Фэннер стояла одна на вершине горы, неотрывно глядя в серое небо; позади нее была лишь черная пасть пещеры. И вдруг она начала смеяться: вначале тихо, издавая какие-то истеричные булькающие звуки, даже не похожие на звуки человеческого голоса; потом они становились все громче и громче и переросли в громкий хохот, который, казалось, отражали каменные стены Ведьминых пещер. Дикий хохот разносился над каменной тропой, вздымаясь в небо, и вместе с ветром спускался вниз. Бледные янтарные лучи солнца едва пробивались вниз и слабо согревали землю.
