Выдержка подводила их, заставляя опускать головы перед той, что была для них лишь игрушкой, лишь средством, лишь возможностью. Но это не значило, что они были готовы сдаться. Скорее моя сила лишь раззадоривала их, вытаскивая из глубин то, что заложили в них их создатели.
Еще шаг… взлетевшие в воздух огненно-снежные крылья опустились будоражащим воображение шлейфом. Хаос и Порядок, холод бездны и обращающее в пепел пламя, драконы и даймоны, вертикальный зрачок и просвечивающее сквозь антрацитовую пленку расплавленное серебро…
Он просил не подвергать испытаниям его честь, но не предупреждал, что мне не стоит показывать совету свои способности. Впрочем, в его глазах, которые я видела даже тогда, когда ресницы скрывали от всех мой взор, было признание того, что этот бой закончился моей победой, и… обещание следующего.
Я остановилась точно в центре зала, опустилась в глубоком реверансе с изяществом вызова и, поднимаясь, положила ладонь на протянутую мне руку. Его движение ко мне было стремительным и грациозным. И это тоже было похоже на демонстрацию, подобную той, которую устроила я.
Он словно говорил мне, себе, им, – насколько мы подходим друг другу, насколько обоснованны его права на меня и насколько беспощадным он будет к тем, кто посмеет ему перечить.
И это тоже был вызов, который он бросил им, разжигая в них жажду обладания, лишая рассудка и растаптывая чувство самосохранения. И я с поразительной четкостью видела каждого, кто готов был ответить ему на него, и среди них… его сына.
Не знаю, что чувствовал при этом ялтар, но мне было больно. И не потому, что я жалела Вилдора, – нет. Я только на короткое мгновение допустила мысль о том, что наш с Олейором сын может пойти против отца, и осознала весь ужас такого предположения.
– Вы превзошли все мои ожидания, принцесса, – тихо прошептал он, подводя меня к креслу, стоящему рядом с его креслом, но чуть сзади.
– Я старалась, – так же тихо ответила я ему, но мой ответ был больше похож на шипение.
Он дождался, когда присутствующие на совете, повинуясь его жесту, сядут и, так и не убирая руки со спинки моего кресла, спокойно, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, произнес.
– В ночь после Большого приема в честь принцессы Д’Тар, пытаясь пресечь попытку своей сестры покинуть Дариану, я предстал перед нашей гостьей в ненадлежащем виде. – Легкий рокот прокатился по залу, но стих тут же, как только он чуть наклонился вперед, словно рассматривая недовольных. – Зная об обычаях нашего мира, ее высочество не высказалась против моего желания назвать ее своей невестой. Для того чтобы подтвердить нашу помолвку, я прошу у совета права сильного.
Да, я, конечно, ожидала, что трактовка событий будет несколько отличаться от того, что произошло на самом деле, но чтобы настолько… Хотя стоило признать: в этом варианте все выглядело довольно благопристойно. Судя по всему, версия побега варидэ не была бы воспринята столь равнодушно, если бы не высказанная Вилдором просьба, прозвучавшая скорее как требование.
С каждым исчезающим мгновением, я все сильнее чувствовала, как начинает сдавать моя выдержка от вида множества сильных, хищных и кажущихся бездушными мужчин, некоторых из которых я помнила еще по приему. И пусть лишь немногие из талтаров участвовали в схватках за право обладания захваченными на Лилее женщинами, я мучительно содрогалась, как только натыкалась на очередной похотливый взгляд. И я испытала мимолетное чувство благодарности к ялтару, когда кроме моих щитов, которые я не могла усилить, не вызвав к себе еще большего интереса, вокруг меня поднялись еще и его.
– Совет готов озвучить свое решение? – Он слегка склонил голову, вглядываясь в лица своих подданных.
И даже у меня по коже пробежали мурашки от того, сколько властности было в этом жесте. Сколько было неприятия никакого иного ответа, кроме нужного ему.
– Совет дает вам право сильного. – Не знаю, могла ли я удивиться сильнее, но произнес это тот, чей голос я ожидала услышать меньше всего – талтар Маргилу. И если ощущения меня не обманывали, он был как раз из тех, кто был полностью согласен с требованием своего ялтара. – У каждого, кто готов оспорить это право, есть три луны, начиная с этой ночи, чтобы бросить вызов. Победитель получает все. Побежденный, – он сделал паузу, – милость победителя. И благословит вас Хаос, ялтар Вилдор.
– Я благодарю вас, талтар Маргилу за высказанное советом решение. И пока никто не сможет опровергнуть моего права сильного, я объявляю принцессу Д’Тар своей невестой. Прошу вас, ваше высочество. – Он подал мне руку, предлагая подняться и встать рядом с ним. И по тому, как в его взгляде, мимолетно коснувшемся меня, мелькнуло удовлетворение сытого хищника, я могла понять, что наше противостояние на сегодня еще не окончено. – И, чтобы моя невеста могла запомнить этот день, я готов назвать совету дату вторжения.
Я знала… я знала, что он не упустит возможности заставить меня стискивать зубы, сдерживая стон. Но я даже предположить не могла, что это будет именно так. И только теперь мне становилось понятно, что было во взгляде Айласа, когда он рассказывал нам с Сэнаром о совете. И что означала тоска, появившаяся в глазах одного, чтобы отразиться во взгляде другого.
– Вторжение на Лилею начнется в первую ночь темной луны.
Десять дней! Всего лишь десять дней, вместо полугода, которые мы предполагали, – думала я под восторженные крики, раздавшиеся, как только он закончил говорить. Пытаясь не упасть здесь же, у его ног. Признавая его силу и служа символом возможного падения Лилеи. Пытаясь предугадать каждое мгновение из этих десяти дней и ночей, в течение которых близкие мне существа будут продолжать жить не зная, не ведая, не догадываясь…
– Представлять правящую ветвь во втором эшелоне вторжения будет мой сын, талтар Яланир. Командование вторжением я, как правитель Дарианы, принимаю на себя. И да сохранит нас Хаос!
Я слышала его слова через четкий ритм сердца в бьющейся на виске жилке. Я видела пылающее в его глазах торжество сквозь застилавшую глаза пелену. Я ощущала его жажду смерти сквозь все щиты, которые окутывали меня. Но я продолжала стоять рядом с ним, не позволяя своему телу выдать происходящего в моей душе. Ни пылающим румянцем, ни прикушенной губой, ни смешанной с яростью ненавистью, которой вскипала моя кровь.
Он жаждал войны… но, о стихии, как же жаждала ее я! И если это было то, чего он от меня добивался, он мог поздравлять себя с победой, потому что теперь ни его мощь, ни его охрана, ни мое слово не могли остановить мое стремление избавить этот мир от него. Даже понимая, что следом за ним придет другой…
– А теперь, моя дорогая принцесса, когда ваше присутствие здесь больше не является обязательным, я прошу вас вернуться в свои покои.
Сэнар оказался рядом со мной раньше, чем Вилдор невесомой улыбкой, в которой я не увидела торжества, закончил свои слова. Но, в отличие от ялтара, он не мог мне предложить руки, чтобы помочь пройти те несколько отделявших меня от выхода метров, ставших самыми страшными в моей жизни.
Мой взгляд безучастно скользил по сверкающим воодушевлением глазам. Машинально зафиксировал, как в глазах Маргилу, который словно невзначай оказался на моем пути, отразилась моя скорбь. А мне в спину, играя эхом в высоте зала, звучало одно и то же слово: Лилея.
Мы вышли за дверь, когда желание разнести весь этот зал в Хаос стало уж совсем невыносимым. Возможно, я бы так и сделала, если бы не пристальное внимание и контроль Вилдора, которые не ослабевали ни на мгновение.
– Моя госпожа, держитесь. – Голос тера едва пробился сквозь красную пелену, застилавшую все перед моими глазами. – Вы не можете сдаться сейчас.
Не знаю, в какой раз он повторил это, пока мой взгляд не стал осмысленным и я не начала осознавать, где и почему я нахожусь.
– Все хорошо, Сэнар, – прошептала я, с трудом размыкая окаменевшие губы. – Все будет хорошо.
Похоже, он так не думал и вопреки правилам от последнего перехода к моим покоям нес меня на руках, крепко прижимая к себе и обдавая волнами целительной магии.
