В один из таких дивных вечеров, засидевшись в редакции допоздна, я столкнулась в коридоре с Сергеем. Его я не видела с того памятного вечера ,когда застала лобызающихся в каптерке червяков, и Сережа подвозил меня после этого до дома. Честно, я совсем позабыла о нем. Не до него мне было. А теперь, столкнувшись нос к носу, мне отчего-то стало неловко. Все-таки странно я себя вела в нашу последнюю встречу. Глупо, и вообще… Со стороны, наверное, совсем это дико смотрелось: смех невпопад, неуклюжий флирт, дрожащие руки. Но Сергей, увидев меня, расплылся в улыбке:

- Настя! Как я рад встрече!

Рад? Вот уж чего не ожидала, так искренней радости.

- Спасибо. И я. Как дела?

- Да вот, заехал поправки в бюджет внести, и засиделись. А ты уходишь уже?

Я, вообще-то планировала еще немного посидеть, но вдруг на меня камнем навалилась усталость, и мне немедленно захотелось домой. И Сережа, добрая душа, наверняка довезет меня прямо до квартиры…

-Да, я как раз собиралась. Сейчас, только куртку захвачу.

По пути за одеждой, я заметила свое отражение в зеркале. Интересно, чему так обрадовался Сережа? Поводов для радости что-то незаметно. В нашу прошлую встречу, несмотря на душевный упадок, выглядела я не в пример лучше. А сейчас? Ни грамма косметики, бледное лицо, синяки под глазами от хронического недосыпа. Серая толстовка с капюшоном, в которой так уютно вздремнуть на столе, пока никто не видит. Вздувшиеся пузырями на коленях джинсы. Не слишком чистые волосы стянуты на затылке в тугой хвост. Ни дать, ни взять – красавица! Либо парень очень вежлив, либо… либо я ему нравлюсь. А может, и правда, нравлюсь?

Это давно забытое чувство – нравится мужчине! Как это приятно. Давненько я такого не испытывала. Общаюсь уже полгода я исключительно с коллегами, у нас тут настоящее братство. Никакого флирта, никаких романов. Чисто деловые отношения. Червяк Ромка не в счет. Он не мужчина, так недоразумение. Тоже давно позабытое. Боже мой, как так можно жить? Во что я превращусь к двадцати годам? В неврастеничную трудоголичку в растянутой фуфайке, с серо-желтым от недосыпа и никотина лицом? Я не хочу так! Я хочу снова стать девочкой. Платьица носить. На свидания ходить. Мальчикам нравится…Странное стечение обстоятельств – стоит мне повстречаться с Сергеем, как немедленно я теряю душевное равновесие. Неспроста это все, ой, неспроста.

9.

- Потерпевший, представьтесь.

- Суворов Сергей Алексеевич, 11 ноября 1973 года рождения

Сейчас начнет в кратком пересказе озвучивать свою биографию. Весьма волнующе. Я перестаю вслушиваться в этот малоинтересный бубнеж, но не могу отвести от него глаз. Потому что он смотрит на меня в упор. Прямо в глаза. Глаза в глаза. Я не выдерживаю первой, и отвожу, наконец, взгляд. Это плохо, плохо. Не держу удар. Но…Я, в самом деле, больше не могу. Я так устала, что этого просто не передать словами. Весь мой боевой настрой куда-то улетучился. Скверно. Я снова поднимаю глаза на Сережку. Он отвечает на вопросы судьи прокурора, что именно он говорит, я не слушаю. Знаю лишь, что он будет вытаскивать меня. Снова и снова. Рассказывать легенды и байки из склепа, которым ни один здравомыслящий человек, включая судью и того же прокурора в жизни не поверит. Про зажигалку, притворившуюся пистолетом, про случайный выстрел.

И только мы с ним будем знать истинную правду. Как все было на самом деле.

Я смотрю на этого мужчину ,которого за пять лет знакомства успела и любить, и ненавидеть… И даже едва не убить. И понимаю, что виновата. Я виновата перед ним. Больше, намного больше, чем он передо мной. Чувство вины прикрывает все остальное. Даже здравый смысл. На глаза против воли наворачиваются слезы. А он все смотрит на меня в упор. И видит, что я плачу. К чему попытки что-то скрыть?

Да, пока его не было ,все было намного проще. Веселее даже. Я бравировала, сочилась сарказмом, меня откровенно забавляла вся эта кутерьма с судом и следствием, весь этот дешевый балаган с непредумышленным вредом… а теперь я увидела его. И до меня, кажется, только теперь дошло, что я натворила. Я хотела убить собственного мужа. Живого, теплого человека. Любимого… Пусть раньше, но любимого. Пускай разлюбленного. Или нет? Я теперь вообще ничего уже не понимаю.

В любом случае, это все ужасно. Так ужасно, что я уже не делаю вид ,что мне все равно. По щекам в три ручья текут слезы. Похоже, у меня уже не осталось выбора.

-Настя, что с тобой? – в полголоса спрашивает Вадим, мой адвокат, друг семьи, бывший (или не бывший, не знаю уже) друг Сергея.

- Ничего, – я стараюсь говорить спокойно, но дрожащий голос выдает мое состояние.

- Может, перерыв попросить?

- Я хочу сделать заявление.

- Настя?

- Вадим, я хочу сделать заявление!

Мне на секунду показалось, что Вадим с Сергеем переглянулись, и даже какие-то знаки друг другу показали. После этого мой адвокат что-то написал на листочке, и передал его через секретаря судье.

- Объявляю перерыв! – громогласно рявкнула судья, всклочила и убежала, хлопнув дверью, да так молниеносно, что никто даже встать не успел. Не проявив должного уважения к суду,я проследовала к выходу из зала заседаний. Вадим поторопился выйти за мной.

-Настя, что ты творишь? Какие заявления, со мной не посоветовавшись? Мы договорились без самодеятельности. Или нет?

- Договорились. Я хочу дать признательные показание. Все, как было рассказать.

-Насть, ты что шутишь, что ли? На три года сесть хочешь? – Вадим стремительно выходил из себя.

Я молча спускаюсь на первый этаж ,и выхожу из здания суда. На улицу, на воздух. Потравиться никотином на лоне природы. Вокруг здания, на территории суда растут красивые, высокие тополя, отлично выполняющие функцию этого лона. Даром, что пуха по колено – июнь месяц, как-никак.

- Анастасия! Хватит дурить! – продолжает наседать на меня адвокат – Кому ты хочешь лучше сделать этим геройством? Сереге? Себе?

- Хочу очистить совесть от грехов. Ответ устраивает?

- Не устраивает!!! Настя… Ну все же будет хорошо. Ну, покарают тебя штрафом, и все. Даже условное не дадут, обещаю.

- Мне хоть кто-то объяснит, к чему тут весь этот цирк вообще? – я окончательно теряю контроль над собой, и почти ору. На меня начинают оборачиваться случайные зрители. Шекспир отдыхает, что и говорить.

- Не кричи. – откуда из-за плеча доносится до дрожи знакомый голос. Я оборачиваюсь – Сережа.

Я не видела его два месяца. Сегодняшняя «игра в гляделки» в зале заседания не считается. Последний раз мы виделись в начале апреля, когда его увозила карета скорой помощи, а я осталась разбираться с милицией, вызванной этой самой скорой на огнестрельное ранение. Тогда меня трясло так,что теперешнее состояние вполне можно назвать образчиком спокойствия и смирения духа. Я не смогла выдать ничего более-менее членораздельного сотрудникам бравой милиции, и они, поняв всю бесполезность их присутствия, сами от балды заполнили протокол, да уехали восвояси. И я осталась одна. Потом приехал Вадим, напоил меня чем-то…. Что было потом, я не помню.

А потом мне пришла повестка в суд.

И вот мой муж воплоти стоит передо мной. И говорит: «не кричи». Я послушалась. Что еще мне оставалось делать?

- Вадим, можно мы поговорим? – голос просто каменно-спокойный. Вадик исчез, как будто не было. И мы с Сережей остались наедине.

- Настя…

- Что с рукой? – я снова замечаю повязку на левой руке

- Бандитская пуля.

- Смешно, – я оценила юмор.

- Да в аварию попал, стекло треснуло, порезался.

- В аварию? Боже мой… - все попытки выразить сочувствие в нашей с Сережей ситуации покажутся не более уместными ,чем его шутка про бандитскую пулю. И я это прекрасно понимаю. Но и промолчать не могу, – Серьезно?

- Да нет, пустяки. Дело житейское. До свадьбы заживет.

Что за праздник петросянов сегодня? Кто кого перехохмит? Шутки, однако,просто на редкость не смешные. Удивительно даже.