Не отпуская девушку от себя, Ден вышел из лифта, но направился не в сторону Таниной двери, а в противоположную – к лестнице. Таня жила на последнем, девятом этаже, над ними был только технический этаж и чердак. Туда-то и вела эта лестница, на которую теперь буквально на руках отнес ее Денис. Там, на тускло освещенных одинокой маломощной лампочкой ступеньках, произошло Танино окончательное падение в собственных глазах, начатое всего пару месяцев назад, и еще с другим мужчиной, Маркусом.

Едва поддавшись страстному порыву своего приятеля, Таня уже заранее знала, что ничего дальше из этого не выйдет. Не получится у нее с Деном ни легких отношений, ни серьезных – никаких. Он так и останется в ее жизни очередным эпизодом одноразового секса, хоть и весьма запоминающимся. Правда, всего лишь своей разнузданной вульгарностью и пошлостью обстановки. Как малолетняя шлюшка, она отдалась случайному парню в собственном подъезде. Ниже пасть, кажется, было уже некуда!

А еще недавно ей казалось, что пределы ее личного дна были достигнуты с Маркусом, когда она заморочила ему голову своими играми, а потом сама же начала с ним торговаться. Ан нет, просторы для падения оказались далеко не ограничены вербальным и эпистолярным жанром.

Совсем скоро, буквально через пять минут, все было уже кончено. Денис издал короткий тихий стон, и тяжело и удовлетворенно выдохнул прямо в Танино ухо. Ему было хорошо. Таня была за него рада.

Он молча закурил, а она спешно привела себя в порядок, пригладила растрепавшиеся волосы. Они старательно избегали смотреть друг на друга. Сказать друг другу им тоже было нечего. Скомкано попрощавшись, каждый отправился своей дорогой: Денис уехал в лифте, в котором каких-то пятнадцать минут назад их накрыла эта глупая и бессмысленная страсть. А Таня тихо, стараясь не разбудить родных, прокралась к себе домой.

Конспирация оказалась излишней. В кухне горел свет. Таня мельком бросила взгляд на зеркало в прихожей – не выдаст ли ее внешний вид ее недавнего и окончательного падения? Из зеркала смотрела все та же обычная, будничная Таня. Убранные назад и заколотые длинные волосы, непослушная прядь отросшей темной челки на лбу. Темные круги под глазами от постоянного недосыпания. Длинные и густые накрашенные ресницы. Пухлые губы, чуть сверкающие не от блеска, не от недавних поцелуев. Все как всегда. НЕ подкопаться. Не знай Таня, что она только что вытворяла, в жизни бы себя в подобном не заподозрила.

А зря…

- Не спишь? – спросила она у матери, сидевшей с книгой за кухонным столом.

- Не спится что-то. Я салат приготовила, будешь?

- Не хочется. Чаю бы попила. Налить?

- Не надо, - подумав, ответила мама, - и так бессонница.

Таня достала желтую фарфоровую кружку с медвежонком и потянулась за упаковкой чайных пакетиков. «Совсем все дома обленились!», подумалось ей «некому чай нормальный заварить».

- Танюш, - вдруг обратилась к ней мать

- А?

- Я вот спросить тебя хочу: а где ты пропадаешь вечерами? То после полуночи придешь, то под утро? С кем ты?

Такие расспросы были не приняты в их семье. Сначала Танин старший брат, а потом и сама Таня всегда пользовались безграничным доверием своих родителей. И поводов для подобных вопросов обычно не давали. Таня и прежде редко появлялась дома раньше десяти: то работы много, то учеба, то свидание случится. Но никогда раньше мать не дожидалась ее возвращения, не ложась спать до двух часов ночи.

- С друзьями встречаюсь, - неопределенно ответила Таня, давая понять, что вдаваться в подробности она не будет.

- Алина вот заходила, все застать тебя не может.

- У меня, кроме Алины, есть и другие друзья!

Таню утомил этот бессмысленный разговор. Говорить ни о чем в третьем часу ночи после такого бурного вечера – явный перебор.

- Ладно, дочка. Спокойной ночи! – мать, ничего больше не сказав, вышла прочь.

- И тебе, - вслед ей проговорила Таня.

Однако заснуть ей этой ночью так и не удалось. Очень тяжело далось Татьяне ее такое легкое падение.

Все меняется.

Таня так увлеклась своими переживаниями о попранных личных принципах и идеалах, так погрузилась в них, что перемены в жизни лучшей подруги оказались для нее совсем уж неожиданными.

Еще несколько месяцев, да что там – недель, назад Алина была столь же не устроена и одинока, как сама Таня, и даже в еще более сложном положении. Таня была одна и свободна, Алина же была, помимо того, что одинока, еще и связана по рукам и ногам Машкой. У нее был маленький ребенок, что бы там подруга не говорила, все прекрасно понимали, что наличие у Алины дочки сводит все ее шансы наладить когда-нибудь свою личную жизнь практически к нулю. Уж Таня-то в этом точно не сомневалась. Она не злорадствовала, нет, конечно, нет. Но где-то в глубине души, прочно пустившая туда корни мерзкая зависть громко шептала Тане: «Вот видишь! Кто из вас в итоге победил? Ты, вечно существовавшая тени своей яркой подружки, которая с юных лет блистала, да в итоге теперь такая же никому не нужная, как и ты? Тебя-то еще может, позовут замуж когда-нибудь, а ее? Да кому она нужна с чужим ребенком!»

Тане хотелось убить, придушить эту гадость, которая все никак не унималась. К тому же все ,что она за последнее время наворотила со своей жизнью, вгоняло ее в кромешную апатию и тоску. Слушать свою зависть в этом состоянии не было просто никаких сил. И перед Алиной было стыдно за себя, за свои нехорошие мысли. Да и жаль было подругу, с ее незавидной участью матери-одиночки.

Алина о тайных страстях в душе подруги, похоже, и не догадывалась. Как и о своей тяжелой, на Танин непредвзятый взгляд, доле. И объявилась однажды на пороге Таниной квартиры с новостями:

- Похоже, конец пришел моей свободе!

- Что это? Неужели Аполлон разводится? - сострила Таня в ответ.

- А кто это, Аполлон? Напомни, - Алина в долгу, как всегда, не осталась, - Аполлону, Танечка сто лет в обед конец пришел. Понятия не имею, что там у него новенького. Зато я, кажется, попала.

- Господи! – уже всерьез перепугалась Таня, подозревая самое страшное, - только не говори, что забеременела.

- Тьфу на тебя! Нет, конечно. Хотя теперь, наверное, и такой поворот событий не исключен.

Алина, наконец, прекратила говорить загадками, и поведала все как на духу. Она познакомилась с парнем. Впрочем, знакомы-то они были давно, почти год проработали вместе, периодически пересекаясь по роду деятельности, но общались лишь на уровне: «привет - пока». До определенного момента, который наступил, как это часто бывает, совершенно неожиданно. Алина со своим коллегой внезапно сблизились, и уже некоторое время считались как бы парой. Но новость заключалась не в этом, а как раз в том, что поправка «как бы» в их отношениях с пугающей очевидностью теряла актуальность. Потому что новый Алинин друг подошел к делу со всей серьезность и ответственностью. Например, выразил вполне определенное желание познакомиться с Алининым ребенком. Помимо этого, что самое главное, позвал их с дочкой отдыхать, и даже уже забронировал путевки. За свой счет. Через две недели.

Таня сперва даже не нашла слов. Больше всего поразило ее то, с какой скоростью в жизни подруги происходят такие кардинальные изменения. Что уж тут сказать?

- Ну, - протянула она, наконец, когда дальше молчать было бы уже совсем не красиво – и что ты делать думаешь?

- Не знаю даже. Танька, я боюсь…

- Чего, Алин? Он страшный?

- Да нет, вполне симпатичный. И Машке понравился.

- Ты их уже познакомила?

- Познакомила. Два раза уже вместе гуляли, в зоопарк вот вчера съездили. Так-то все хорошо. Я ошибиться боюсь. Опять ошибиться, понимаешь?

- Нет, не понимаю. Сама же говорила, что волков бояться – в лес не ходить. И кто не рискует…

- Да, конечно, - задумчиво перебила Таню Алина, - только риск уж очень велик, не кажется? Одно дело парни, свидания, подвиги и приключения. А серьезные отношения - это совсем другое. Тут нужна стопроцентная уверенность, полнейшая определенность. А я не то, что в нем, я в себе не уверена.