Посредником к нам назначен дивизионной механик инженер-капитан 3-го ранга Самыгин. Из этого делаем вывод, что без серьезных повреждений, то есть без "пробоин" и "пожаров", из боя нам не выйти...

На откидной металлической площадке у тумбы перископа сигнальную вахту несет краснофлотец Немальцев. Резкий ледяной ветер обжигает легкие и заставляет слезиться глаза. Замерзающие на лету соленые брызги безжалостно секут ему лицо. Оставленный полчаса назад холодный отсек, в котором при разговоре пар валит изо рта, как дым из "козьей ножки", сейчас представляется ему уютным и желанным местом.

"Там пар, - думает Немальцев, - а здесь сосульки то и знай от глаз вместе с ресницами отдирай. Наружные стекла бинокля покрываются льдом. Раз посмотришь, и под полушубком на груди отогревать приходится. Того и гляди из самого остатки тепла выдует. Хорошо мотористам и электрикам. Хоть весь поход из отсека не выходи, не то что нам, рулевым да сигнальщикам".

- Сигнальщики! Внимательнее наблюдать в своих секторах! Возможны самолеты! - раздается команда вахтенного командира.

- Есть! - одновременно отвечают ему три голоса. "Что же это я крылья опустил, как мокрая курица, - продолжал рассуждать Немальцев. - Вот тебе и комсомолец! Присягу давал: защищать с достоинством и честью, а сам мороза с ветром испугался! Не один ведь на мостике вахту несу. Рядом - второй сигнальщик, вахтенный командир, а у кормовой пушки-дежурный комендор, совсем молоденький торпедист Трофимов. И никто, наверное, не ноет. Не хватало, чтобы я еще самолет просмотрел. Нужно взять себя в руки".

И он стал усиленно наблюдать за горизонтом. От этого даже как-то теплее стало. Когда очередной волной лодку сильно накренило, длинноволновая антенна, протянувшаяся над палубой, вздрогнула и начала вибрировать как натянутая до предела струна под пальцами музыканта. Просто удивительно, как быстро обросла она льдом и как выдерживает такую тяжесть сравнительно тонкий кабель!

- Товарищ вахтенный командир! На носовой антенне много льда!

- Да, вы правы... С минуты на минуту он может оборвать антенну. Нужно немедленно доложить командиру кораблями, пока еще не поздно, уходить под воду, чтобы лед растаял...

По опыту знаю, насколько сложнее, чем летом, уход за механизмами в жестокий мороз. Например, все тарелки клапанов вентиляции цистерн главного балласта, приводы и валики выходящие в надстройку и ограждение рубки, замерзают, грозя перестать вращаться и надолго задержать погружение подводной лодки. Особенно опасно, если "заест" один из клапанов вентиляции концевых цистерн. Тогда придется погружаться с аварийным дифферентом. А уходить под воду нам приходится довольно часто, чтобы растопить глыбы льда, нарастающие на палубе и бортах в 25-30-градусный мороз. Но за весь поход неисправностей или "заеданий" в системе погружения и всплытия не было. Все обошлось благополучно и при последнем погружении.

И это не просто удача или везение, а результат рационализаторской работы трюмных, приготовивших незамерзающую смазку для резьбы приводов. Самыгин обратился ко мне с просьбой поощрить за это Рыбакова и Оборина. Просьбу дивизионного механика я удовлетворил с величайшим удовольствием. Приказ зачитали во всех отсеках.

В заданном районе погрузились и приступили к поиску, но долго никого обнаружить не могли. Наконец старший лейтенант Дунец увидел в перископ корабль, буксирующий малый корабельный щит. Это и был тот самый "одиночный транспорт противника", который мы должны уничтожить.

Маневрируя под водой, занимаем выгодную позицию для артиллерийского боя. Командир боевой части лейтенант Хроменков, получив от меня пеленг, дистанцию и другие необходимые данные о "противнике", готовится открыть огонь из носового 100-миллиметрового орудия.

...Артиллерийский бой даже со слабо вооруженным транспортом нежелателен для подводной лодки. Незначительная пробоина в прочном корпусе от ответного огня лишает ее самого ценного преимущества-погружения. Но у подводников есть и немаловажное преимущество перед противником, используя которое, можно рассчитывать на победу: мы видим врага, готовимся к бою, а он порой даже не подозревает о нашем существовании. Задача состояла в том, чтобы потопить транспорт раньше, чем заговорят его пушки. Словом, когда кончились торпеды, и артиллерия неплохое оружие, нужно уметь владеть и им...

- Артрасчетам собраться в смежные отсеки!

- Артиллерийская тревога!

Управляющий огнем ставит задачу прислуге орудий и командует первоначальные установки на приборы. Установщикам прицела и целика необходимо точно их запомнить и, заняв свои места у пушки, исполнить. Задача понята всеми, о чем и доложено в центральный пост.

- Расчетам на трап! Продувать среднюю! Товсь дизель!

Со свистом врывается сжатый воздух в цистерны средней группы и, многократно расширяясь в объеме, вытесняет из них воду. Лодка приобретает несколько десятков тонн положительной плавучести и, как древнегреческая богиня Афродита, возникшая из морской пены, выскакивает на поверхность.

Артиллеристы заняли свои места на трапе за моей спиной. Борьба за секунды заставляет нас, как на старте, быть готовыми к прыжку на мостик, как только откроется верхняя крышка люка.

Вода еще не успела схлынуть с мостика, а люк уже открыт, и люди стремглав разбегаются по своим местам. Стучат по палубе отданные с орудий стопора.

- Носовая к бою готова!

- Согревающим-заряжай! Залп! Рявкнула пушка. Ствол прогрет. Раздаются все новые команды и громкие крики:

- Товсь!

- Залп!

- Товсь!

- Залп!

Гул выстрелов, звон ударяющихся о палубу гильз. Дым и пар из газовыхлопного отверстия.

- В бинокль отлично видно, как перед и за щитом встают всплески падений. Хроменков без ошибок управляет, а расчет без пропусков ведет огонь. Замечены два попадания вышит. Для первой задачи отлично, но довольно испытывать судьбу, пора уходить под воду. Личный состав готовится покинуть палубу. Но поздно...

"Противник" перед гибелью успел сделать несколько выстрелов из своей кормовой пушки. Посредник указывает место взрыва вражеского снаряда, а из центрального поста поступает тревожный доклад:

- На мостике! "Пробоина" во втором отсеке и "пожар" в первой группе аккумуляторной батареи!

В лодке объявлена аварийная тревога. В помощь личному составу пострадавшего отсека направлена корабельная аварийная партия. Батарея обесточена, с нее снято питание. Ведется борьба с огнем, водой и дымом. Дивизионный механик постарался, чтобы "авария" как можно больше походила на действительную, во всяком случае, дым из подожженных им шашек совсем не условный, и работать без изолирующих кислородных приборов нельзя.

Большое напряжение создалось для команды внутри лодки. На мостике и у кормовой пушки тоже ничуть не легче.

От последних залпов транспорта мы ушли, закрывшись дымовой завесой. Но "противник" решил взять реванш за уничтоженный пароход и принялся за нас всерьез. Из-за облаков вынырнул самолет с конусом. Это налет "вражеской" авиации по лишенной возможности погрузиться подводной лодке.

- Открыть огонь!

Заговорили кормовая пушка и пулеметы. В направлении конуса тянутся пунктирные следы трассирующих снарядов и пуль. Самолет удалось отогнать, однако его огонь нанес ряд мелких повреждений в надстройке и корпусе, а главное, пять человек из прислуги орудий "ранены" пулями и осколками.

Транспортировка "раненых" вниз через узкое отверстие люка по вертикальному трапу, да еще на качке - дело далеко не легкое. И боевые санитары во главе с фельдшером справились с этим далеко не блестяще. Раны были условные, а вот синяки и шишки, полученные "ранеными" при спуске их в центральный пост,настоящие. Пострадавшие не стонали, но ругались и рычали на "братьев милосердных" зело.