Использовать для этой цели дивизион наиболее мореходных и быстроходных тральщиков оказалось нецелесообразным. Они должны были проводить на участке Кронштадт - Лавенсари непосредственно за тралами надводные корабли, подводные лодки и некоторые транспорты. Для этой цели БТЩ были незаменимыми кораблями. Народный комиссар Военно-Морского Флота 3 апреля 1942 года одному из базовых тральщиков - 205 "Гафель" (командир капитан-лейтенант Е. Ф. Шкребтиенко) присвоил звание гвардейского. Этот корабль за первые месяцы войны прошел более 11 670 миль, из них 4584 с тралами, и выполнил 70 боевых заданий. Тральщик подсек и уничтожил 30 якорных мин, выставил в водах противника 140 мин и минных защитников. На борту "Гафеля" перевезено 2815 воинов из отдаленных островных гарнизонов, из них 1040 человек были сняты с погибающих в море кораблей и судов.

Итак, мы могли надеяться только на три дивизиона катерных тральщиков (КТЩ) и дивизион магнитных тральщиков с буксируемыми магнитными тралами. Они-то и несли всю тяжесть "минной войны" до глубокой осени. Поступление через Ладогу некоторого количества угля позволило пустить в дело и "ижорцев".

Опасное траление в те дни начал дивизион магнитных тральщиков под командованием капитан-лейтенанта М. М. Безбородова.

Траление магнитных мин продолжалось непрерывно. К концу кампании Безбородое уничтожил 53 магнитные мины и еще шесть были подорваны глубинными бомбами. Не обошлось и без жертв. Мы потеряли два магнитных тральщика, две трал-баржи и один катерный тральщик.

Кроме береговых постов противоминного наблюдения штабом ОВРа была организована система подвижных постов (20 моторных катеров и 26 шлюпок под командованием капитан-лейтенанта Н. В. Шклярского) с теми же функциями, что и береговые, выставляемые в ночное время на фарватерах в непосредственной близости от Кронштадта. Созданная организация полностью себя оправдала. Несколько позже началась борьба с якорными минами.

Не менее колоритной фигурой был и другой командир дивизиона - Ф. Е. Пахольчук. Он получил на вооружение катера, до этого использовавшиеся в учебных целях. Когда Пахольчука назначали на эту должность, мы предупредили его об этом, но сказали, что он будет командовать прекрасными людьми.

Не раз этому дивизиону приходилось прокладывать фарватеры и для подводников, и для судов, идущих со снабжением на острова Лавенсари и Сескар.

Будучи по специальности минером, Федор Ефремович умел разоружать самые сложные образцы магнитно-акустических мин, разгадывать секреты коварных минных ловушек. Спустя два года мужественной борьбы с минной опасностью Ф. Е. Пахольчуку было присвоено звание Героя Советского Союза.

О серьезности этой опасной работы говорит то, что лишь за несколько дней с 15 по 20 июня - наши тральщики затралили 34 мины, из них 28 взорвались в тралах. А в памятную ночь на 22 июня 1942 года тральщикам Пахольчука пришлось вступить в бой с развернувшей активные действия авиацией противника.

До конца 1942 года минная обстановка оставалась крайне напряженной. Из-за свежей погоды осенью катерные тральщики редко выходили в море. Наряду с дозором в море, охраной протраленных фарватеров нередко они сами ставили мины на фарватерах врага, смело вступали в бой с его кораблями и самолетами.

Командование тральных сил Главной базы - капитан 2 ранга А. Н. Перфилов, военком, батальонный комиссар Я. А. Романов и начальник штаба капитан 3 ранга М. А. Радкевич - отлично справлялось с выполнением труднейших задач. О масштабах деятельности их кораблей в 1942 году свидетельствуют такие данные. Тральщики прошли с тралами 58 451 милю. Всего было затралено и уничтожено за это лето 419 мин.

Благодаря их самоотверженному труду ударные силы флота имели возможность выходить в море, активно действовать на коммуникациях врага. И мы вправе были считать, что на море блокады нет.

В поход идут разведчики

Несмотря на тяжелые условия базирования в Ленинграде и Кронштадте, флот к началу кампании 1942 года обладал достаточно сильными воздушными, подводными, надводными силами, а также мощной береговой и железнодорожной артиллерией.

Мы также считали, что и на Ладожском озере боевой состав кораблей при поддержке самолетов имеет превосходство над противником.

Предстояло нанести по морским сообщениям врага ряд ударов, нещадно уничтожать транспорты с войсками, грузами и техникой. Естественно, что эту задачу не решить одним или несколькими скоротечными ударами. Требовалось систематическое, длительное воздействие на морских коммуникациях врага. И тут, конечно, первое слово оставалось за подводными силами.

Надвигалась самая ответственная пора. В марте 1942 года Военный совет флота поставил перед подводными силами задачи на предстоящую кампанию: уничтожение транспортов и кораблей противника в Балтийском море, постановка мин на его коммуникациях, выявление путей движения неприятельских кораблей, фарватеров и систем противолодочной обороны в Финском заливе. Хорошо помню апрельское заседание Военного совета. Начальник штаба вице-адмирал Ю. Ф. Ралль охарактеризовал обстановку на море с учетом последних разведывательных данных. Командир соединения в свою очередь доложил о готовности кораблей к выходу в море.

Выход подводных лодок намечался на май - июнь. Планировали выход трех групп (эшелонов) по 10 - 12 подводных лодок в каждой. В первый эшелон были включены корабли с наиболее подготовленными экипажами и командирами с боевым опытом. Последняя группа должна была покинуть базу в сентябре - октябре. Утвердили и управление подводными лодками, находящимися в море. Его осуществлял командир соединения со своим основным командным пунктом в Ленинграде, запасным в Кронштадте и вспомогательным на Лавенсари.

Конечно, в общих чертах мы предвидели, как поведет себя враг, каковы будут направления и сила его боевого воздействия, знали, что гитлеровцы, объявив себя монопольной силой на Балтике, будут стремиться в какой-то мере оправдать это самомнение. Но как проявится их активность после зимних неудач группы армий "Север"? Чем фашистское командование захочет возместить провал своих планов - полностью замкнуть второе кольцо блокады вокруг Ленинграда, где-то на Свири? Вот что хотелось понять точнее.

В начале апреля карты гитлеровского верховного командования понемногу начали открываться. Я уже писал, как противник лихорадочно создавал противолодочные рубежи в Финском заливе за Готландом, где море раньше освобождается ото льдов. Стало ясно, что десантов на острова Лавенсари, Сескар, укрепленные и оборудованные как форпосты Кронштадта и для обороны с моря юго-западного фланга Ленинградского фронта, пока опасаться не следует. А задачу непосредственного воздействия на силы нашего флота они возлагали на свою авиацию и артиллерию.

Но нас ждала новая каверза со стороны противника. Было это в дни, когда на Неве стал ломаться лед и двигаться по всей реке. Между Ленинградом и Кронштадтом появилась чистая вода. И добро бы она появилась там, где зимой ходили автомашины, то есть на пути от Кронштадта к Лисьему Носу. Нас даже устраивало скорейшее освобождение ото льда дороги от Петроградских ворот в Кронштадте между фортами и на север к Лисьему Носу. Освобождалась, однако, 238 к основная дорога кораблей - Морской канал, по которому только и можно было вывести из Невы подводные лодки, эскадренные миноносцы и тральщики.

Фашистская авиация это, конечно, тотчас учла.

Прекратив массовые дневные налеты на корабли в Ленинграде, немцы стали по ночам подкрадываться и сбрасывать мины на основной фарватер.

Галс за галсом кронштадтцы очищали фарватеры, хотя противник прикрывал свои минные заграждения артиллерией, расположенной в районе Стрельна, Петергоф. Он методично бил по квадратам, где работали наши тралящие катера и буксируемые трал-баржи, укрытые юркими дымзавесчиками. Выходя из закрытой части канала, корабли попадали в зону прицельного огня противника, и до поворота к северу их безопасность была под большим сомнением.