После разгрома вражеского гарнизона нам предстояло высвобождающиеся войска снова перевезти на материк, включив их тем самым в общий поток наступавших на запад вооруженных сил. Генерал-полковник М. М. Попов заранее нас предупредил: флот должен до заморозков перевезти в обратном направлении около 30 тысяч человек, 700 орудий и минометных установок, 1700 автомашин и большое количество грузов.

А осень вступала в свои права, и мы с беспокойством смотрели на море. Шквальный ветер не утихал. Трудно, ох как трудно приходилось малым кораблям, катерам и тендерам!

Вся тяжесть прикрытия флангов наших войск легла на торпедные катера. На помощь им в середине октября подошли канонерские лодки и почти все морские бронекатера флота. Однако даже канонерским лодкам в штормовую погоду было не под силу тягаться с крейсерами и эскадренными миноносцами противника.

Погода мешала и тральщикам бригады капитана 1 ранга И. И. Мешко. Боевое траление минных заграждений, поставленных противником в районе острова Абрука (Рижский залив), на фарватере Виртсу - Курессаре, задерживалось. Не были очищены от мин районы, необходимые для маневрирования морских бронекатеров, канонерских лодок, которые должны были поддерживать фланг наших войск.

Контр-адмирал И. Г. Святов рассказал о злоключениях бронекатера 510, где командиром был капитан-лейтенант Баскин. Бронекатер нес дозор в районе Абрука. Неожиданно сигнальщик крикнул, что прямо по носу видит поплавки. Это были минные ловушки, специально рассчитанные на катера с малой осадкой. Командир в ту же секунду приказал дать самый полный ход назад. Но инерцию погасить не удалось. Раздался взрыв. Катер получил серьезное повреждение, потерял ход. Оставшиеся в живых члены экипажа, в том числе раненые и контуженые, бросились заделывать пробоину, откачивать воду.

И тут моряки заметили еще одну мину-ловушку. Под действием ветра сильно поврежденный катер медленно, но неуклонно дрейфовал навстречу поплавкам, между которыми то зловеще показывался, то исчезал под водой начиненный взрывчаткой шар. Сейчас либо погибнут все, либо рискнет жизнью кто-то один. Надо было прыгнуть в холодную воду, проплыть вперед и потянуть за трос так, чтобы мина взорвалась до того, как к ней приблизится катер.

В воду прыгнул комендор Николай Жуков. Но справится ли он один? Был немедленно спущен "тузик". Вместе с матросом Кремченковым Жуков быстро подошел на нем к ловушке, привязал бросательный конец к поплавку и потянул его. На катере все затаили дыхание. Но прошла минута, вторая. По какой-то причине ловушка не сработала. Экипаж был спасен. Через некоторое время катер отбуксировали к пристани.

Добавлю, что мужественный краснофлотец столь же отважно сражался с фашистами до конца Великой Отечественной войны. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 апреля 1945 года Николаю Андреевичу Жукову было присвоено звание Героя Советского Союза.

... Мешали не только мины. Командиры дивизионов и отрядов торпедных катеров кратко докладывали о том, что катера в море иногда опасно обледеневают. Но все же они упорно выходили из бухты Кихельконна (западная часть острова Сарема) в море на поиск надводных кораблей, спускались до параллели Ирбенского пролива, не однажды завязывали бои с легкими силами противника на подходах к нему.

На погоду жаловались и летчики. Но с тем большим азартом они использовали каждое окно. Одно из таких окон, выдавшееся 24 октября, принесло крупный успех 7-му гвардейскому штурмовому авиационному полку Героя Советского Союза А. Е. Мазуренко.

Группа "илов" этого полка под командой капитана Гончарова, получив ориентирующие данные разведки, вылетела в море. Штурмовиков охраняли истребители капитана Хорунжего. Цель оказалась солидной - два миноносца, несколько сторожевиков и тральщиков. Противовоздушная оборона такого отряда, конечно, была довольно внушительной - десятки зенитных орудий в сочетании со счетверенными крупнокалиберными пулеметами. Однако наши летчики прорвались сквозь завесу зенитного огня и удачно сбросили бомбы - на одном из миноносцев после двух попаданий возник пожар. Подоспели истребители противника, но были отогнаны, а один из "фокке-вульфов" сбил капитан Хорунжий. Через некоторое время те же корабли были атакованы группами самолетов-штурмовиков Батиевского и Пилипенко, которых прикрывали истребители капитана Денисова и старшего лейтенанта Кулакова. В воздухе с ними находился и командир дивизии полковник Я. З. Слепенков.

Кроме эпизодических налетов мы уже имели достаточно сил для организации крупных массированных ударов с воздуха. Совместно с авиацией фронтов, теснивших и прижимавших группу армий "Север" к побережью, осуществили серию таких ударов по важнейшему объекту в этом районе - порту Лиепая.

Удары по Лиепае мы начали наносить еще в сентябре, постепенно они становились еще более интенсивными, увеличилось количество участвующих в них самолетов, особенно в ходе боев за острова Моонзунда. 30 октября флотские пикирующие бомбардировщики и штурмовики под прикрытием 80 истребителей потопили в порту один транспорт и трем нанесли тяжелые повреждения.

Поскольку порт и военно-морская база Лиепая имели для гитлеровцев важное значение (и для получения подкреплений, и на случай бегства), сопротивление врага здесь росло, противовоздушная оборона стоянок кораблей и транспортов усиливалась. Это вынудило нас прикрывать штурмовую авиацию значительным числом истребителей, иногда превышающим пропорцию - на один штурмовик три истребителя.

Позднее, 14 декабря 1944 года, был организован и проведен особенно мощный налет на корабли и транспорты, находящиеся в порту. В соответствии с тщательно разработанным планом по ним наносили удары около 200 флотских самолетов в различной комбинации и последовательности.

Мы потеряли всего два - самолета, среди погибших летчиков был и дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Нельсон Георгиевич Степанян, ветеран обороны двух городов-героев - Севастополя и Ленинграда. Весь флот горестно переживал смерть отважного командира полка штурмовиков, отличного воспитателя молодежи. Его имя было известно далеко за пределами Балтийского флота. Степаняна хорошо знали и вспоминали добрым словом общевойсковые командиры и бойцы, которые участвовали в боях под Тихвином и Волховстроем, Ладогой и Киришами. Около 250 вылетов сделал он, лично потопил и повредил много боевых кораблей и транспортов врага.

17 ноября прогнозы армейских, флотских и гражданских синоптиков оказались почти одинаковыми, хотя и составлялись разными людьми и в разных пунктах: погода улучшится. Окончательное решение о наступлении на полуострове Сырве было единодушным: начать 18 ноября.

Утро началось в необычайной тишине. Крупными хлопьями падал мокрый снег. Но синоптики не ошиблись: окна в небе все более ширились, и видимость постепенно увеличивалась по всему горизонту. Гул разорвал тишину в 10 часов приближались самолеты фронтовой и флотской авиации. Одновременно более 700 орудий и минометов обрушили шквал огня на укрепления первой оборонительной полосы врага. Отсутствие в этом районе к началу артиллерийской подготовки немецких кораблей позволило нацелить авиацию Балтийского флота главным образом для ударов по сухопутной обороне. Основательной была и поддержка с моря. В оглушительной канонаде выделялся грохот орудий канонерских лодок. Их прикрывали тральщики и истребители. Вместе с канонерскими лодками находились ударные группы торпедных катеров.

В 12 часов войска 8-й армии овладели первой и второй траншеями и начали медленно продвигаться дальше. Четко работала связь. Командиры войсковых частей и соединений назначили канонерским лодкам и морским бронекатерам конкретные цели. Морские бронекатера И. Г. Максименкова и А. И. Потужного прямой наводкой обстреливали тылы противника - прибрежную дорогу, пристань Мынту, а также подавляли узел сопротивления у деревни Винтри. Неожиданным, а потому особенно губительным оказался для врага огонь группы торпедных катеров капитан-лейтенанта А. Д. Шемякина, вооруженных реактивными установками.