Все выделенные на операцию силы и средства продолжали сосредоточиваться в Рохукюла, Виртсу. Окончательно были конкретизированы задачи, определены исполнители: на направлении Виртсу, Сарема высадкой руководил командир соединения торпедных катеров капитан 1 ранга Р. Г. Олейник, а на направлении Рохукюла, Хиума - капитан 1 ранга Е. В. Гуськов. Соответственно были распределены все боевые и технические средства.
Поскольку тендеры к началу высадки прибыть не успели, пришлось использовать для этого торпедные катера, катерные тральщики, сторожевые катера и морские бронекатера, а для перевозки танков и САУ применить саперные понтоны. Другого выхода не было. Большие надежды мы возлагали на амфибии. При благоприятной погоде они могли принять участие в высадке первых эшелонов войск.
Вместе с начальником штаба фронта мы решили в ночь на 29 сентября высадить на Муху усиленную разведку. Задача - уточнить характер противодесантной обороны, состав и численность вражеского гарнизона. Разведка удалась как нельзя лучше. Даже пленных захватили. Большую помощь разведчикам оказало местное население. На острове было до пятисот солдат и офицеров, в том числе отряд саперов.
- Саперы? - переспросил И. Г. Святов и недовольно поморщился: - Держат, чтобы подорвать дамбу Муху - Сарема.
- Возможно, и так, - согласился я.
Стоило поторопиться. А что, если высадить десант на Муху немедленно, сегодня, на сутки раньше запланированного срока? Идея всем понравилась, все-таки лишний шанс на усиление фактора внезапности.
Но тогда надо буквально в считанные часы привести в движение сотни людей, средства обеспечения. Причем сокращение сроков ни в коем случае не должно было повлиять на организованность и надежность удара. Хоть и раньше начинать, но чтобы все равно наверняка.
С первым броском десанта пошел дивизион торпедных катеров капитана 3 ранга Осецкого. Учитывая их большую скорость, мы надеялись, что дивизион стремительно пересечет пролив и, пользуясь внезапностью, прикрываясь дымзавесами, высадит десантников непосредственно на пристань Куйвасту.
По тому, что артиллерия наша смолкла и с берега, занятого противником, послышалась пулеметная дробь, а затем небосклон в той стороне перерезали сотни огневых трасс, мы поняли, что катера подошли к пристани и завязали бой, который с каждой минутой разгорался.
Через некоторое время по просьбе Осецкого с нашего берега снова открыли артиллерийский огонь, он корректировался наблюдателями, находившимися на острове в составе десанта.
Удар наш оказался для противника неожиданным и ошеломляющим. Деморализованный противник, как потом выяснилось, решил, что мы произвели высадку одновременно на широком фронте и во многих местах.
Осецкий вернулся на Виртсу и доложил:
- Все в порядке. Десантники просто молодцы!
- Нет, это вам первое спасибо, хорошо провели высадку, - ответил ему генерал Л. А. Перн.
Действительно, нельзя было не восхищаться мужеством и безупречным мастерством этого офицера. Хотя десантников встретил жестокий огонь (на катере самого Осецкого насчитали до 300 пробоин), торпедные катера тяжелых потерь не понесли: незначительные повреждения были легко устранимы, а нескольких раненых немедленно заменили, и дивизион снова был готов к бою.
Характерно, что так же умело действовали и экипажи торпедных катеров Чебыкина и Белокурова.
Под плотный обстрел попал катер коммуниста лейтенанта Замураева. Но он искусно сманеврировал и дал возможность боцману старшине 2-й статьи Кодину подавить из крупнокалиберного пулемета две вражеские огневые точки. Потом Кодин первым прыгнул в воду и помогал десантникам выбираться на берег. Так же поступили главный старшина коммунист Панкратов и старшина 1-й статьи коммунист Костелин из экипажа катера Варягина. И вот итог: внезапные и смелые действия балтийцев не позволили противнику взорвать пристань Куйвасту.
Но операция только начиналась. Снова возник вопрос об использовании амфибий. Посоветовавшись, решили не медлить и применить для переброски войск все 90 плавающих машин. На амфибии посадили 750 человек из той же 249-й дивизии эстонского корпуса.
Хотя форсирование на маломощных амфибиях морского пролива шириной около 8 километров, да еще в условиях свежей погоды, было для нас делом, мягко говоря, необычным, Иван Георгиевич Святов высказал мнение, что погода несколько улучшится и на время, достаточное для одного рейса амфибий, будет вполне удовлетворительной. И Святов не ошибся: рейс амфибий прошел без происшествий.
Теперь мы прочно удерживали плацдарм на острове. Но десантники ожидали новых подкреплений.
Благодаря использованию торпедных катеров с инженерными понтонами на буксирах, к рассвету 30 сентября на остров был доставлен в полном составе стрелковый полк 249-й дивизии. А к полудню мы перебросили еще 2 полка, 24 орудия, 23 миномета и 4 танка. Только дивизион катеров Осецкого за двадцать рейсов переправил 2700 человек, 5 тонн различных грузов и отбуксировал 15 понтонов с техникой. Предвидя, что напряженность перевозок увеличится, ночью я отдал приказание о перебазировании в Виртсу еще двух дивизионов торпедных катеров, которые сразу включились в работу и перебросили на остров Муху остатки 249-й стрелковой дивизии.
Утром 30 сентября после нескольких гулких взрывов на Муху стало тихо. Остатки фашистского гарнизона поспешно перебрались на Сарема, взорвав за собой в нескольких местах дамбу, соединявшую острова. К сожалению, нам прорваться с ходу на Сарема не удалось. Победа на острове Муху была достигнута относительно легко. Выручила нас минимальная оперативная пауза между сроком выхода наших войск на побережье и моментом высадки. Для сосредоточения десантных средств, войск, артиллерии и авиации, высадки и освобождения острова нам потребовалось всего пять дней.
Освобождение острова Муху имело существенное оперативное значение. Он являлся естественным и весьма выгодным исходным плацдармом для дальнейшего наступления. После занятия Муху противник уже не мог обстреливать гавань Виртсу, и мы получили возможность спокойно плавать по всему Муху-Вяйну и даже действовать в Рижском заливе.
Учитывая, что в предстоящей борьбе за остров Сарема нам очень поможет мощная артиллерия, вице-адмиралу Кулешову было приказано направить на Муху две дальнобойные морские самоходные батареи.
Переброска войск сюда продолжалась довольно интенсивно, и в течение следующих двух дней было переправлено 8 тысяч бойцов и офицеров, перевезено около 1600 тонн грузов.
Между тем ветер по новому "точному" пророчеству контр-адмирала Святова опять усилился, и амфибии бездействовали. Из Таллина в район Моонзунда срочно перебрасывались канонерские лодки капитана 1 ранга Э. И. Лазо, шли сетевые заградители, тральщики, буксиры.
Пока накапливались силы на Муху, нам нужно было высадиться во что бы то ни стало и на остров Хиума. Мы решили произвести здесь разведку боем. Первая такая попытка не увенчалась успехом: помешала погода. Столь же неутешительный результат был и в ночь на 1 октября. Лишь 2 октября, когда шторм утих, дело пошло на лад.
К этому времени очень кстати увеличились и наши флотские силы: из Таллина прибыли катерные тральщики гвардейского Краснознаменного дивизиона Ярошевского, сторожевые катера Обухова и Чалова, дивизион морских бронекатеров Максименко, отлично проявившие себя в боях за острова Выборгского залива.
Первую группу десантников высадили торпедные катера Героя Советского Союза В. П. Гуманенко. Они на максимальной скорости пересекли пролив и под огнем врага подошли к пристани Хельтермаа. Следом за ними двигались, буксируя инженерные понтоны с орудиями и боеприпасами, катерные тральщики и морские охотники. Головным в дивизионе Ярошевского шел катер гвардии мичмана И. Я. Ларина. Гитлеровцы встретили его ураганным огнем из орудий, пулеметов и минометов. Вода кипела от разрывов снарядов. Но Ларин уверенно провел катер к острову. Пулеметчики в упор расстреливали с катера гитлеровцев, подавляли их огневые точки. Мужественно вели себя экипажи всех катерных тральщиков и морских охотников.
