Запись тех дней: "За день в 1-й группе проведено 128 стрельб. Выпущено 3112 снарядов только крупного калибра".
В ночь на 15 января и в течение всего дня артиллерия флота продолжала наносить удары по вражеским батареям, уничтожая и нейтрализуя их. Мне в эту ночь предстояло перебраться в город, пересечь его и прибыть на командный пункт фронта.
Фашисты, конечно, догадывались, что стоявшие в конце Международного проспекта стены огромного недостроенного и разбитого Дома Советов скрывают наблюдательный пост наших артиллеристов - очень уж удобное место. Поэтому здание часто обстреливалось. Но немцы не предполагали, что в разгаре начавшегося наступления отсюда будет управлять войсками командующий фронтом. Здесь была сосредоточена мощная оптика, радиостанции и Другая техника управления, сюда тянулись десятки проводов связи.
Ранним утром, до начала небывалого артиллерийского "концерта", которому предстояло разразиться теперь уже на главном участке наступления, я был на КП фронта. Вместе с Л. А. Говоровым поднялись на чердак разрушенного здания. В морозной синеве сумрачно вырисовывались Пулковские высоты, в стереотрубу отчетливо просматривался весь передний край.
Артподготовка началась. Тысячи стволов фронта и флота сотрясали воздух. В грохоте канонады наши попытки разговаривать напоминали мимику актеров в немых фильмах. Мы вынуждены были объясняться друг с другом записками. Меня, да и всех присутствующих здесь восхищала удивительная сила огня, ритмичность, непрерывность и точность действий наших артиллеристов.
- Отличная работа! - сказал я командующему артиллерией фронта генерал-лейтенанту Г. Ф. Одинцову.
- Спасибо на добром слове, Владимир Филиппович, но похвала ваша должна быть предназначена не только мне, - ответил генерал. - Тут не меньшая заслуга Ивана Ивановича Грена.
Вражеская артиллерия систематически обстреливала Ленинград. Бывали дни, когда противник до семидесяти раз открывал огонь по городу, используя для этого 15 - 17 батарей одновременно.
Из захваченных у фашистов карт с планами города было видно, что даже Эрмитаж, Дворец пионеров, больница Эрисмана имели свои номера и предназначались для систематического обстрела. Наибольшей интенсивности вражеские артналеты достигли к сентябрю 1943 года. Примерно треть, а в отдельные периоды и около половины всех снарядов, выпущенных по городу, падало на объекты флота. За 1943 год в Ленинграде было зарегистрировано 78 304 падения снарядов, из них - 33 026 в расположении частей и соединений флота.
Контрбатарейная борьба осложнялась тем, что часто огонь приходилось вести на предельных дистанциях. В такой ситуации быстро и точно засечь вражеские артиллерийские позиции - первейшее условие. Где только не устраивались наши артиллерийские разведчики: на чердаках мясокомбината и Дворца Советов, на эллинге завода имени Жданова и многоэтажных жилых домах в Автово, на соснах в лесу ораниенбаумского плацдарма и правого берега Невы! Контрадмирал И. И. Грен бывал почти на всех этих точках, лично изучал систему наблюдения за врагом и расположение его батарей.
Для нанесения ответных ударов по каждой выявленной батарее врага создавались группы в составе 6 - 7 артиллерийских дальнобойных батарей, а для борьбы с вновь появившимися огневыми точками были готовы резервные группы в составе 10 - 14 батарей.
Только в 1943 году артиллерия флота израсходовала для контрбатарейной борьбы 104 194 снаряда калибром 100 - 406 мм. Артиллерия флота имела уникальные по своей мощности системы, которые не предназначались для такого длительного и интенсивного использования. Но считаться с обычными нормами не приходилось.
Опыт, накопленный артиллеристами под руководством Грена, использовался сейчас.
Я пожалел в эту минуту, что Иван Иванович не видит результатов своего труда, не слышит артиллерийской симфонии, гремевшей перед нами, - он был нужнее в другом месте.
После мощной артиллерийской и авиационной подготовки войска 42-й армии перешли в наступление в направлении Красное Село, Ропша. На направлении главного удара действовали воины 30-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Н. П. Симоняка, героя обороны
Ханко, командира одной из первых дивизий, форсировавших Неву в январе 1943 года. Основным костяком его корпуса были ушедшие воевать на сушу матросы Балтики.
Часов в одиннадцать меня попросили срочно оказать помощь: фашисты укрепились на одной из высот в районе Красного Села, упорно огрызались и задерживали продвижение нашей пехоты.
Я и раньше знал об этой так называемой цели No 23. Но все же проверил свои предположения по телефону, вызвав командира 4-й артгруппы инженер-капитана. 1 ранга И. Д. Снитко. Он подтвердил мои сведения, и я поручил ему фундаментально заняться зловредным "орешком". Орудия калибра 406 мм вместе с артиллерией крейсера "Максим Горький" сумели его все же расколоть.
Несколько позже поступило приказание командующего фронтом подавить сопротивление противника в Малых Кабози и Виттолово. Эти цели, как и предыдущую, могли накрыть только орудия группы Снитко и линейного корабля "Октябрьская революция".
Они ударили вместе. 500-килограммовые снаряды разрушили ряд долговременных огневых точек, уничтожили много офицеров и солдат.
До штурма Кенигсберга я потом не наблюдал такого мощного огня и такой грандиозной концентрации артиллерии. В продолжение 15 января орудия нашей железнодорожной артбригады открывали огонь 136 раз и выпустили при этом 7 тысяч снарядов, а вся артиллерия флота провела 220 стрельб и выпустила 12 тысяч снарядов.
На второй день наступления флотская артиллерия сокрушила батареи врага в районе Большого Семиногонта, громила неприятельские узлы сопротивления.
По данным управления артиллерией флота, балтийцы на первом этапе наступления обстреляли 876 целей, израсходовав более 24 тысяч снарядов крупного калибра, разрушили 33 долговременных огневых сооружения, 11 узлов сопротивления, уничтожили десятки орудий крупного калибра, подавили более 500 раз огонь батарей гитлеровцев и вызвали 20 больших взрывов и 17 пожаров.
Генерал-лейтенант Г. Ф. Одинцов говорил:
- В военной истории едва ли имело место такое классическое использование морской артиллерии для нужд наземных войск.
Позднее Указом Президиума Верховного Совета СССР за отличные боевые действия по разгрому немецко-фашистских войск под Ленинградом крейсер "Максим Горький" и 101-я морская артиллерийская железнодорожная бригада были награждены орденом Красного Знамени.
Я еще не упомянул о том, как помогала фронту авиация флота, решавшая в этой операции не совсем обычные задачи. А эта помощь имела не меньшее значение, чем массированный огонь крупнокалиберной морской артиллерии.
В период блокады Ленинграда авиация флота значительную часть своих боевых действий вела в интересах сухопутных войск и приобрела в этом качестве большой боевой опыт. Ныне он особенно пригодился. Все три дивизии нашей авиации вновь прославили в ленинградском небе имя балтийцев, хотя погода и усложняла обстановку. В первые дни наступления вообще трудно было летать. Облачность увеличилась до десяти баллов. Высота ее достигала 200 метров, но нередко уменьшалась и до 20 - 30 метров. Видимость в лучшем случае доходила до километра, а временами сокращалась до сотни метров.
И все же балтийцы летали! Летчики морской авиации с исключительным самообладанием водили машины под низкими облаками, несмотря на огонь зенитных орудий и пулеметов, который, как известно, на такой высоте более опасен. Штурмовики полковника Георгия Ивановича Хатиашвили одиночно и парами наносили бомбовые удары, взрывали вместе с артиллерией долговременную оборону противника. Своими смелыми и эффективными боевыми действиями они не раз расчищали путь войскам генерала Федюнинского.
К исходу дня немцы решили отразить атаку наших войск танками. Два десятка "тигров" и "пантер" перешли в контратаку, но, не выдержав огня и ударов балтийских штурмовиков, повернули вспять. Продвижению одного из наших подразделений мешала артбатарея врага. На помощь подоспели штурмовики-балтийцы Максюта и Никулин. Мощной атакой бомбами, пушками и пулеметами оказали поддержку пехотинцам, продвигавшимся на запад. Особенно наши наземные войска ощущали поддержку балтийских штурмовиков на дороге Гостилицы - Заостровье. Отличный пример выполнения своего долга показал там командир 35-го штурмового авиационного полка майор Д. И. Акаев. Он первым нанес точный и чувствительный удар по противнику, действовавшему в этих районах.
