- Номера не помню, а называется это хаубегом... - ответил я, предварительно заглянув в шпаргалку.
- Хаубеком, - поправил матрос и едва удержался, чтобы не рассмеяться. - А раньше вы играли в футбол?
- Нет. Пожалуй, это единственный вид спорта, которым я никогда не интересовался. По-моему, и остальные офицеры... большинство из них никогда не играло.
- Интересно, как вы будете играть... Они ведь забьют вам не меньше ста голов.
- Ну, сто, может быть, и не забьют...
- Все равно выиграют они... Товарищ командир, а мне можно прийти посмотреть, как вы будете играть?
- Вам?.. Пожалуй, нет. Вы лучше занимайтесь своим боевым листком. На стадионе и без вас будет много зрителей. А после обеда пойдем смотреть бокс. Я думаю, там будет поинтереснее...
Архипов нехотя пошел в матросский кубрик, а я направился на спортплощадку "Мейфилда", где был назначен сбор футбольных команд офицерского состава флотилии.
Командир флотилии выступал в роли вратаря английской команды. Волей-неволей Трипольскому тоже пришлось получить такой же высокий спортивный пост.
Когда все собрались, команды направились на стадион, и игра началась. Первые же минуты игры показали, что как футболисты мы и англичане стоили друг друга, - недаром облепившие ограду стадиона мальчишки громко смеялись над нами и то и дело скандировали что-то.
Подобно своим товарищам, я носился по полю за мячом, с размаху налетая то на своего игрока, то на противника, падал, вскакивал и снова падал. Мяч ударялся о мою голову, я задевал его руками, но ногой ни разу так и не смог его ударить.
- Не бегай по всему полю! - время от времени напоминал мне Паластров, игравший центра нападения, - держись своего места!
И действительно, забыв о том, что было написано в шпаргалке Падчина, я вошел в азарт и вовсю гонялся за мячом. Один раз я даже влетел вслед за мячом в свои ворота, сбив с ног растерявшегося Трипольского.
- Спокойней! - не на шутку рассердился комдив. - Что ты носишься? Да и глаза у тебя безумные, как у Ивана Грозного, убившего своего сына!
В конце концов мне надоело получать толчки и удары, и я начал подумывать о том, как бы улизнуть с поля. Но неожиданно состязание окончилось. Оказывается, у судьи остановились часы, и мы играли лишних полчаса.
- Счет пятнадцать - семь в пользу русских! - торжественно провозгласил судивший игру англичанин.
После матча обе команды долго изучали полученные синяки и кровоподтеки.
- Поздравляю вас, коммодор Трипольский, - первым подошел к нам командир флотилии, - вы блестяще отбивали мячи!
- Это не я, - смеялся комдив, - мяч сам ударялся об меня и отскакивал. Я его ни разу так, и не смог поймать руками...
- Вот кто лучше всех играл, - нашел меня глазами командир флотилии, - это он помог вам выиграть...
- Да я же ни разу не ударил по мячу, мистер...
- Это не важно! - перебил меня англичанин. - У вас был такой страшный вид, что наши офицеры как зайцы убегали от вас...
- Он и своих пугал не меньше, - вмешался Паластров, рассматривая свою поврежденную ногу, - по-моему, меня искалечил именно он...
За воротами стадиона меня встретил матрос Архипов.
- Ну как? Проиграли? - спросил он.
- Выиграли!
- Не может быть...
- Что за неверие в силы своего начальства? - шутил я. - Вот пойду умоюсь, оденусь, приведу себя в порядок, затем пообедаем и снова пойдем на стадион, понятно?
- Так точно, товарищ командир! - И Архипов вприпрыжку помчался к своим друзьям сообщить необычайную новость: наши выиграли футбольный матч.
После обеда часть офицеров и группа матросов и старшин пошли по приглашению американцев смотреть соревнования по боксу.
У входа на стадион нас встретила группа девушек. Они собирали пожертвования в пользу жителей, пострадавших от фашистских бомбардировок. Мы вручили им небольшую сумму, прошли на свои места и увидели, что опоздали. Начался уже последний раунд. Произошла ошибка: американский лейтенант неправильно указал время начала матча.
Мы увидели последнюю встречу. Выступали американец и голландец. Прозвучал удар гонга, соперники, как полагается, пожали друг другу руки, и бой начался. Американец сравнительно быстро победил противника. Судья подошел к победителю и высоко поднял его руку. Затем на ринг взбежал лейтенант Гильтон и крикнул в микрофон:
- Победителем состязаний по боксу объявляется американский моряк! Эта победа тем знаменательнее, что здесь, как видите, нет профессионалов-боксеров...
Я переводил речь Гильтона своим матросам.
- Если Джим Оули, сегодняшний победитель, - продолжал Гильтон, - раньше дрался на спортивных встречах в Америке, то теперь он простой воин-моряк, любящий спорт, как и все американские моряки.
- А будто остальные не любят спорт, - проворчал Архипов.
- Спорт и мы любим, а все-таки с боксом у нас на корабле плоховато, заметил я. А Гильтон между тем говорил:
- В состязаниях принимали участие моряки всех союзных кораблей, находящихся в настоящее время в порту. Только русские не выставили своих боксеров, несмотря на наше приглашение.
Американец откашлялся и продолжал:
- Прежде чем вручить победителю денежный приз, я объявляю еще раз: не желает ли кто-нибудь из публики оспаривать приз победителя? Если есть такой, то прошу на ринг!
Я перевел эти слова Архипову. Он вдруг встрепенулся и, глядя мне в глаза, умоляюще сказал:
- Товарищ капитан третьего ранга, разрешите!
- Что разрешить?
- Разрешите драться с американцем!
- Так вы же не боксер?
- Конечно, не профессиональный боксер... Но кое-что в этом деле кумекаю... У нас в Туле при заводском клубе был кружок, я занимался... Прошу разрешения, товарищ капитан третьего ранга!..
- А не подведете? - нерешительно спросил я. - Помните, здесь дело идет о чести флага.
- Знаю, товарищ капитан третьего ранга. Позволите?
- Подведет, товарищ командир, наверняка подведет, - вмешался Иван Откушенный, - нет у неге тренировки. Нельзя так идти, Алексей!
- Ты за собой смотри, - метнул в его сторону злой взгляд Архипов, - а то дал какому-то шалопаю ухо съесть...
Архипов передал мне на хранение свой комсомольский билет и побежал на ринг.
Лейтенант Гильтон объявил, что один из русских матросов изъявил желание участвовать в финальном состязании с победителем. В его голосе и в жесте, которым он указал на Архипова, сквозила ирония. По трибунам пронесся гул. Архипов рядом с рослым американцем выглядел маленьким и очень юным.
Американец начал бой в быстром темпе. Он наскакивал на своего низкорослого противника и с первых же минут стал его одолевать. Удары американца заставляли Архипова переходить к обороне. Сам он наносил редкие и слабые удары.
- Ну что он полез против профессионала? - нервничал Грачев.
- Подожди! Алешка ведь ловкий. Он еще покажет этому верзиле! - успокаивали Грачева другие матросы. Видно было, что и они переживают за Архипова.
- Спокойнее, товарищи, спокойнее! - то и дело говорил я матросам, тщетно стараясь скрыть собственное волнение. В публике все чаще раздавался смех. Смеялись над Архиповым.
Мы чувствовали себя неловко.
Но вот первый раунд закончился. Удар гонга... Наш Алеша уселся на стул. Его обмахивали полотенцем, предлагали воду. И он, как настоящий боксер-профессионал, не пил, а только полоскал рот.
Во втором раунде американец нанес Архипову удар такой силы, что матрос бессильно повис на канате.
Мы вздрогнули. Неужели конец?
- Алеша! - вскочил с места Грачев. - Товарищ командир, разрешите я пойду...
- Садись, сумасшедший! - Матросы силой усадили Грачева на место.
- Русские волнуются, - объявил между тем в микрофон лейтенант Гильтон, - у них, видимо, есть для этого основания...
Смех на стадионе усилился. Смеялись, глядя в нашу сторону, почти все присутствующие. Я раскаивался, что разрешил Архипову выйти на ринг.
