— Надо бы что-то предпринять, — нахмурился главный, когда пенистая змея ударила в застекленную дверь.
В эту минуту из коридора донесся звон и грохот, заглушивший на минуту неистовое шипение.
— Что он там делает, черт возьми?! — нервничал главный. — Что он колотит, ведь там ничего нет!
— Люстру, — трагически отрапортовал вконец потрясенный Влодек: он на миг приоткрыл дверь и глянул одним глазом. — Люстры уже нету.
— Там же столик для машинки! — отчаянно вскрикнула пани Матильда, укрывшаяся за той же дверью. — Он ведь и столик разобьет!
Предположение не оправдалось. Лесь вовсе не хотел кокнуть столик — он только хотел под ним спрятаться. Перевернув сей предмет служебной меблировки, он решил остроумно воспользоваться им в качестве щита. Боец сидел на полу у стены в живописных клочьях пены и манипулировал столиком в зависимости от прихотей неустанно прыгающего огнетушителя.
Стефан, уже получивший порцию пены в физиономию, принялся дубасить в дверь.
— Я хочу умыться!!! — орал он.
— Ну и мойся! — орал Лесь, занятый тяжкой борьбой со стихией.
Слегка заслонивший его щит позволил собраться с мыслями и прийти в себя: душу его сегодня переполняли столь пылкие чувства, что все огнетушители на свете не погасили бы их. Тренируя условный рефлекс, он молниеносно уклонялся от струи и с ловкостью тореадора оперировал столиком.
— Сколько это будет продолжаться! — вопил измученный любопытством Каролек: что же все-таки этому Лесю надо.
— Даже если занимался пожар, можно было двадцать раз потушить, — рассуждал главный за другой дверью.
— Кончай дурака валять, к черту! Я ничего не вижу!!! — надрывался Стефан за третьей дверью.
— Сам кончай!!! — кричал Лесь, он слышал только Стефана, заняв оборонительную позицию у самой его двери.
Ответ этот, выкрикнутый в пылу борьбы и долженствующий означать: очень хочу прекратить, да не могу, довел присутствующих почти до паники. Видно, Лесь решил остаток жизни провести в служебном коридорчике, отгороженный от мира огнетушителем.
Содержимое в солидной емкости, наконец, подошло к концу, и замирающее шипение оповестило заинтригованные группы за дверями, что опасность миновала. Глазам сослуживцев, вылетевших в коридорчик со всех сторон одновременно, представилась картина эффектная и отчаянная. Залитые пеной пол, стены и потолок, рассыпанные повсюду останки разбитой люстры и Лесь, гордо и победоносно сидящий у стены со столиком в руках, и с головы до ног ослепительно опененный.
Осторожно и деловито пани Матильда отняла у него столик. Воитель, избавленный от щита, со вздохом облегчения встал с пола.
— Что это вы гасили? — недоверчиво спросил главный.
— Что? — вежливо удивился Лесь.
Главный удивился еще больше, до степени полного словесного вакуума. Он только посмотрел на Леся грустно и отрешенно. Допрос продолжил зав, но как-то нервозно:
— А что горело?
— А что горело? — полюбопытствовал в ответ Лесь.
Зав почувствовал себя нехорошо, но не смет сдержать законного возмущения:
— Так зачем же вы поливали?
— Я вовсе не поливал! — запротестовал Лесь и, подумав, добавил: — Оно само.
— Боже! Боже! — застонал главный и, схватившись за голову, выбежал из коридора.
Зав, повинуясь инстинкту самосохранения, хотел выбежать за ним, но его остановил долг: он не может, он руководитель, он должен выдержать и реагировать. А посему стоял и беспомощно смотрел на Леся, смотрел просто так
— А вообще-то как все это рвануло? — спросил заинтригованный Каролек. — Откуда все это взялось? Так много и так долго?.. И все из одного огнетушителя?!
— Не знаю, — ответствовал Лесь, в первой фазе борьбы ему казалось, в коридоре неистовствует сто огнетушителей. — У меня больше не было.
— Прошу вернуться к работе, — жалобно приказал зав.
Лесь, вооруженный огнетушителем… на службе… нет, лучше не думать, иначе можно спятить. Ни за какие сокровища в мире он не хотел больше говорить на эту тему.
— Вы переоденьтесь, пан Лесь, и всех прошу вернуться к работе.
— А мне не во что переодеться, — добродушно сообщил ему Лесь.
— В халат, — холодно посоветовала Барбара. — Да побыстрее…
За пятнадцать минут, проведенных в раздевалке и в умывальне, Лесь спел несколько песен и прежде всего из понятных соображений арию тореадора из «Кармен». В живописном костюме танцевальными па он вошел в комнату, где его ждали ближайшие сослуживцы… Лица их ничего хорошего не предвещали.
— Ну и?.. — начала атаку Барбара.
— Ничего, — радостно ответил Лесь и тотчас понял, о чем его спрашивают. — Ах нет, все! То есть не все!
— Спятил! — констатировал Януш, с омерзением разглядывавшего.
— Ну, не прямо ведь сейчас, — рассудил Каролек.
— Где купоны? — ледяным тоном потребовала Барбара. — Сейчас же отдайте купоны!
— Нету, — вскричал безмерно счастливый Лесь. — Нету с собой! Да и не годятся уже! Все испорчено абсолютно!
После почты он успел провернуть множество дел. Проверил и подтвердил свой счет в банке, отвез домой все документы и вместе с купонами тщательно спрятал. На всякий случай решил не таскать все это с собой.
Теперь его радостное сообщение привело группу в некоторое замешательство. С одной стороны, радость по поводу мало радостного факта уничтожения всего казалась, по меньшей мере, странной, а с другой, купоны все-таки уцелели и это весьма утешало. Неизвестно было, заявить Лесю претензии по поводу оставленного дома самого интригующего на сегодняшний день объекта или, напротив, поздравить? Несомненное сияние его физиономии позволяло надеяться на лучшее — истерзанный коллектив робко предчувствовал благосклонность судьбы.
— Говори как человек, или я тебя отлуплю, — сорвался Януш. — Учти, я в последнее время сделался нервный.
— Результаты?! — крикнул Каролек. — Какие результаты?!
— Гениальные! — с энтузиазмом провозгласил Лесы
— Выпали кое-какие деньжата!
— Сколько?! Что там выпало, черт?! Сколько?!
— Три четверки! На эти, по десять! Я посчитал, будет около восемнадцати тысяч! О Кармен, Кармен, любишь ли ты меня?!
Могучий запев Леся смешался с бурным восторгом сослуживцев. Под мотив бессмертной арии пятеро пали в объятия друг другу. Лесь удовольствовался вдохновенным «трам-там-там-там», не принимая участия в объятиях, ибо костюм затруднял р>езкие движения. На нем были надеты два халата, один нормально, а другой задом наперед, и вся эта конструкция сдавливала не хуже смирительной рубашки. Из-под халатов торчали голые ноги, обернутые, во избежание простуды, служебными полотенцами.
— Что там происходит? — с дрожью спросил главный инженер зава, услышав рев и вопли, долетающие из соседних помещений. — Заглянуть, что ли? Вдруг его линчуют?
— Ни за что!!! — с ужасом возопил зав. — Я не приму участия в этом! Ничего не слышу! Ничего не знаю! Я хочу быть нормальным хотя бы еще месяц!
— А почему только месяц? — изумился главный столь скромным требованиям.
— Конкурс, — тихо прошептал зав. — В течение месяца объявят.
В сверхурочные часы окончательно признали Леся героем. Оставленные дома купоны были отнесены за счет сверхъестественного Лесева предвидения, которое, правда, не пригодилось бы, не случись вся это история с огнетушителем; но к логике все отнеслись равнодушно: деятельность огнетушителя отметила, запечатлела в памяти этот великий день, столь насыщенный событиями. Когда весь коллектив в прекрасном настроении решил пораньше оставить службу и отправиться по домам, вдруг обнаружилось — Лесю покинуть здание невозможно. Вся его одежда годилась лишь в прачечную, а выход на улицу в двух халатах и с полотенцами на босых ногах представлялся слишком экстравагантным.
— Не свиньи же вы, — запричитал Лесь. — Поезжайте ко мне и привезите одежду. Дам ключ, не знаю, дома ли жена.
Герою следовало помочь. Потянули бумажки, ехать выпало Янушу. Лесь остался в бюро, остальные отправились восвояси.
Януш и Барбара подходили к автобусной остановке, когда неподалеку увидели красивую девушку. Януш вдруг оцепенел.
