– Скотт утверждает, что да.

Слежавшаяся чистая рубашка была сшита из шелковистой ткани широкого покроя и отделана золотом на рукавах и по воротнику. Спок тут же надел ее.

– Что-то я не видел на вас этой рубашки?

– Для «Энтерпрайза» – малоподходящая форма.

– Зато хорошо смотрится и под цвет вашим глазам.

Спок взял преобразователь времени и встал.

– Рад удовлетворить ваше любопытство – эту рубашку подарила мне моя мать, – обойдя доктора, он вышел из лазарета. Доктор поторопился не отстать от него.

– Вам не обязательно сопровождать меня, доктор Маккой, – перекинув через плечо ремень преобразователя, офицер по науке, не убавляя шаг, стал медленно нажимать кнопку.

– Как долго вас не будет на этот раз? Спок задумался.

– Трудно сказать, – нерешительно ответил он. – Даже приблизительно.

– Вызываю доктора Маккоя! – произнес корабельный компьютер. – К нам приближается корабль. Пожалуйста, прибудьте на мостик.

– Только не сейчас! – воскликнул Маккой.

– Будет лучше, если вы ответите. Не исключено, что возникнет еще более серьезный перерыв в подаче энергии. Поэтому вам просто необходимо находиться на мостике… Поверьте, нам не надо прощаться.

– Хорошо, – ответил доктор, поняв, что и действительно нет никакой причины сопровождать Спока до транспортного отсека. – И все-таки, если я смогу вас встретить, сколько времени придется мне ждать на этот раз?

– Не менее двенадцати, но не более четырнадцати часов. В противном случае у преобразователя времени не хватит энергии доставить меня домой через то расстояние, которое к тому времени преодолеет корабль.

– Боже мой, есть опасность материализоваться в открытом космосе?

– Вполне возможно. Хотя, скорее всего, луч возврата рассеется в глубине межзвездного пространства.

– Тоже мне разница! – пробормотал Маккой и напомнил, скорее, сам себе:

– Значит, не больше четырнадцати часов.

– Доктора Маккоя вызывает мостик, – снова произнес компьютер. – Доктор Маккой, пожалуйста, ответьте.

– Или мне кажется, или действительно у компьютера сдали нервы, и он вкатывается на истерику.

– Видимо, у компьютера не в порядке низкие частоты, – заметил Спок. – К сожалению, у меня нет возможности устранить повреждения, вызванные, по-видимому, отключением энергии.

– Пренебрегаете своими прямыми обязанностями, – укорил Маккой и, прежде чем вулканец смог серьезно ответить на его шутку, добавил:

– Прошу прощения, но я и сам стал слишком истеричен.

– Ответьте мостику, доктор, – вулканец круто развернулся и пошел к транспортному отсеку.

– Приближается летательный предмет неопознанного назначения, – предупредил компьютер. – Приготовить фазеры.

– Этого еще не хватало, – всплеснул руками доктор и побежал на капитанский мостик.

На полпути к транспортатору Спок приостановился, задумался. Он может вернуться на Алеф Прайм и помешать отзыву «Энтерпрайза» с орбиты аномалии. Но он может еще раз поговорить с доктором Мордро, – привести ему доказательства, которые убедят Мордро освободить Спока от данного им обещания. Это было бы наилучшим выходом из создавшегося положения.

В это время на капитанском мостике доктор Маккой отключил автоматику наведения фазеров на цель: неизвестное судно приблизилось настолько, что его можно было разглядеть на экране без всякого увеличения. Оно было небольшим по размеру, но очень маневренным, схожим с серебристым пятном на фоне звездного неба.

– Кто это? И откуда они? У Маккоя мелькнула мысль, что Брайтвайт умудрился вызвать с Алеф Прайма себе подмогу и свалить ему на голову лишние хлопоты. И посоветоваться было не с кем – ни Чехова, ни Ухуры не было на мостике, а имена сменивших их молодых офицеров он пока не знал.

– Мы приняли сообщение, – объявил заместитель офицера по связи.

– Дайте его на экран. Экран засветился, и на нем появилась Хантер. За ее спиной виден был Зулу – молчаливый, мрачный, с печальными глазами. Хантер и сама выглядела не лучше. Маккой понимал ее состояние, он уже пережил его в ночь, когда умер Джим. Как ему хотелось сказать им, что все будет хорошо, все станет на свои места.

Но ничего не происходило, ничего не менялось. В подаче энергии не было никаких сбоев. Где же Спок? «Неужели все так и пойдет своим чередом, без всяких изменений? Джим Кирк и Мандэла Флин так и останутся мертвыми, а если Споку и удастся что-либо сделать, так это будет опять какая-нибудь версия происходящего. Глаза Маккоя наполнились слезами – неопределенность усиливала чувство безнадежности.

– Капитан Хантер, – грустно произнес он. – Привет, Зулу.

– Рада хоть вас видеть, Маккой, – ответила Хантер.

Зулу лишь кивнул в ответ, не в силах произнести ни одного слова.

– Простите, что приходится встречать вас в таких условиях.

– Я уж и на это не надеялась. Разрешите переправиться на борт?

– Да, конечно, – ответил Маккой и тут же осознал свою ошибку. Если Спок не покинул еще корабль, то доктор не имел понятия, как поведет себя транспортатор. – Капитан, – торопливо сказал, он, – мне кажется, что гораздо лучше произвести стыковку. У нас была сильная утечка энергии, поэтому я предлагаю не пользоваться транспортатором до полного выяснения всех обстоятельств ЧП.

– Как вам будет угодно, – согласилась Хантер. Она сманеврировала так, что ее маленький приземистый челнок приник борт о борт к «Энтерпрайзу» и мягко состыковался с ним. Маккой подождал, пока она выбралась из своего корабля в гравитационное поле и спрыгнула на палубу «Энтерпрайза». За нею медленно брел Зулу.

– Капитан, – приветствовал ее Маккой. – Мистер Зулу.

– О господи, доктор! – вскинула руку Хантер. – Я не выношу всей этой уставной чепухи чинопочитания. Нельзя ли обойтись без формальностей? Другие называют вас Леонард?

– Иногда.

– И на том спасибо. Что тут у вас произошло?

Маккой тяжко вздохнул:

– Этого за минуту не объяснишь. Пойдемте, присядем и все обсудим.

– Согласна. Они и не заметили, как Зулу покинул их.

Зулу не был уверен, что сможет выслушать объяснения доктора. Все., что он знал, и чего ему никогда не хотелось бы знать, заключалось в двух словах – «Мандэла мертва». Он быстро добрался до морга и остановился у двери, собираясь с силами, чтобы перешагнуть незримый порог. Наконец он вступил в поле сенсора, и дверь открылась. Внутри громадного помещения тускло светились две барокамеры: два энергетических поля создавали все условия для сохранности двух неподвижных тел, две холодные металлические пластинки бесстрастно хранили две короткие надписи: «Джеймс Кирк. Капитан» и «Мандэла Флин. Лейтенант-командир».

Зулу отдал дань уважения своему бывшему капитану, осторожно погладив пластину с его именем. Потом с предельной осторожностью приподнял вверх крышу камеры, в которой лежало тело Мандэлы. Полоса голубоватого света, как пеленой, окутывала его. Но и сквозь смягчающую пелену Зулу увидел в открытых глазах Мандэлы все муки, через которые она прошла. «Паутина» не дает шансов на легкую смерть, но Зулу не сомневался, что Мандэла боролась – боролась до последней минуты своей короткой жизни.

Ее аккуратно уложенные волосы как бы свисали, обрамляя лицо и плечи. Зулу протянул руку сквозь защитное поле, коснулся щеки Мандэлы, убрал с нее локон рыжих волос. Подаренное ею кольцо замерцало на его пальце золотой звездочкой. Ему очень хотелось закрыть ей глаза. Но это было невозможно. Тогда он опустился на пол, обхватил руками колени, уткнулся в них подбородком, потом лбом, пряча свое лицо неведомо от кого.

Так и сидел долго-долго, погруженный в воспоминания, пока не услышал легкое прикосновение к своему плечу. Испуганно вздрогнув, Зулу вскинул голову, широко раскрыл глаза.

Аль Аурига, присев рядом с ним на корточки, вопросительно смотрел на него сверху вниз.

– Почему я не был там, на мостике? – тихо произнес Зулу.

– Чтобы умереть вместе с ней?

Она этого не хотела.