И вот в такой беспечной обстановке, которая более всего напоминала райский уголок, разом Колю к себе кликнула довольно плотная, но стройная и спортивная девушка, медсестра профилактория.
— Зачем я вам? — сказал Коля, легко приближаясь к девушке.
— Подойди — увидишь… — лукаво блеснули девичьи глаза и чуть-чуть улыбнулись в пространство.
— А куда подойти?
— К дверям! — был ответ.
Коля воровато дернул раскрашенные двери, но там на него смотрела… пустота. И тотчас в душе студента вздыбилось желание надерзить медсестре, за то, что с раннего утра она настроена на шутки, но в сей же миг его карие глаза оказались закрытыми узловатыми, но сильными руками.
Колю взяла оторопь, он рванулся в сторону, освободился от захвата и здесь увидел… его, своего лучшего друга.
— Ты?
Молодой человек выше среднего роста, крепко сбитый, с острым прямым носом и глубоко посаженными глазами остолбенело стоял рядом и вовсю улыбался Коле…
И эта молчаливая радость, внезапность, с какой вынырнул Володя Шебеко из великих просторов Вселенной, более чем ошеломляюще подействовали на Колю. Он задергался, стал прыгать от радости и хлопать друга по плечу.
— Откуда, Володя?
— В отпуск… — пояснил друг, все еще продолжая выказывать чрезвычайное удовольствие от организованной им встречи. — Ну, что ты стоишь? Одевайся и пошли в столовку. У вас же, наверное, как раз самый час. Поедим, подкрепимся, а там поглядим, как жить дальше… Кстати, диплом получил?
— Да нет еще, — ответил Коля, все еще наслаждаясь навалившимся на него счастьем. — Я же защитился лишь девятнадцатого марта и свою "корочку" в этой связи получу дня через два, не раньше. Но здесь уже нет никаких проблем. Главное — защитился и проскочил через все заторы Уральского лестеха… Дальше, как говорится, дело техники. Поживем несколько дней, повеселимся всласть, и все — на этом бесшабашная жизнь кончается. Будем действовать уже по-другому…
Коля не досказал, как он будет действовать в дальнейшем, плавая по жизни, как по океанским волнам, ибо он резво рванул в помещение профилактория за собственной одеждой, но в душе Володи все же оставил ощущение, что эти действия будут весьма эффективными. "Во дает, бес! — все более удивляясь другу, заметил Шебеко. — Не успел вылупиться из института, а уже мечтает о карьере. Неужели все люди такие?" Что касается его самого, то он на карьеру чихал. Его тянут лесные просторы, предрассветная мгла, да еще ночная роса, что нежно, тихо обнимает безмолвные деревья. В вечном движении есть жизнь, и его встречи с задумчивым лесом по утренней зорьке не заменит никто…
— Пошли! — коротко добавил Коля, шустро выскочив из тихих покоев профилактория.
Вырулив во двор, парни внезапно переменились: вдруг на них напали степенность, сознание важности собственной персоны и, пожалуй, величие, что охватило их при виде молокососов-студентов.
— Как отработал? — между тем поинтересовался Коля.
Шебеко понял друга сразу:
— Нормально. Только вот попал в небольшой переплет…
— В какой?
— Да со скалы упал… В тот день в тайге до одурения токсировали лес. Работы было по горло, и не заметил, как углубился в чащобы. Залез я на скалу, чтоб сориентироваться на местности, да забыл про осторожность: как врезался вниз, только свист пошел… Видишь? — прибавил Шебеко и показал голову: там отчетливо зияла небольшая выемка. — Потом целый месяц пришлось проваляться в больнице… Но ничего, все обошлось по высшей норме. Теперь шито-крыто: не придерется никто…
— Хорошо, что еще отделался так легко, — отчужденно ответил друг. — А то мог запросто сломать себе шею!
— Мог… — мирно лопочет Шебеко.
— И тебе не надоела эта работа?
— А с чего она надоест?
— Как с чего? Ведь, по сути дела, дурная работа! Целый сезон, с весны до осени, шатаешься по тайге. Да на такой работе надо мыться каждый день! А там что, тебя ждет баня или чистая постель? К тому же, с едой хуже, чем у студента! Здесь хоть столовая рядом, горячая пища, а там? Я тебя не понимаю… — добавил Коля, когда они вошли в столовую, набрали еды и основательно устроились в уютненьком зале столовой. — Как ты продержался там целый сезон?
— Дурень ты, Коля… — тепло отвечает друг. — Да эту работу я в жизни не променяю на городской уют. На что мне город? Я люблю лес, и этим сказано все! Понял?
Коля иронически глянул на Шебеко. «Рано или поздно все равно попрешься в город. Года два поболтаешься по тайге, ну от силы — три. А дальше что? Прямым ходом в город, к теплу, к насиженному месту!»
— Ну, ладно, — проворковали Колины губы, — черт с ним, с твоим Новосибирском и с твоей лесоустроительной партией. Чем сегодня займемся?
— Твоим дипломом, — был ответ.
— А потом?
— Вначале рванем к моим родственникам, что блаженствуют здесь, возле института, потом нас ожидает Кавказ…
— Какой еще Кавказ?
— В прямом смысле этого слова. Поедем в гости к моим родственникам. Первым делом — в Новороссийск, а затем в Чечню, в станицу Наурскую…
— И кто там поживает?
— Родная сестра… Кстати, замужем за терским казаком. У них сын уже в нашем возрасте… Окончил Грозненский нефтяной институт и по распределению направлен в город Новороссийск. Так что нам предстоит совершить опасное и романтичное путешествие, понял? Ну что, махнем? — Шебеко стал серьезным, хлебнул еще раз жидковатого супа и продолжил собственные мысли. — А что тебе, собственно, отказываться? Успеешь в свою Чувашию… Всю жизнь будешь сидеть на одном месте — зачерствеешь враз. Я же тебе предлагаю жизнь… Посмотришь страну, и пусть твои ноги хоть раз потопчут гранит Кавказа. Ведь до сих пор-то нигде и не бывал, верно?
— Почему же не бывал? — встал в позу малец. — Ты же знаешь, что за два года летней практики мы пешком протопали от Свердловска до Тюмени. Это тебе не языком молоть…
— Брось ты! — махнул рукой Шебеко. — Какое это путешествие? Мелочь! А вот Кавказ — это же уровень, усек?
— Деньги-то у тебя хоть есть?
— Можешь спать спокойно… Их у меня столько, что куры не клюют.
— Неужели таксаторам платят до отвала? — Коля с любопытством уставился на товарища.
— А куда их в тайге девать? Обычно мы получаем деньги после окончания сезона. Кроме зарплаты нам платят еще полевые, премии и северные надбавки. В общем, за месяц набегает прилично…
— И все же работа у тебя не фонтан. Не нравится она мне… Там же скучно, особенно, если пойдут дожди…
— Конечно, скучно! — быстро соглашается Шебеко, но упрямо твердит свое. — И все равно это мой путь…
Глухим стоном отозвались в сердце Коли последние слова друга: ну зачем ему таксация леса? Поехали бы, как люди, в какой-нибудь лесхоз и устроились в должность. Скажем, в качестве лесничего либо инженера леса. И жили бы вместе, душа в душу, как и подобает истинным друзьям. А так у них, выходит, полный разнобой, недопонимание, разлука наконец…
— М-да… — неопределенно буркнул Коля, и по его смуглому, грубоватому лицу пробежало недовольство. Не так он рассчитывал начать жизнь после института. Ну что ж, чему быть, того не миновать… Видно, такова у них судьба!
Друзья доели второе, подкрепились компотом и юркнули в мороз.
— Давай зайдем к Васе, — подсказал Коля и, не дожидаясь ответа, прибавил. — Нынче он устроился в общежитии для дипломников и, следует признать, уже отхватил диплом…
— А чего здесь киснет? Пора бы ему и домой…
— Легкие лечит… Ты же знаешь: у него воспаление легких. Дурная это болезнь: порой накидывается так, что хочется плакать и рыдать… Пока думает подлечиться в больнице, благо, для этого в Свердловске есть все необходимые условия.
Молчаливые корпуса студенческих общежитий с любопытством взирали на новоявленных друзей, а молоденькие березы, что росли вдоль тротуара, благосклонно провожали ребят до потребного места.
Вот и четырехэтажное общежитие улыбнулось вдали, вот и двухместная комната подмигивает ребятам у порога. Бросаются в глаза чистота и уют, вселенные здесь и завьюженным опытом, и желанием дипломников отличиться от других, да и, наверное, личными качествами студентов тоже.
