– Ваша репутация вне опасности, Скотти, – несколько раздраженно заметил адмирал и обратился к рулевому:

– Полковник Зулу, держите со мной связь. Я буду в своей каюте.

– Есть сэр, – отозвался рулевой.

Кирк по лестнице поднялся на самую верхнюю площадку мостика. Неожиданно перед ним вырос один из оставшихся на борту стажеров.

Этот кадет пришел на корабль будущим специалистом по навигационной аппаратуре, полностью заменив во время боя на этом поприще выбывшего Спока.

– Сэр, я хотел спросить…

Проигнорировав всякую субординацию, Кирк порылся в памяти и извлек оттуда имя получившего боевое крещение стажера.

– Вы Фостер, кажется?

– Да, сэр, – от заботливого и участливого тона адмирала на щеках кадета выступил яркий румянец. – Я только хотел спросить, когда мы вернемся домой? И знают ли там, на Земле, что с нами произошло?

– То есть встретят ли нас как героев? – улыбнулся адмирал. Он вспомнил, что молодой, еще необстрелянный стажер даже в самые критические минуты вел себя молодцом, не теряя присутствия духа. – Черт его знает, сынок. Должны знать. Наша «прогулка» оплачена морем крови, причем не самой плохой.

Кирк подошел к турболифту. Сенсоры зафиксировали человека, и двери лифта, как по указке, разъехались в стороны. Адмирал прислонился к стене кабины и облегченно вздохнул: хоть на несколько минут, но с него свалилось бремя ответственности. За эти сладкие мгновения свободы Кирк был благодарен даже лифту.

Кабина замедлила движение и остановилась. Кирк, повинуясь многолетней привычке, поправил униформу и чинно поднял голову.

Двери открылись, и адмирал увидел Маккоя. Доктор выглядел так, будто не спал несколько ночей, а если и вздремнул немного, то непременно в одежде. Щеки его, похожие на кактус, явно требовали бритвы.

Маккой быстро переступил порог лифта, потеснив адмирала, и уставился в потолок. Кабина тронулась в путь.

– Боунз, – произнес Кирк каким-то вопросительно-осуждающим тоном.

– Джим, – отрешенно ответил Маккой, продолжая разглядывать потолок.

Кирк все ждал, когда его друг удосужится объяснить и свой странный вид, и загадочное поведение, но доктор внимательнейшим образом рассматривал плафон на потолке.

– Маккой, ты собираешься сегодня бриться? – незаметно для себя Кирк заговорил начальственным тоном.

– Куда идешь адмирал? – загадочно переспросил доктор.

– Что ты имеешь в виду?

Кирк постарался поймать взгляд друга, надеясь в нем найти ответ. Что бы это значило? Неужели. Маккой считает себя ответственнее других за смерть Спока? Уж кто-кто, а доктор менее всех повинен в гибели вулканца. Спасти Спока было невозможно. Если бы не Маккой, потерь оказалось бы намного больше.

– Куда идем, адмирал? – чуть переиначив латинскую фразу, повторил доктор.

Каждый звук Маккой произнес медленно и четко, с силовой артикуляцией губ. В его речи не было ни малейшего намека на акцент, который появлялся всегда, когда доктор начинал сильно волноваться.

– Через два часа мы будем на орбите вокруг Земли.

– Тогда мы идем в не правильном направлении, – глядя куда-то в сторону, тихо произнес Маккой.

– Боунз, прекрати! Все-таки я твой друг…

– Я тоже был им и надеюсь, им и останусь, – заверил доктор каким-то странным низким голосом. – Я всегда буду твоим другом.

Кирка бросило в пот. От Маккоя, его лучшего друга, веяло ледяной отстраненностью. Адмирал схватил доктора за плечи и со всей силой стал трясти его, пытаясь привести в чувство.

– Боунз, черт возьми! Хватит мне цитировать Спока! Мне достаточно своих потрясений! Мне не надо, не надо твоего самоуничижения!

Маккой медленно повернул голову в сторону Кирка. Глаза его сверкали.

– Ты оставил меня, – произнес доктор ужасающе-спокойным и абсолютно серьезным тоном. – Ты бросил меня там, на чужой планете. Почему ты так поступил?

– Ты в своем уме?! Что ты несешь. Боунз?! – Вдруг Маккой вздрогнул и, словно проснувшись, испуганно заморгал, а когда сообразил, что он наговорил Кирку, то сильно смутился.

– Не знаю… Просто я… Почему мы, правда, бросили Спока?

– Боунз, но ты же как никто другой знаешь, что он погиб, – Кирк больно сжал запястье Маккоя. – Спок погиб, и нам обоим придется смириться с этой мыслью.

Доктор спокойно взглянул на адмирала и, освободив свою руку, тут же подал ее снова в знак понимания и примирения. Друзья пожали друг другу руки.

В этот момент лифт остановился, и открылись двери. Маккой подошел к выходу. У дверей лифта он резко обернулся, оказавшись лицом к лицу с Кирком.

– Я не могу выкинуть Спока из своего сердца, Джим. Почему? Не знаю. Я отдал бы целиком свой родной штат Джорджия тому, кто помог бы мне найти причину.

Двери турболифта захлопнулись, и Кирк остался наедине со своими печальными мыслями.

Валкрис с отрешенным видом вскочила на ноги. Высокая гравитация и часы, проведенные в одной позе, кажется, не оказали на нее никакого действия. Никогда раньше Валкрис не приходилось медитировать в столь сильном гравитационном поле. «Капитан, по-моему, переборщил, – подумала она. – Может, пользу я почувствую позже?»

Валкрис гордилась своим отменным здоровьем, унаследованным от предков, чувством ответственности и уважения к долгу перед своим кланом; но особенную гордость у нее вызывало сознание долга перед братом: для него было сделано все возможное. – Она не раз говорила: «Кьюсан, дорогой мой, можешь пьянствовать, распутствовать и биться до смерти, если тебе это нравится, но никогда, никогда не забывай о своей семье».

Валкрис надела головной убор и опустила вуаль. Сквозь тонкую материю она сама видела прекрасно, ее же лица разглядеть было невозможно. Вуаль, непрозрачная с внешней стороны, укрывала от взглядов варваров, с которыми приходилось иметь дело, и давало чувство уверенности и комфорта.

Впервые после начала путешествия Валкрис покинула свою каюту. Она шла по узким грязным коридорам, оставшимся такими же мерзкими и отталкивающими, как и тогда, когда она впервые ступила на борт. «Такой перелет лучше всего совершать на мощном комфортабельном семейном корабле, – ностальгически вздохнула Валкрис. – Жаль, что в этой части Галактики такое невозможно».

В конце коридора показалась чья-то тень. Валкрис остановилась и инстинктивно потянулась к дуэльному ножу, рукоять которого была отделана изумительными кристаллами. Тень продвигалась вперед, и вскоре уже было можно разобрать кошачий облик корабельного навигатора. Фаррендаль шла навстречу гостье, бесшумно и мягко ступая на все четыре лапы. Колоритный состав экипажа был одной из причин, по которой Валкрис отдала предпочтение этой старой посудине.

– Миледи пассажир, – начала Фаррендаль, подойдя к Валкрис и по-кошачьи ее обнюхав, – по какому случаю мы имеем честь лицезреть вас здесь?

– Миледи навигатор, – ответила Валкрис тем же вкрадчивым и мурлыкающим голосом, – разве мое конституционное право прогуливаться по коридорам может принести вам вред?

– Да нет, я просто так спросила, – оскалилась в улыбке навигатор.

Самое забавное и захватывающее зрелище, какое когда-либо видела Валкрис, – это доведенная до высочайшего искусства охота соплеменников Фаррендаль. Гостья надеялась поговорить с этим интересным существом и больше узнать о ее цивилизации и ее народе, который появился намного раньше остальных рас. Соплеменники Фаррендаль никогда не претендовали на другие планеты, не занимались колонизацией и не боролись за раздел Вселенной. Они лишь занимались исследованиями и охотой, считая эти два занятия одним и тем же.

Несмотря на свое желание поближе познакомиться с кошкоподобным существом, Валкрис понимала, что обстановка этого обшарпанного корабля не располагает к общению. Однако сейчас многое надо было обдумать и сделать. Гостья предпочитала действие, а не пустое медитирование умственные упражнения привели лишь к одному выводу: зря она выбрала этот вонючий корабль.

– Не угодно ли миледи пассажиру объявить конечный пункт нашего путешествия? – промурлыкала Фаррендаль. – Все-таки я навигатор, поэтому я должна точно знать маршрут.