— Какой из? — Спросил глава лечебницы, с хорошо скрытым облегчением.
— Тот, который вхож в дом купца Будимира. — Ответил инквизитор, нетерпеливо дернув плечом. Лекарь подошел к резному шкафу, порылся в бумагах, их слабый шелест вплетался в обстановку комнаты, странным образом дополняя ее.
— Тааак… Как говорите зовут купца? — Переспросил главный лекарь города.
— Будимир. — Раздельно повторил Торкус.
— Нет, такой к нам не обращался. — Спустя несколько мгновений ответил роющийся в бумагах лекарь.
— Быть такого не может! — Рявкнул Торкус в ответ.
— У меня все учтено, если бы кто-то из его дома к нам обратился, я бы знал об этом! — гордо выпятил впалую грудь лекарь, похоже, забыв в запале спора, кто перед ним стоит. Внимательно осмотрев лицо лекаря, Торкус нехотя признал, что он не лжет.
— Хорошо. Я вам верю, но домочадцы утверждают, что к ним приходил лекарь именно из вашей лечебницы. — Проговорил Торкус, чеканя каждое слово.
— Возможно, что их обманули. — Пожал плечами лекарь.
— Кто способен выдать себя за члена вашей гильдии? — Спросил Торкус прямо. Главный лекарь задумался, погонял вино по кубку.
— Возможно это кто-то из частных лекарей. — Наконец сказал он, подняв глаза на могучую фигуру инквизитора.
— И их списков у вас, конечно же, нет? — Саркастически спросил инквизитор.
— Не должно быть, ведь они не принадлежат гильдии. — Поправил Торкуса окончательно оправившийся от шока лекарь.
— А по факту!? — С напором спросил инквизитор, одним шагом приблизившись к тщедушному лекарю, и нависая над ним подобно стене.
— Есть. — Испуганно пискнул лекарь, протягивая инквизитору листок. Вырвав из рук лекаря список, Торкус быстро пробежался по нему глазами. Среди длинного ряда имен обнаружилось целых три Антона.
— Который из них? — Рявкнул Торкус требовательно.
— Скорее всего, третий снизу, его конторка находиться в купеческом квартале. — Пропищал севшим от страха голосом лекарь.
— Спасибо. — Поблагодарил Торкус и быстрым шагом вышел из комнаты. Едва за спиной инквизитора, захлопнулась дверь, как старый лекарь, залпом осушив кубок, трясущимися руками принялся рвать на части бумаги, вытащенные из шкафа, плотно уложив их в пустой бокал, он залил его до краев ламповым маслом, и поджег. Все еще не веря, что удалось уцелеть.
Спустя несколько минут, Торкус остановил коня перед небольшим, втиснувшимся между двумя поместьями домиком, что больше напоминал собачью конуру, просто удивительно, как стража просмотрела эту насмешку над богатой архитектурой квартала торговцев. Выпрыгнув из седла, инквизитор рывком открыл дверь. В ноздри ударил отвратительно сладкий запах разложения, полчища черных злых мух взвились под ногами переступившего порог инквизитора. Из темного нутра домика отвратительно несло тухлым мясом и нечистотами. Однако из-под двери, ведущей из коридора выбивался тонкий лучик света, выхватывая небольшой кусочек стены из окутавшего коридор мрака. Сухо щелкнув огнивом, Торкус выбил сноп искр на факел, предусмотрительно захваченный из запасов храма. Взметнувшееся пламя открыло исписанные кровью стены, ритуальные узоры покрывали стены настолько плотно, то порой накладывались друг на друга. Местами кровь свернулась и начала гнить, мухи шевелящимся ковром покрывали стену, слизывая слизь и сукровицу. Однако несколько символов и рисунков алели свежей кровью, а плотно облепившие стену мухи не притронулись к этим кошмарным письменам, будто некая сила удерживала их на расстоянии.
Сжимая в одной руке молот, а в другой сыплющий искрами факел, Торкус, осторожно ступая на покрытый мухами пол, двинулся к двери. С мерзким жужжанием отвратительные насекомые взвивались в воздух, образуя вокруг инквизитора жужжащий кокон. По мере приближения к цели, запах усиливался и вскоре стал почти невыносимым, вьющиеся вокруг мухи норовили попасть в рот, нос, норовили забраться под доспехи. Чуткие уши сквозь мерзкое жужжание уловили тихое гортанное пение, на неизвестном инквизитору языке. Впрочем, едва ли человеческая гортань способна воспроизводить подобные звуки. Рука, защищенная латной рукавицей, толкнула дверь. Скрипя несмазанными петлями, она распахнулась, открыв взгляду инквизитора, пустую комнату, ярко освещенную тысячами свечей, которыми она была обставлена по периметру. В центре этой небольшой залы, стоял черный покрытый множеством зубцов и сколов алтарь, источающий жуткое зловоние, стоявший перед алтарем человек, закутанный в драный плащ черного цвета рывком обернулся. Лицо инквизитора скривила гримаса отвращения. Рука закутанного в плащ незнакомца была неестественно длинна и изогнута, на раскрытой ладони лежало человеческое сердце, пронзенное изогнутыми черными спицами оканчивающиеся острыми крючьями, распахнутый на груди плащ открывал жуткое зрелище, из разверстой груди на инквизитора смотрели тысячи крохотных фасетчатых глаз.
— А, еще одна жертва. — Скрипучим голосом проговорил человек, если можно так назвать подобное отродье. Времени удивляться кошмарной пародии на человека не было, тяжелый молот с гулом распарывая воздух врезался в покрытую кровью сукровицей и гноем голову, проламывая череп, склизкий мозг будто каучуковый освобождено вылетел из проломленного черепа, пару раз подпрыгнул и остановился, завалив на себя пару свечей. По воздуху разнесся отвратительный запах горящей плоти. Неожиданный бросок спас инквизитору жизнь, брызнувшее из пронзенного спицами сердца пламя, прошло мимо оставив в двери широкую оплавленную дыру. Однако тварь все еще оставалась живой и, похоже, утрата головы ее ничуть не обескуражила.
— Ты поплатишься за это червь! — Раздался булькающий голос, взвившийся в прыжке Торкус, с легкой оторопью заметил, широкую пасть, усеянную желтыми зубами, ее кошмарный зев открылся на месте живота некогда бывшей человеком твари. В следующий миг сжимавшая сердце рука твари с сухим треском переломилась в могучей длани инквизитора, от мощного удара в середину груди, лопнуло несколько фасетчатых глаз, залив шипованную рукавицу слизью. Тварь взвизгнула, от ее вопля Торкус на мгновенье оглох. Мощным рывком он буквально вырвал руку твари из сустава, и она вместе с зажатым в ней сердцем отправилась в полет на другой конец комнаты. Новый оглушительный вопль, пронесся по комнате, одновременно тварь нанесла удар. Стальная пластина, защищавшая грудь инквизитора отлетела в сторону исковерканным куском металла, стремительно ржавея, она в секунды обратилась в прах. Отлетевший к стене Торкус ухватил заляпанный слизью молот, так кстати подвернувшийся под руку. Рывком поднявшись на ноги, кинулся к покалеченной твари, что подслеповато двигалась из стороны в сторону, утрата руки с сердцем похоже лишила ее магии, и теперь ей приходилось полагаться лишь на звериную силу и ловкость. И того и другого ей было не занимать, однако оставшиеся глаза совсем уж крохотные похоже с трудом отличали свет от тени. Тварь с шипением кинулась на стук подошв инквизитора. Оставшаяся неповрежденной рука твари стремительно теряла очертания, вздувшись чудовищными буграми мускулов, она приняла синюшно розовый оттенок. Едва увернувшись от чудовищно измененной конечности, нанес скользящий удар молотом в предплечье твари, с глухим стуком молот отскочил от затвердевшей плоти. Отродье покачнулось от удара, все-таки остальное тело оставалось довольно тщедушным в сравнении с чудовищной рукой. Торкус крутнулся на месте, разгоняя молот, Тварь от страшного удара по кровоточащему плечу отлетела в сторону со сломанными ребрами, буквально вбитыми в грудь тяжелым молотом инквизитора. Из груди твари вырвались хлюпающие звуки, осколки ребер прошили все внутренности, словно миниатюрные копья. Розовая жижа, заменявшая твари кровь толчками выплескивалась из жуткой раны. Однако распластанная на полу мерзость умирать вовсе не собиралась, едва пошатывающийся от усталости инквизитор приблизился к ней на расстояние броска, взвилась в воздух, веером разбрызгивая ту мерзость, что заменяла ей кровь. Отшатнувшийся инквизитор принял удар на плечо, защищавший его наплечник постигла судьба грудной пластины, крючковатые пальцы твари разорвали плотную кожу доспеха под пластиной, глубоко зарылись в плоть. Режущая боль придала сил, и не обращая внимания на распластанное плечо, Торкус обрушил удар на остатки позвоночного столба на котором раньше покоилась голова твари. Хребет буквально утонул в теле, вышел ребристым копьем с другой стороны. Лишившаяся опоры глыба мышц, в которую превратилось ранее тщедушное тело, оселана пол безобразной окровавленной массой, источающей жуткое зловоние. Прижав ладонь к жуткой ране на плече, Торкус внимательно оглядел жуткую тварь, готовый в любой момент отскочить спасаясь от очередной каверзы. Тварь по-прежнему не собиралась умирать, лежащая на полу масса булькала и пыталась шевелиться, группы мускулов сокращались передергивая лишившуюся позвоночника тушу. Из этой аморфной массы неожиданно резко выбросилась мускулистая рука, заканчивающаяся отросшими кривыми когтями. Приняв удар на рукоять молота, Торкус перехватил лапищу и точными ударами молота размозжил суставы. Похоже, срастить кости тварь не могла, либо на это требовалось больше времени. Пошатывающийся от боли и усталости инквизитор прихрамывая пошел к выходу, сознание наводнили жуткие образы и видения, но Торкус цепляясь за те клочки реальности, что оставались в поле зрения упорно шел к выходу. Наконец распахнувшаяся от слабого толчка дверь открыла мир света, шумная улица кипела жизнью. Окровавленная фигура инквизитора вызвала нездоровый ажиотаж. Прорвавшись сквозь пелену бреда, Торкус ухватил мальчишку подошедшего слишком близко.
