– Андрюша, а свези-ка нас… в Люблино, – сказал я.

Андрюша как-то нестрашно улыбнулся.

– Почему Люблино? – спросила Алиса.

– Название подходящее.

Когда наша машина и джип охраны достигли улицы имени генерала Полбина, я опустил стекло и попросил ехать медленнее. Мы миновали несколько перекрестков. Наконец попалось нечто подходящее: вывеска с пронзительно-неоновыми словами «Царица Тамара». Под вывеской находилась стрелка, указывающая направление к центру Земли. Надир то есть. Меня в последнее время очень интересовало именно это направление.

– Тормозим!

Двое ребят сбегали, проверили. Я кивнул. Алиса молча вышла из машины, но в подвальчик пошла не сразу. Сначала сняла с себя золотую цепочку с кулоном. И точным броском отправила ювелирное изделие в ближайший мусорный бак.

– Какому-то бомжу счастье привалило, – философски заметил один из охранников.

– Ага, – сказал другой гарный хлопец. – И ночлег в подвалах Лубянки.

– А что? Тепло и бесплатно, – хохотнул третий.

– Разговорчики, – обронил Андрюша. – Никто ничего не видел. Всем ясно?

Он отошел в сторону и что-то коротко доложил по радиотелефону. Алиса взяла меня под руку.

– Зачем ты это сделала? – я кивнул на мусорный бак.

– Сейчас не время для игр в казаки-разбойники. От тебя зависит спасение множества жизней, а времени мало. Все остальное не должно отвлекать.

– Очень верное замечание. Ну что ж, майор Бубенцова. Поступаете в полное мое распоряжение.

– Угу.

– Что еще за «угу»?

– Служу России, – усмехнулась АиЗ. – Честь я уже отдавала.

При ее появлении официантка одернула юбочку и сделала стойку. Бармен картинно уронил салфетку и начал бормотать с сильным грузинским акцентом:

– Вах! Какие люди и без охра…

Тут из-за наших спин вышли бритый Андрюша и усатый Ванюша. Ванюша с улыбкой поправил на бармене галстук-бабочку и отправился осматривать служебные помещения.

– Вах! Какие люди, какая охрана… Прахадите, дарагие!

Я выбрал столик в середине зала; подслушивающие устройства монтируют прежде всего в укромных углах. Хотя черта от них укроешься. Ну, и черт с ними.

В глазах Алисы вспыхнули искорки.

– Откуда навыки? – спросила она.

– С вами жить…

– А без нас не получается. Как без мусорных баков.

Бармен подкатился собственноножно. АиЗ улыбнулась едва-едва, одними уголками губ. Боялась передозировать.

– Как вас зовут?

И все же восточный человек с трудом удержался на своих проворных ножках.

– Вах-вахтанг, красавица!

Впрочем, о деле он не забывал.

– Что будем кушать, дарагие?

– Лобио. Два шашлыка. Кахетинское есть?

– Вай! Зачем обижаешь, пери? Все найдем, все! Тваему князю можем чахохбили приготовить. Пальчики оближет! Далма еще есть. Настоящий, армянский. У меня тут один ара работает, из Степанокерта.

Алиса взглянула на меня и улыбнулась.

– Нет, батоно Вахтанг. Чахохбили он уже не потянет. И далму тоже.

– А что так? Денег мало?

– Денег много. Но соляной кислоты еще больше. Гастрит у князя. Гиперсекреторный.

– О господи, – пробормотал я. – Все-то ты знаешь.

– А! И я знаю, – сказал батоно Вахтанг. – Работа нервная, да? Вы тут пагаварите, да? А мы пригатовим.

Он щелкнул пальцами официантке и укатился за свою стойку. Алиса вздохнула.

– Ну что? Хочешь пагаварить, да?

– Сегодняшние увеселения для этого и затеяны.

– Тогда начинай.

– Хирург-травматолог мог появиться случайно. Но вот специалист по замкнутым экологическим системам попадается… не в каждом трамвае. Кто из них ваша?

– Обе.

– Замечательно. Специалисты, надеюсь, хорошие?

– Их отбирали довольно тщательно.

– Фима и Дима знают?

– Не думаю.

Я почувствовал боль.

– Алиса, девочки-то ведь приличные! Как же они на такое решились?

– На какое такое?

– Ну… вопреки нормальным чувствам.

– Почему же вопреки? – Алиса усмехнулась. – Методы нашей организации со времен Лаврентия Павловича… Скажем так, утончались. Не ставится задача уничтожить талантливого человека. Напротив, его нужно уберечь от крайностей и сохранить для государства. Разумеется, это штучная работа, очень затратная, поэтому применяется только по отношению к выдающимся личностям. Для этой цели в ФСБ давненько существует нечто вроде «летучего отряда» фрейлин Екатерины Медичи. Женщинам, желающим выполнить подобного рода задания, предоставляют полную информацию об объекте. С мельчайшими психологическими и, прошу прощения, физиологическими деталями. Среди тех, у кого нужные люди вызывают интерес, проводится конкурсный отбор.

– Даже так?

– Не даже, а именно. Утвержденной кандидатке остается только влюбить в себя мужчину. Причем в плановые сроки. Этому учат. Очень квалифицированно. Нейролингвистическое программирование, афродизиаки, кулинарное искусство. Ну, и техника секса, естественно. В общем, арсенал внушительный.

– В сжатые сроки… А если не получится?

– Тогда в дело вступает дублерша. Как в космонавтике. Володя, ты уже большой мальчик. И не первый год в политике. Тебе ли не знать, что власть – это технология. Вспомни хотя бы выборы.

– А как же…

– Я? Конечно, добровольно.

– А ты знала, что я тебя… хочу?

– Это чувствует любая женщина, дурачок. А на тебе так просто написано. Тамара Саратовна права, очень выразительное лицо. Что такое? Что тебя расстроило?

– Ровно половина моей группы состоит еще и в ФСБ. Так не годится. Хозяин должен быть один.

– И что ж ты собираешься делать? Воевать с ФСБ?

– Покуда над головами висит Каменный Гость, на передряги нет времени. В сущности, есть лишь один приемлемый выход. Придется мне тоже завербоваться к вам.

Алиса подняла брови.

– Шучу. На самом деле я хочу завербовать вашего шефа. Хотя он волен думать, что завербовал меня. Таким образом, мы оба получим удовольствие. Вообще, в России все друг друга должны завербовать и получить удовольствие. Тогда и случится социальная гармония. Что скажешь?

– Ну… Крючканов довольно приличный человек. Насколько может себе такое позволить.

– Но?

Алиса посмотрела на свет сквозь бокал с кахетинским. Вдохнула аромат, кивнула.

– Знаешь, дьявол кроется не только в деталях, но и в заместителях. В не полностью умных людях то есть.

– Они все у вас неполноумные?

– Многие, хотя и в разной мере. Типичные продукты эпохи безверия. Я вообще сомневаюсь, что наемные работники государства могут быть патриотами. Ну, в массе своей, конечно. Как правило, степень преданности пропорциональна личной выгоде.

– Крючканов это терпит?

– Из-за деловых качеств, насколько я понимаю. И кем заменять? Тут нужно, чтоб в нашем консервативном ведомстве выросло новое поколение. Да и не лучшее сейчас время для кадровых перестановок, ты сам говорил только что.

Я вынул сигарету и прикурил от свечи. Краем глаза заметил, как батоно Вахтанг убирает со стойки табличку «НЕ КУРИТЬ».

– Послушай, Крючканов просил тебя помочь в сближении со мной?

– Просил, – безмятежно сказала АиЗ. – Он довольно одинок в своих апартаментах. И туда его назначал вовсе не Тарас твой Григорьевич. Так что…

– А. Ну да, ну да. Вот что, придется тебе немного поскучать. Потому что я буду думать. А это, доложу я, – процессище.

Алиса сделала маленький глоток из своего бокала и улыбнулась.

– Знаю. Наблюдала уже. Когда ты думаешь, ты похож на обиженного хомячка. Но когда мужчина думает или моет посуду…

– Тогда что?

– Тогда он мне нравится. Так что думай, князь, думай. Твоя очередь.

– Мыть посуду?

– Надо будет – помоешь.

– Ого!

– Ага.

– Пагаварили, да? – с угрозой сказал я.

Алиса по-девчоночьи прыснула. Никогда не думал, что она на такое способна, фельдмаршал в манто. Или этому тоже учат?

– Эй, генацвале! – крикнул Вахтанг. – Лобио несут! Лучше настоящий лаваш закусывать!