– Дайте мне пить. Ничего другого я не хочу.
Миллисент бросила на Лайона проницательный взгляд и догадалась, что бокал упал не случайно. Она нагнулась и подняла его.
Лайон ждал, наслаждаясь своей маленькой победой. Он почувствовал слабость и дурноту, но не произнес ни слова. Женщина была обязана подчиниться и выполнить его приказ.
Но вместо этого она уселась в кресло в другом конце комнаты. Лайон оскалился.
– Ты подлая бесчувственная тварь. Тебе плевать, что доктор велел д-давать мне это ле… лекарство! – Лайон с трудом выговаривал слова, и это бесило его еще больше. Ему была нужна настойка. Немедленно. – Если ты зад-д-думала избавиться от меня, то сделай это, черт тебя побери, только не м-мучай меня. Будь ты проклята, дай мне лекарство! Сейчас же!
Должно быть, его просьба все же дошла до нее, потому что женщина поднялась с кресла.
– Я дам вам настойку, только если вы что-нибудь съедите.
– Я не хочу есть, – огрызнулся Лайон.
– И все же стоит попробовать. – Она снова села в кресло.
– Ты злобная бессердечная ведьма, – бессильно прохрипел Лайон. – Т-теперь я знаю, что у-м-мер на дне ущелья, потому что сейчас я в аду. Ты послана мне в наказание за грехи.
– Вы можете говорить мне что угодно, но знайте, что получите настойку, только если что-нибудь съедите.
– Нет, сначала лекарство. – Лайон пожалел, что не убил ее, когда ему выпал шанс. – Ты дашь мне его! Немедленно!
– Сначала поешьте, – спокойно ответила она. – Мы уже допустили подобную ошибку днем и вчера вечером. Никто не может вспомнить, когда вы ели в последний раз.
– Нет, ты не женщина. В тебе нет ни капли сострадания. – Эйтон отвернулся к стене. – Будь ты проклята! Ты же видишь, что я не могу двигаться. У меня нет аппетита. Лекарство – это все, что мне нужно.
Лайон выругался на Гиббза, Миллисент и свою злую судьбу, по вине которой оказался во власти бездушных, бесчувственных негодяев. Когда он бессильно откинулся на подушки, чертова ведьма склонилась над ним с подносом в руках. Он хотел вырвать у нее поднос и запустить его через всю комнату, но был для этого слишком измучен. Он дрожал, желудок свело, а к горлу подступила тошнота. Ему безумно хотелось почувствовать вкус бренди с опиумом. Лекарство принесло бы забвение.
– Я бы хотела, чтобы вы поели сами.
Лайон окинул свою мучительницу убийственным взглядом. Она сидела на краю постели, прижимая к себе поднос.
– Одна рука у вас здорова. Вы немного поешьте, а я пока приготовлю лекарство. – Миллисент поставила поднос ему на колени. – Но предупреждаю: если вы нарочно прольете суп, я пойду на кухню и принесу новую порцию. Это отнимет уйму времени, и вам долго придется дожидаться вашего драгоценного лекарства, если его можно так назвать.
Лайон пристально смотрел на Миллисент, желая дать ей почувствовать всю силу своей ненависти. Но она держалась так, словно и не замечала его сверкающих глаз. Она сняла крышку с чаши, положила ложку рядом с его левой рукой, повязала Лайону салфетку вокруг шеи и выжидающе уставилась на свою жертву. Лайон потянулся к ложке, а злобная тварь повернулась к заветному пузырьку с опиумом.
Если она хочет устроить состязание, то он без труда окажется победителем и покажет ей, чья воля сильнее. Женщина начала отсчитывать капли настойки в маленькую рюмку. Потом добавила бренди.
– Свою часть соглашения я выполнила. Теперь я хочу, чтобы вы выполнили свою.
Лайон медлил, но желание получить дозу опиума пересилило в нем гордость. Он взял чашу с бульоном, поднес к губам и сделал глоток. Женщина одобрительно улыбнулась. Это его взбесило. Он отшвырнул чашу, облив бульоном и себя и одеяла. Чаша упала на пол и разбилась на мелкие осколки.
Миллисент не стала кричать. Она даже не удивилась, но улыбка исчезла с ее лица. Спокойно поставив рюмку на поднос, она опрокинула ее.
– Ах, какая я неловкая. Я разлила ваше лекарство. – Она поднесла к глазам рюмку и стала внимательно ее рассматривать. – Здесь все-таки осталась пара капель. Думаю, на ночь вам хватит.
Лайон мечтал задушить ее.
– Итак, лисичка, расскажи-ка мне, что у вас нового в Мелбери-Холле.
– Леди Эйтон ухаживает за своим новым мужем. А больше и не о чем рассказывать. – Вайолет, лежа на обнаженном плече Неда, лениво потянулась и начала перебирать светлые завитки на его груди. – Она посылает меня в субботу в Сент-Олбанс купить шерстяные вещи и еще кое-какие мелочи, так что я смогу навестить маму и бабушку. Ты пойдешь со мной?
– Нет, девочка моя. Я слишком занят, чтобы таскаться за тобой по всей округе.
– Тогда, может, мне удастся выскользнуть из дома в воскресенье, когда ты будешь свободен. Мне не терпится познакомить тебя с моей семьей.
– Это еще зачем? – резко оборвал ее Нед. – Тебе так хочется сообщить, что ты нашла себе хорошего любовника?
– Нет. Я просто подумала, что если уж мы так близки… теперь, когда ты стал моим мужем…
– Еще чего? – Нед перевернулся на живот и накрыл собой Вайолет. Она заметила ту самую дьявольскую ухмылку, от которой у нее всегда бегали по спине мурашки. Она почувствовала, как его огромный член снова затвердел. – Я стал твоим мужем всего-навсего после того, как ты дважды побывала у меня в постели?
– Да, но ведь ты сказал, что любишь меня…
– Конечно, девочка моя. Но ты заставила меня ждать больше недели, прежде чем снова пришла ко мне.
Он резко раздвинул ей ноги коленом и глубоко вошел в нее. Вайолет вздрогнула от боли. Нед был так груб с ней сегодня, что у нее до сих пор внутри все болело, но она не сказала ни слова, а лишь закусила губу.
– Мужчине нужны веские причины, чтобы познакомиться с семьей девушки, лисичка.
– А разве их нет? – спросила она.
– Нужны более веские причины, – ответил он, давя на нее своим весом. – Но ты умная малышка. Ты быстро учишься.
Через час, возвращаясь бегом в Мелбери-Холл, Вайолет почувствовала, что ее начинает тошнить. Нед снова сделал это, а она ему позволила. Неужели это правда? Она пришла, легла с ним в постель, а что из этого вышло? Своей грубостью он только причинил ей боль и сделал ее несчастной. Она уже сомневалась в искренности Неда. Он уверял, что любит ее, но не захотел познакомиться с ее семьей. Сначала он говорит о том, какая она хорошенькая, а потом начинает расспрашивать о Мелбери-Холле. Какое ему дело до усадьбы? Вроде бы он никогда раньше не работал там и никого, кроме Вай, не знает.
Слава Богу, она не рассказывала ему слишком много. Впрочем, в том, что происходило в Мелбери-Холле в последнее время, не было никакой тайны. Но в прошлом там произошло кое-что, и об этом никто не должен знать. Это случилось в тот день, когда умер сквайр Уэнтуорт.
Вайолет выбежала из леса и увидела Мозеса. Старый негр держал в руках шест, на конце которого болтался фонарь, а его собака преданно следовала за ним по пятам. Сторож помахал девушке, а собака завиляла хвостом.
«Славная парочка, – подумала Вайолет. – Ласковые, они и мухи не обидят».
Она направилась к Мозесу.
– Твоя одежда не грязная. И ты больше не плачешь.
– Нет, я не плачу. – Вайолет улыбнулась, присела и погладила собаку.
– На небе нет луны, Вайолет. Ночи очень темные. Ты хочешь, чтобы кто-то гулял с тобой по ночам?
Вай покачала головой и улыбнулась чернокожему великану.
– У меня все хорошо, Мозес. Спасибо, но у тебя важная работа. Вы с собакой должны охранять Мелбери-Холл.
Мозес кивнул и посмотрел в сторону конюшен.
– Я сплел тебе корзинку.
– Правда?
– Я схожу и принесу, если ты подождешь. Я сделал ее из вымоченного тростника, который собрал прошлым летом, а ручку – из кожаного ремешка. Ты украсишь ее своими чудесными лентами и можешь брать с собой в деревню. Подождешь, пока я схожу за ней?
Вай кивнула. Ей стало гораздо лучше. Она вдохнула холодный ночной воздух, глядя, как старый негр идет в конюшню, а верный пес льнет к его ногам, не отставая ни на шаг. Нет, она не выдаст секреты Мелбери-Холла. Никто и никогда не узнает, что на самом деле сквайра Уэнтуорта убил Мозес.
