Отливное течение становилось все быстрее, они уже проскочили мимо мыса, и «Гаспи» оставила за кормой ту самую длинную песчаную отмель. Расстояние между кораблями сокращалось, и капитан Линдсей с ожиданием смотрел на человека, который был ему известен под именем Макхит. Время, казалось, замедлило свой бег. «Гаспи» приблизилась настолько, что канониры на ней могли бы вполне успешно использовать носовые орудия, а Пирс даже различал лица матросов, Повисших на вантах.

– Ну, капитан, – тихо произнес он. – Пора!

Линдсей отдал соответствующую команду, и нос «Ханны» сместился к северо-западу. Матросы на «Гаспи» тоже зашевелились, и вскоре шхуна резко уклонилась на запад. Дело двигалось к развязке, лейтенант Дьюдингстон сам подписал себе приговор.

Все, кто находился на борту «Ханны», наблюдали за военным кораблем. Зная этот залив как свои пять пальцев, моряки понимали, что еще до того, как «Гаспи» развернется, оба парусника будут отделены друг от друга песчаными отмелями, протянувшимися вдоль мыса Немквид. Дьюдингстон проглотил наживку, и ему уже не соскочить с крючка.

– Ну, капитан, поворачивайте, – сказал Пирс.

Едва «Ханна» взяла курс на восток, военный корабль налетел на песчаную банку и, содрогнувшись всем корпусом, со скрежетом остановился. С канатов такелажа в воду посыпались матросы, а сам Дьюдингстон кубарем покатился по палубе. Накренившись, «Гаспи» зачерпнула парусами воду, и Пирс услышал громкие крики ликования.

– Отлично, Линдсей, – улыбнулся Пирс, похлопав капитана по спине.

– Застряли они, думаю, надолго, – отозвался тот.

– Вне всякого сомнения. – Пирс посмотрел, как увеличивается расстояние между кораблями. – Теперь, капитан, самое время дать знать нашим друзьям в Провиденсе и Бристоле о том, какая беда приключилась с «Гаспи». Они могут спокойно делать свои дела до тех пор, пока прилив не сдернет ее с этой банки. А произойдет это под утро, часам, наверное, к трем. Как вы думаете?

– Нуда. И то не наверняка. Мне кажется, Дьюдингстон засел довольно крепко.

– Еще бы. Уж очень ему хотелось настичь вашу «Ханну».

– А точнее, некоего капитана Макхита.

– Да, Линдсей, вы правы.

Однако теперь ему не до этого. А ночь обещает быть темной.

– И все же я думаю, что этот вариант не самый лучший, – тихо сказала Порция, когда они подходили к спальне Елены.

Комната была не заперта, и у окна по-прежнему сидели две служанки, которые с любопытством посмотрели на Мэри, вошедшую вслед за Порцией.

– Поскольку миссис Грин не возражала, я пригласила миссис Хиггинс сюда, – объяснила Порция девушкам. – Мы потом вместе поедем. – Она взглянула в сторону кровати: полупрозрачный полог был опущен, Елена, по всей видимости, спала. Порция снова повернулась к служанкам. – Если у вас есть какие-то другие дела, то я могу и одна присмотреть за ней.

Девушки, нерешительно переглянувшись, поднялись со стульев.

– Да, у нас много дел, – сказала одна из них.

– Не беспокойтесь, мы с миссис Хиггинс посидим вместо вас, – заверила их Порция. – А если понадобится, я вас позову.

Когда служанки вышли, Мэри села на один из освободившихся стульев, а Порция, притворив дверь, приблизилась к кровати.

Глаза Елены были открыты. Она смотрела на Порцию, но видела ее словно в тумане. Порция молча сжала руку матери, та ответила на пожатие. В этот момент дверь неожиданно снова открылась, и Елена поспешила опустить веки. Порция обернулась: это вернулась одна из служанок.

– Забыла сказать. Несколько минут назад для госпожи принесли бульон. – Девушка указала на поднос, стоявший на прикроватном столике. – Она крепко спала, и мы не стали ее беспокоить.

– Понятно. Я сама ее покормлю.

– Приходила миссис Грин, приготовила лекарство. Его нужно дать госпоже сразу же после еды.

– Об этом я тоже позабочусь, – сказала Порция, радуясь, что Елену не успели напоить снадобьем. – Спасибо, что напомнили.

Когда служанка ушла, Порция представила матери свою подругу. Елена была по-прежнему слаба, однако явно старалась сосредоточиться и вникнуть в то, что говорила дочь.

– Времени у нас немного. Часам к четырем за нами заедет экипаж. Если мне удастся вывести вас из дома и усадить в него, то уже ночью мы будем на корабле, отправляющемся в Шотландию.

– Значит, мне это не приснилось, ты действительно так говорила. Хочешь, чтобы я сбежала отсюда вместе с тобой.

Последняя фраза являлась скорее утверждением, нежели вопросом, однако в голосе Елены не чувствовалось энтузиазма. Мэри с тревогой смотрела на Порцию, которая, присев на край постели, взяла мать за руку.

– А вы хотите остаться здесь?.. И вести прежний образ жизни?

Елена помолчала, видимо, обдумывая ответ, потом заговорила:

– Я бы с радостью осталась, если бы здесь не было миссис Грин, этой мегеры, которая постоянно указывает, что мне следует делать. Я бы осталась, если бы меня не запирали на ключ и не заставляли пить всякую отраву. – Елена обеими рукам сжала ладонь Порции. – Я бы с радостью осталась, если бы тебе можно было постоянно находиться рядом со мной. Но адмирал этого не допустит.

К облегчению Порции, мать прекрасно все понимала. В Бостоне у них действительно не было никаких перспектив.

– Эти люди, – продолжила Елена, – не дают мне дышать, убивают меня. Порой мне хочется умереть.

– Вы не должны оставаться здесь! Мы уедем так далеко, что нас никто не найдет. Начнем новую жизнь. Вместе, вдвоем.

– Я даже не представляю, как выглядит мир, который находится за этими стенами, ставшими для меня тюрьмой. У меня нет ни друзей, ни родственников, к которым мы могли бы обратиться за помощью.

Взгляд Елены был устремлен на полог, колыхавшийся от дуновения ветерка, проникающего через открытые окна.

– К тому же я почти ничего не вижу. Как я могу куда-то бежать?

– Но у вас есть я! Я сумею о вас позаботиться! Буду вашими глазами! Вы станете свободной, будете жить полноценной жизнью. И мы всегда будем вместе. Разве этого недостаточно?

– Для меня достаточно, – со слезами на глазах прошептала Елена. – Но неужели ты готова пожертвовать собой, несмотря на то что никогда не видела от меня материнской заботы?

– Не надо вспоминать о прошлом. Сейчас перед нами будущее. – В коридоре вдруг послышались шаги и голоса, и Порция быстро перевела взгляд на дверь. Впрочем, вскоре все затихло. – Такая возможность предоставляется не каждый день. Если вы готовы довериться мне и принять мою помощь, тогда у нас есть шанс.

После секундного колебания Елена взяла Порцию за руку и, приподнявшись, села в кровати. Затем медленно спустила ноги на пол. Встав в полный рост, она, однако, покачнулась и была вынуждена вновь присесть. Быстро подойдя к кровати, Мэри тоже подала Елене руку и помогла Порции отвести ее к туалетному столику, расположенному возле окна.

– Но мы не сможем незаметно выйти из дома, – сказала Елена.

– Об этом я позабочусь, – заверила ее Порция. – Мэри, займись, пожалуйста, маминой прической, а я посмотрю в гардеробной, во что ее можно одеть. Мама, у вас есть какое-нибудь серое платье?

Закончив очередной инспекционный осмотр подведомственного ей хозяйства, миссис Грин уже поднималась по лестнице с намерением заглянуть в комнату Елены, когда со стороны кухни донесся шум и раздались громкие крики: «Пожар! Горим!»

Экономка тотчас же устремилась вниз.

Одни бежали в кухню, другие оттуда выскакивали. Началось настоящее столпотворение. Старший повар наконец-то пробился к миссис Грин. По его широкому лицу градом катился пот, который он утирал грязной тряпкой.

– Ничего страшного, больше шуму было, – сообщил повар. – Огонь мы уже загасили, только дым остался.

– А что произошло?

– Одна из посудомоек говорит, что компаньонка мисс Миддлтон принесла поднос с тарелками. Может, поставила его слишком близко к плите. Сначала загорелась оставшаяся на подносе салфетка, затем сальные тряпки, а уж потом.

– Но огонь потушили?