John Stephens

BOOKS OF BEGINNING: THE EMERALD ATLAS

Печатается с разрешения автора и литературных агентства Writers House LLC и Synopsis Literary Agency

Copyright © John Stephens, 2011

© В. Максимова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Девочку растормошили. Над ней склонилась мать.

– Кейт, – тихо и настойчиво зашептала она, – послушай меня внимательно. Ты должна кое-что для меня сделать. Я прошу тебя сберечь брата и сестру. Ты поняла? Я прошу тебя сберечь Майкла и Эмму.

– Что?..

– Нет времени объяснять! Пообещай мне, что позаботишься о них.

– Но…

– Кейт, умоляю! Просто пообещай!

– Я… я обещаю.

Это случилось в сочельник. Целый день шел снег. Кейт как самой старшей в этот вечер разрешили лечь спать позже брата с сестрой. Это означало, что даже после того, как разошлись последние певцы, распевавшие святочные гимны, Кейт все еще сидела с родителями у камина, пила горячий шоколад, смотрела, как папа с мамой обмениваются подарками – дети должны были получить свои только утром – и чувствовала себя очень взрослой для своих четырех лет. Мама подарила папе маленькую толстую книжку, с виду очень старую и потрепанную, но страшно обрадовавшую папу, а он вручил маме медальон на золотой цепочке. В медальоне была крошечная фотография детей – Кейт, двухлетнего Майкла и маленькой Эммы. Потом, наконец, пришло время отправляться в кровать, и Кейт еще полежала в темноте, счастливая и разомлевшая под теплым одеялом, гадая, сможет ли она когда-нибудь уснуть, и тут ее вдруг резко разбудили.

Дверь в ее комнату была распахнута, и в свете, падавшем из коридора, Кейт увидела, как ее мама быстро подняла руки и расстегнула цепочку с медальоном. Наклонившись над постелью, она приподняла Кейт и защелкнула украшение у нее на шее. Девочка вдохнула запах имбирных пряников, которые мама пекла накануне, почувствовала щекочущее прикосновение ее волос, а потом что-то мокрое капнуло ей на щеку, и Кейт поняла, что мама плачет.

– Помни, что мы с папой очень вас любим. И мы обязательно снова будем вместе. Обещаю.

Сердце быстро-быстро заколотилось в груди у Кейт, она открыла рот, приготовившись спросить, что происходит, но тут в дверях появился незнакомый мужчина. Он стоял спиной к свету, поэтому Кейт не могла видеть его лица, однако запомнила, что незнакомец был высоким и худым, в длинном пальто и чем-то, похожем на очень мятую шляпу.

– Пора, – сказал он.

С тех пор этот голос и образ – высокий мужской силуэт на фоне освещенного дверного проема – будут много лет подряд преследовать Кейт, ибо это был последний раз, когда она видела свою мать и когда ее семья была вместе. Затем мужчина произнес что-то неразборчивое, и словно тяжелый занавес задернулся в голове у Кейт, скрыв стоявшего в дверях мужчину, свет, маму и все остальное.

Завернув уснувшую девочку в одеяло, женщина взяла ее на руки, спустилась по лестнице следом за мужчиной и, пройдя мимо гостиной, где в камине еще не погас огонь, вышла из дома в холод и тьму.

Если бы девочка не уснула, она непременно увидела бы, что ее отец стоит на снегу рядом со старой черной машиной, держа на руках ее спящих брата и сестру, так же завернутых в теплые одеяла. Высокий мужчина открыл заднюю дверцу машины, и отец положил свою ношу на сиденье, потом обернулся, взял Кейт из рук жены и бережно пристроил девочку рядом с сестрой и братом. Высокий мужчина с тихим хлопком закрыл дверцу.

– Ты уверен? – спросила женщина. – Ты уверен, что это единственный выход?

Высокий мужчина шагнул в свет уличного фонаря и впервые за все это время стал хорошо виден. К слову сказать, случайному прохожему его внешность вряд ли внушила бы доверие. Пальто загадочного незнакомца было все в заплатах и с бахромой на манжетах, на его старом твидовом костюме недоставало пуговицы, белую рубашку пятнали кляксы от чернил и табака, а галстук – пожалуй, самая странная деталь всего костюма – был завязан не одним, а сразу двумя узлами, словно одевавшийся не был точно уверен, справился ли он с этим элементом туалета, и вместо того, чтобы посмотреть и проверить, просто завязал его еще разок, для верности. Длинные седые космы торчали из-под шляпы старика, а его брови огромными белоснежными рогами топорщились надо лбом, свисая на гнутые-перегнутые и чиненые-перечиненые очки в черепаховой оправе. Проще говоря, вид у загадочного посетителя был такой, словно он одевался в разгар урагана, но, решив, будто все еще выглядит излишне респектабельно, скатился кубарем с лестницы.

Но стоило вам заглянуть ему в глаза, как все менялось.

Этим глазам не нужно было внешнее освещение, чтобы ярко сиять в темной заснеженной ночи, а смотрели они с такой необычайной энергией, добротой и пониманием, что заставляли забыть и о запятнанной табаком и чернилами рубашке, и о заклеенных очках, и даже о дважды завязанном галстуке. Ибо, посмотрев в эти глаза, вы ощутили бы присутствие подлинной мудрости.

– Друзья мои, мы всегда знали, что этот день когда-нибудь настанет.

– Но что изменилось? – спросил отец детей. – После Кембриджского водопада все было спокойно! А это было пять лет тому назад! Что-то же должно было произойти?

Старик вздохнул.

– Сегодня вечером я отправился на встречу с Девоном Мак-Клеем.

– Но он не… он не может…

– Боюсь, что да. И поскольку мы не можем знать, что он открыл им перед смертью, приходится предполагать самое худшее. Мы должны исходить из того, что он рассказал им о детях.

Очень долго все молчали. Затем женщина разрыдалась в голос:

– Я сказала Кейт, что мы снова будем вместе. Я солгала ей.

– Дорогая…

– Он не успокоится, пока не найдет их! Они никогда не будут в безопасности!

– Ты права, – очень тихо сказал старик. – Он не успокоится.

По-видимому, никому из присутствующих не требовалось пояснять, кто такой этот «он».

– Но есть один выход. И мы всегда о нем знали. Нужно позволить детям вырасти. Исполнить свое предназначение… – Старик вдруг резко замолчал.

Мужчина и женщина обернулись. Три темные фигуры стояли в конце квартала и в упор смотрели на них. На улице вдруг стало очень тихо, даже снежинки, казалось, зависли в воздухе.

– Они уже здесь, – сказал старик. – Они выследят детей. Исчезните. Я разыщу вас.

Не дожидаясь ответа родителей, старик распахнул переднюю дверцу машины и сел за руль. Три фигуры молча шагнули вперед. Когда мотор сипло раскашлялся, мужчина и женщина попятились обратно в дом. Несколько мгновений колеса беспомощно прокручивались в снегу, но потом все-таки сцепились с мостовой, и машина рванула с места. Фигуры бросились бежать, в мгновение ока они очутились возле мужчины и женщины, но даже не посмотрели в их сторону: их интересовала только машина, буксовавшая и скользившая по заснеженной улице.

Седовласый старик вел автомобиль, вцепившись обеими руками в руль. К счастью, время было позднее, а из-за снегопада и сочельника на дороге совсем не было машин, которые могли бы замедлить продвижение. Но как быстро ни мчался автомобиль, темные фигуры неумолимо приближались. Они бежали с бесшумной призрачной грацией, каждым шагом покрывая дюжину ярдов, черные крылья пальто зловеще развевались за их спинами. Свернув за угол, машина с разбега врезалась в припаркованный фургон, и две фигуры, высоко подпрыгнув, уцепились за стены домов, стоявших вдоль улицы. Покосившись в зеркало, старик увидел, что его преследователи, словно ожившие горгульи, ползут по фасадам зданий.

В его глазах не промелькнуло ни тени изумления, он лишь молча вдавил в пол педаль газа.