Я познакомился с ней в поезде. Или, может быть, она со мной познакомилась. Никогда не знаешь, кто бывает инициатором, даже если ты знакомишься с самыми милыми девушками.

Она была действительно очень милой и очень молоденькой. Вздернутый носик, широко раскрытые голубые глаза. Таких девушек мужчины часто называют невинными. Волосы золотыми локонами ниспадали из-под маленькой синей шляпки. Когда она поворачивалась ко мне от окна, чтобы услышать мои красочные комментарии по поводу пейзажа и погоды, от нее исходил запах весны.

Она смеялась тогда, когда нужно было смеяться, хотя смех ее был несколько деланным. В недолгих паузах глаза ее вдруг мрачнели, губы сжимались, словно девушку постигло какое-то горе или разочарование. Несомненно, что-то ее тревожило. Когда я предложил ей выпить со мной в вагоне-ресторане, она ответила:

– О, нет. Спасибо. Я не могу.

– Почему не можете?

– Во-первых, я несовершеннолетняя. Вы же не хотите способствовать совращению младенцев?

– Мне кажется, неплохо было бы в этом поучаствовать, – пошутил я.

Глаза ее затуманились, и она отвернулась. Мимо окна проплывали зеленые холмы, напоминая гигантских дельфинов на фоне гладкого голубого моря. Вечернее солнце сверкало в ее светлых волосах. Мне очень хотелось верить, что я не обидел девушку.

После некоторого молчания она повернулась ко мне и дотронулась до моей руки своими неуверенными пальцами.

– Поскольку вы так добры, я скажу вам, чего бы мне хотелось. – Она наморщила свой носик, ощущая неловкость. – Мне бы хотелось, чтобы вы угостили меня сандвичем. Это значительно дороже, чем коктейль?

– О'кей. Сандвич так сандвич.

Пока мы шли к вагону-ресторану, все мужчины, которые бодрствовали, смотрели на нее во все глаза. И даже те, которые спали, начали шевелиться, как будто присутствие такой девушки придавало большую правдоподобность их радужным снам. Я же старался не грезить. Она была для меня слишком молодой, слишком невинной. Я внушал себе, что мой интерес к ней – чисто отцовского свойства.

Она попросила заказать ей сандвич с белым мясом индейки и стала постукивать по столу пальчиками, пока ей не принесли его. Она съела его мгновенно. Девушка была очень голодна.

– Еще один?

Она взглянула на меня не то расчетливо, не то вопросительно.

– Вы считаете, я могу?

– А почему бы нет? Вы же голодны.

– Да, это верно. Но… – Она покраснела. – Не в моих правилах о чем-то просить, особенно незнакомых мужчин.

– Вы ничем мне не будете обязаны. Я люблю смотреть на людей, которые едят с аппетитом.

– Вы очень великодушны. А я действительно голодна. Вы уверены, что можете себе позволить купить мне еще один сандвич?

– Деньги у меня есть. Я только что получил тысячу долларов за работу, которую выполнил в Сан-Франциско. Если вы сможете съесть полный обед, скажите.

– О, нет. Я не могу пойти на это. Но признаюсь, я бы съела еще один сандвич.

Я подозвал официанта. Она проглотила второй сандвич так же быстро, как и первый, пока я пил кофе. Она съела сливки и кусочки соленых огурцов тоже.

– Ну что, теперь вам лучше? А то у вас был какой-то осунувшийся вид.

– Значительно лучше. Спасибо. Мне стыдно признаться, но я не ела целый день. И всю неделю до этого тоже почти ничего не ела.

Я посмотрел на нее подчеркнуто внимательно. Ее темно-синий костюм был новый и дорогой. Сумка из прекрасной кожи. Маленькие бриллианты поблескивали на ручных часах белого золота.

– Я знаю, о чем вы думаете, – сказала она. – Вы думаете, что я могла бы заложить что-то из моих вещей. Но я просто не могу этого делать. Я ждала до последней минуты, пока у меня осталось ровно столько денег, чтобы купить билет на поезд.

– А чего вы ждали?

– Ждала какой-нибудь весточки от Этель. Но не будем об этом. – Глаза ее сами собой закрылись, хорошенький ротик утратил свою прелесть. – Это мои заботы.

– Ладно, ладно.

– Я не хочу выглядеть грубой или невежливой. Я полагала, что смогу продержаться до тех пор, пока не приеду в Лос-Анджелес. Но я не продержалась бы, если бы не ваша доброта.

– Забудьте о моей доброте. Надеюсь, в Лос-Анджелесе вас ждет работа? Или муж?

– Нет. – Мысль о муже или, возможно, о работе показалась ей смешной. Она захихикала, как школьница. – Придумайте еще что-нибудь.

– О'кей. Вас исключили из школы, и вы боитесь своих родителей.

– Вы наполовину правы, но я все еще числюсь в Беркли и не собираюсь бросать учебу. С учебой у меня все в порядке.

– А что вы изучаете?

– Психологию и социологию. Хочу стать психиатром-социологом.

– Ваша внешность не подходит для такой работы.

– И тем не менее я буду работать в этой области. – На лице ее появилось упрямое выражение. Я никак не мог под нее подстроиться. Вдруг она стала очень серьезной. – Хочу помогать людям, попавшим в беду. Я видела много горя. В современном мире столько людей нуждаются в помощи.

– Вы совершенно правы.

Она посмотрела на меня своими ясными глазами.

– Вы ведь тоже помогаете людям? Вы кто, врач или юрист?

– Откуда вы это взяли?

– А вы сказали о деньгах, которые получили за работу. Тысячу долларов. Значит, вы профессионал.

– Не знаю, можно ли назвать мою работу профессией. Я – частный детектив, и фамилия моя Арчер.

Ее реакция на мои слова была неожиданной. Она схватилась за край стола, отодвинулась и спросила шепотом:

– Это Эдвард вас нанял? Чтобы следить за мной?

– Конечно. Это вполне естественно. Почему же я назвался детективом? Я ведь очень хитрый. Кто этот Эдвард, черт возьми?

– Эдвард Иллмэн, – она тяжело дышала. – Это точно? Он не нанял вас, чтобы вы нашли меня, связались со мной? Поклянитесь.

Цветной официант подошел к нашему столу, услышав ее взволнованный голос:

– Вы что-нибудь хотите, мисс?

– Нет. Все в порядке, спасибо. Сандвичи были очень вкусные.

Она постаралась улыбнуться ему, и он отошел, несколько раз повернувшись и посмотрев на нас.

– Я решил вам открыться. Эдвард нанял меня, чтобы я скормил вам сандвичи, приправленные наркотиками. Повара в этом ресторане работают на меня. Скоро вы почувствуете, что засыпаете. А потом я увезу вас на вертолете.

– Пожалуйста, не шутите с такими вещами. Он может пойти на это после того, что он сделал с Этель.

– Этель? Кто такая эта Этель?

– Моя сестра, моя старшая сестра. Она просто прелесть. Но Эдвард другого мнения. Он ненавидит ее, ненавидит нас обеих. И я не удивлюсь, если узнаю, что все это его рук дело.

– Что все? Мы говорим, говорим, а толку никакого. У вас явно какие-то неприятности. Вы пытаетесь рассказать мне об этом, а я не могу понять, в чем дело. Теперь глубоко вдохните и начинайте рассказывать все с самого начала. И поверьте, я понятия не имею, кто такие эти люди и что с ними произошло. Я даже вашего имени не знаю.

– Извините. Меня зовут Клер Ларраби. – Она набрала полную грудь воздуха. – Я излагаю свои мысли, как полная идиотка. Но это потому, что очень беспокоюсь об Этель. Вот уже несколько недель, как я ничего о ней не знаю. Не знаю, где она и что с ней произошло. На прошлой неделе, когда я не получила от нее денег, я действительно испугалась и позвонила ей домой, в западный Голливуд. К телефону никто не подошел. Я звонила ей ежедневно, но трубку никто не брал. Тогда я решила забыть о гордости и связалась с Эдвардом. Он сказал, что не видел ее с тех пор, как она уехала в Неваду. Конечно, я не совсем ему доверяю. Он может солгать, а может и сказать правду. Когда решался вопрос о разделе имущества, он дал ложные показания.

– Давайте разберемся с Эдвардом, – сказал я. – Он муж вашей сестры?

– Был мужем. Этель развелась с ним в прошлом месяце. Она избавилась от него, хотя это стоило ей значительной части ее состояния. Эдвард сказал, что он практически нищий. Но я-то знаю лучше. Он очень успешно торгует недвижимостью. Вы, наверно, слышали о такой фирме – «Иллмэн Трэкт».