Я смутился: меня-то даже здесь, в гостях, при нём, всё равно сильно тянуло – я еле себя сдерживал. Но каяться в этом не собирался. Прищурившись, я качнулся в кресле и осторожно понюхал божественный напиток:

– Так я вас перебил. Первый тост – …?

– За Реальность, дружище! За обретённую нами великую Реальность! За победу над страшными удушающими путами Интернета, из которых мы так вовремя выкарабкались!.. Одним словом – за Свободу!..

Теперь он так яростно размахивал бокалом, что раз от разу выплёскивал добрую часть его содержимого на розовую обивку.

За время скайп-общения я успел привыкнуть к неуместной экзальтации моего друга, и она меня уже почти не коробила. Поэтому я только возразил:

– Ну уж, дружище… Всё-таки познакомились-то мы в Сети…

– За неё, матушку – следующий тост, – деловито резюмировал Порочестер, с размаху впечатывая свой бокал в мой. По-настоящему, со звоном – чтобы доказать, что Реальность – живее всех живых. Оба мы остро нуждались в этом доказательстве. Именно эта нужда, если можно так выразиться, и толкнула нас сегодня в объятия друг друга.

Тусклое стекло книжного шкафа отражало наши реальные образы: пузатый коротышка Порочестер и я – весь такой аристократически-долгий, горбоносый, утончённый. Прямо Дон Кихот и Санчо Панса. А ведь они, в сущности, тоже были вроде нас – творцы и жертвы несуществующей реальности.

Мысль эта понравилась мне, и я улыбнулся. Может быть потому, что в нашем союзе расклад был совсем иной – это он всегда был ведущим, а я ведомым, он на виду – я за кулисами, он – лидер, а я – его верный оруженосец. Да, мой друг – яркая личность, и я ничего не имею против того, чтобы находиться в его тени…

Но тут надо пояснить, как так случилось, что мы с Мистером Порочестером – два замшелых диванных вояки – сподобились не только встретиться наяву, но и вообще познакомиться.

2

Устав от пошлости и бессмыслицы социальных сетей, где в течение трёх лет проходил мой виртуальный досуг, я однажды решил покончить с этим – и двинуться не вширь, а вглубь. Авось да найдётся в Рунете что-нибудь достойное моего уровня развития, интеллекта и культуры.

Вскоре мне показалось, что я нашёл. Литературные порталы! – тут было всё, чего я бессознательно ждал от сетевого общения. Изысканный контингент, бодрящая творческая атмосфера, обширное поле для умственных состязаний…

(Правда, чуть присмотревшись, я обнаружил в этом глянцевом плоде червоточину, которая – если ковырнуть её посильнее – грозила превратиться в огромную, вонючую гнилую дыру. Но меня это не слишком обескуражило. Я – человек хоть и сдержанный, но не моралист.)

Потеревшись в разных уголках Рулинета (Русская Литературная Сеть) и безнадёжно запутавшись в оттенках политических и поэтических обоев, я плюнул на нюансы – и выбрал то, что больше других приглянулось мне удобством функционала. Сайт назывался красиво: «Златоперье».

Местные завсегдатаи, спеша ввести меня в курс дела, наскоро объяснили, что у них тут, дескать, Гении воюют с графоманами за Культуру и Чистоту Русского Языка. Но я, в свои сорок с хвостиком парень тёртый, сразу понял, что суть противостояния та же, что везде и всюду: психи против идиотов. Вообще, по моим наблюдениям, к этому сводится всё многообразие социальных конфликтов. Возможно, даже в политике… Интересно бы порассуждать об этом подробнее, но увы – я не социолог и не политолог, а всего лишь средненький искусствовед.

Я попал очень удачно. На сайте как раз проходила очередная «чистка»: графоманов выкуривали из уютных нор и изощрёнными издевательствами доводили до того, что бедняги, собрав в узелок свои скромные стихотворные пожитки, с плачем и воплями покидали негостеприимный портал. Если вы не знаете, как это делается, я вам расскажу.

Для начала кто-нибудь из Гениев (не самых крупных) высаживается десантом на графоманскую страницу, полную нехитрых, неумелых, но искренних рифмовок, коими начинающие поэты трогательно пытаются порадовать друзей и добрых знакомых. Ещё несколько дней Гений терпеливо изучает графоманово творчество, при этом обязательно отмечаясь в списке читателей – это важно! Можно не сомневаться – очень скоро у жертвы сдадут нервы и она начнёт наносить «поклоннику» ответные визиты, раз от разу робко интересуясь: что ж молчит-то загадочный гость, что ж нигде не выскажется, не похвалит, не поругает?.. (Графоманы к таким вещам очень чувствительны).

Дальше можно поступить по-разному:

– ничего не ответить графоману, но в тот же день громко похвалиться на форуме: мол, установил новую «прогу» для накрутки баллов – и уже опробовал её на самых тупых и бездарных товарищах. Работает!..

– ответить графоману коротко и ёмко, в двух-трёх словах сообщив ему всю горькую правду о его творчестве. Графоман торк, торк – пытается вставить критикана в чёрный список. Да не тут-то было!.. У истинного Гения количество аккаунтов доходит до сотни, да и буквы логина он умеет нарочно так перепутать – не разберёшь, где «rus», где латынь! Дальше можно доводить графомана до исступления, оставляя на его странице сытый комментарий как раз в тот момент, когда несчастный окончательно уверится, что избавился от наглеца;

– ответить графоману очень благожелательно: мол, так восхищён его творчеством, что не в силах наслаждаться им в одиночку – и прямо горишь желанием познакомить широкую аудиторию с настоящей поэзией!.. После чего дело Гения – отыскать у графомана стишата повкуснее (выражаясь по-графомански, «написанные душой») и выволочь их на всеобщее обозрение – для того и форум.

Здесь их судьба предрешена. На аппетитный запах быстро сползутся крупные, маститые критики, вечно жаждущие поживы. Они будут смаковать угощение медленно и аккуратно, со скрупулёзным сладострастием расчленяя катрены по строчкам, выворачивая наизнанку смысл, бесстыдно обнажая один за другим все изьяны по части рифм, ритма и содержания, пока у облапошенной жертвы, наконец, не откроются глаза – и она, обезумев от ярости и обиды, не кинется на защиту своего детища. Ну, а тут уж наваливайтесь всем миром, клюйте слабака, клюйте до крови!..

Между прочим, так можно выманить на свет даже не одного, а целый выводок графоманов. (Это ж вам не Гении, которые способны дружить только временно и против кого-то.) А уж когда они повыползли, чтобы всем миром встать на защиту обиженного соседа, – тут-то и наступает время подтянуть тяжёлую артиллерию. Обычно это какой-нибудь крупный, очень уважаемый на сайте Гений, любимая лошадка хозяев ресурса, – а то и сам Админ, которому по должности положено оберегать вверенный ему сайт от злодеев – погубителей русского языка и культуры. По счастью, графоманы очень обидчивы и покидают площадку целыми толпами, после чего отправляются искать в дебрях Сети более гостеприимное место. Некоторые даже принимаются строить его сами. Таких затерянных, но уютных домиков много в Интернете.

Конечно, подобные штучки проходят далеко не со всеми графоманами. Иные не остаются в долгу – и, вместо того, чтобы с причитаниями удалиться, принимаются поливать палачей площадной бранью, приплетая их родственников, детей и выуженные в недрах Интернета личные фото, – пока те, в свою очередь, не отбрасывают напускное высокомерие и стычка, изначально литературная, не превращается в обычную грязную потасовку, где под толстым слоем мерзкой словесной жижи уже почти невозможно различить, кто Гений, кто графоман. Да и раньше-то, собственно…

Я не относил себя ни к тем, ни к другим, но на всякий случай – для пущей безопасности – зарегился под глухим псевдонимом. Если что, хоть маму с папой не тронут.

Перестраховался. Но вскоре понял, что бояться нечего. Я ведь прозаик (и даже публицист). А нашего брата прозаика (тем более публициста) даже самые злобные и въедливые тролли обходят стороной. Нет, не то чтобы у нас дела с литературной одарённостью обстояли лучше, чем у поэтов. Просто любому критику, если только он не конченый маньяк, трудно заставить себя даже мимоходом пролистать образец нашего творчества, – а не то что долго и нудно разбирать его по косточкам. В общем, «многабукафф» – не только приговор автору, но и да, да, да! – гарантия его душевного спокойствия!