— Что с вами, сэр? — спрашиваю я, стирая с лица даже намек на враждебность: сейчас мы должны сыграть как следует.

— Мне что-то нехорошо. — Его голос такой же бесцветный, как его лицо.

— Неудивительно, сэр. Это было так ужасно! И стекла кругом. Повезло еще, что вы не поранились.

— Благодарение Господу, — бормочет он.

— Воистину. — Я внимательно смотрю ему в лицо. — Может быть, мне проводить вас? Я так благодарна вам, что вы пришли.

Он следом за мной выходит на крыльцо.

— Не благодари меня, мисс Кэхилл. Я приходил, чтобы… чтобы…

Он не помнит. Он ничего не помнит! Чары Тэсс работают.

Над головами у нас раскачиваются деревья, молния выхватывает из темноты подъездную аллею.

— Вы благословили меня завтра утром огласить помолвку.

— Конечно-конечно, проведем обычную церемонию. На завтра вроде бы больше ничего не запланировано. А твой батюшка не возражает? — спрашивает он.

— О нет! Отец очень доволен.

— И замечательно! — Он вглядывается в дождливую мглу. — Куда, интересно, запропастилась моя карета?

— Может быть, кучер решил переждать дождь на конюшне? — предполагаю я.

— О, он уже возвращается, — говорит он, указывая на подъездную дорогу, по которой действительно движется экипаж. Все у меня внутри опускается в ожидании, что из-за угла вот-вот вынырнет еще один. Что же нам теперь делать? Даже втроем мы недостаточно сильны, чтобы стереть память всем членам городского Совета и стражникам. Мы все равно будем побеждены.

Но на дверце подъехавшей кареты нет золотой эмблемы Братства.

— Это не моя, — говорит Брат Ишида, когда она останавливается перед крыльцом.

Забрызгав грязью свой черный плащ, Елена Робишо выпрыгивает под дождь, едва только перестают вращаться колеса. Скорчив рожицу, она поворачивается к карете и помогает сойти миссис Корбетт. Обе дамы, съежившись от непогоды, подходят к крыльцу.

— Брат Ишида, — говорит миссис Корбетт, и ее заплывшее лицо расплывается в улыбке, — мы только что видели вашего кучера. Он куда-то брел по дороге.

— Брел? — возмущенно вопрошает Брат Ишида. — И какого дьявола? Он ушел и бросил меня тут! Где, вообще, моя карета?

— Сразу на въезде в город. Сломалось одно колесо, — говорит миссис Корбетт, и в ее карих глазенках светятся безумные радостные огоньки.

— Наверно, это гроза виновата. Тут дул такой свирепый ветер, — вставляю я, — такой рев стоял. Может, это было торнадо? Миссис Корбетт, как вы полагаете, ваша карета сможет доставить Брата Ишиду в город? Он неважно себя чувствует. Или мы отрядим Джона…

— Конечно, вы можете позаимствовать мою карету, сэр. Пожалуйста, — прерывает мою нервозную речь миссис Корбетт. — Я останусь здесь, чтобы удостовериться, что с барышнями все в порядке.

— Благодарю вас. Всего доброго, мисс Кэхилл. — Брат Ишида обходится без своего обычного благословения и спешит под проливным дождем к экипажу.

Елена дрожит от холода в своем плаще.

— Мы задержали кучера, — стуча зубами, говорит Елена. — Джиллиан сломала колесо, а я заставила его забыть свое поручение. Что произошло, Кейт? Что вы натворили?

Мы?

Я смотрю в холуйское лицо миссис Корбетт, и до меня наконец-то доходит. Какой дурой надо было быть, чтобы не понять этого давным-давно! Это она порекомендовала Отцу Елену. Это она донесла Сестрам, что мы — ведьмы. С тех пор как умерла Мама, она постоянно совала свой нос в дела нашей семьи, и все это время она за нами шпионила.

Прежде чем сказать хоть слово, мне приходится несколько раз сглотнуть. Так пересохло у меня во рту.

— Вы тоже ведьма.

— А еще до брака я была членом Сестричества и после смерти мужа возобновила свою службу. С обеих моих собственных дочерей никакого толку не было, и меня послали в Чатэм, чтобы следить за вами и вашими сестрами. Нужно было убедиться в том, что вы действительно ведьмы. Вы могли бы и облегчить мне труд. И я слышала, у нашей дорогой Елены из-за вас возник ряд трудностей?

— Что случилось с вашим лицом? — спрашивает Елена.

Я дотрагиваюсь до следа от серебряного кольца Брата Ишиды. Все Братья носят такие на правой руке как знак их преданности Господу:

— Последствия дерзости.

Елена заламывает брови, а уголки ее губ поднимаются в легкой улыбке.

— Не могу сказать, что вы этого не заслужили. Давайте войдем, пока мы совсем не закоченели.

Внутри Маура сидит на нижней ступеньке лестницы в одной сорочке и корсете; миссис О'Хара обрабатывает мазью ее щеку. Правая рука Мауры, пострадавшая, когда та упала на стекла, забинтована по самую ладонь. Тэсс, стоя за ее спиной, переплетает ей косу.

— Силы небесные, что тут было? — восклицает миссис Корбетт.

Маура вскакивает, придерживая на груди остатки платья; на ее щеках проступают два ярко-красных пятна.

— Буря, — говорит Тэсс. Она выглядит потрясенной, а Маура — пристыженной.

— Маура, — говорю я, — где Лили?

— Мы отправили ее домой. Она хотела остаться и помочь с уборкой, но я подумала… — Увидев вновь прибывших, она замолкает, вздернув подбородок, и в ее синих глазах зажигается свирепый огонь.

— Я не допущу, чтобы что-нибудь еще случилось с моими девочками. Я знаю правду с тех пор, как вы начали колдовать, Кейт. Маура, идемте-ка в вашу комнату. Мы разведем огонь, и я займусь вашей рукой. Может быть, понадобится наложить швы, повязка-то вся пропиталась кровью.

— Погодите, — восклицает миссис Корбетт. — Лили Белифор видела все, как и Брат Ишида?

— Да, — Тэсс берет руку Мауры в свою, а Маура злобно смотрит на Елену, — только она ничего не помнит.

— Как и он, — добавляю я. — Все сделано очень основательно.

— И кто же из вас это сделал? — Глазки-бусинки миссис Корбетт последовательно останавливаются на каждой из нас.

Я не колеблюсь ни секунды. Меня они уже подозревают, а о Тэсс не знают ничего.

— Это я.

Миссис Корбетт и Елена обмениваются взглядами.

— Пойдемте в гостиную, мисс Кейт. Нам нужно решить несколько вопросов.

— Я тоже пойду с вами, — это Тэсс, перепрыгивая через ступеньку, бежит вниз по лестнице.

— Я думаю, лучше будет, если мы все обсудим приватно, — говорит миссис Корбетт.

— Конечно, — покладисто соглашаюсь я.

Я не хочу, чтобы Тэсс видела, как я напугана. Я провожу рукой по ее мягким светлым волосам:

— Пожалуйста, помоги миссис О'Хара с Маурой.

Тэсс бросает на меня полный сомнения взгляд, но не возражает.

В гостиной горит камин. Миссис Корбетт снимает плащ и опускается на софу, Елена садится рядом с ней. Я располагаюсь напротив них в синем кресле с высокой спинкой.

— Я полагаю, ты, милочка, задолжала Елене благодарность и, возможно, извинения, — начинает миссис Корбетт.

Я стискиваю зубы.

— Спасибо, что вы остановили кучера. Я очень благодарна вам за то, что моих сестер не поволокут утром в Харвуд.

Миссис Корбетт пытается испепелить меня взглядом:

— Я что-то не услышала извинений.

Я скрещиваю ноги и откидываюсь на спинку кресла:

— Потому что я не намерена извиняться. Этого безобразия никогда не произошло бы, если бы Елена не ввела Мауру в заблуждение относительно своих чувств — чувств романтической природы.

— Нет, — резко возражает миссис Корбетт, — этого, как ты изволила выразиться, безобразия не произошло бы, если бы ты просто пошла нам навстречу. Тогда Елене не пришлось бы прибегать к такой сомнительной тактике. Но ты постоянно упрямилась. Если бы я была на месте Елены, я была бы далеко не так терпелива.

Я молчу.

— Кейт, я действительно сожалею, — говорит Елена. — Я не подозревала, что у Мауры ко мне настолько страстные чувства. Я поняла, что она потеряла контроль над собой, как только я уехала. Поэтому я привезла сюда Сестру Джиллиан.

— После того, что сегодня произошло, стало ясно, насколько нестабильна Маура, — говорит миссис Корбетт. — Это опасно и для нее, и для Сестричества, ведь она столько знает о нашем ордене. За ней нужно приглядывать. Этим должна заняться ведьма, у которой хватит сил предотвратить возможные происшествия.