— У меня мускулы слабеют, — волновался Подметкин.
— Ох, поджечь разве балаган? — не отвечая ему, говорил Ринальдо, и мы видели по его глазам, что он не шутит.
— Да вы с ума сошли, Ринальдо, — возражала искусная акробатка, так называемая «королева воздуха». — Поджечь балаган накануне праздника? На святках публика будет к нам ходить…
— Да, будет, держи карман, — уныло говорил «человек-змея». — У меня вот трико последнее порвалось…
Лучше других жилось музыканту. Его полюбили купцы. Он их потешал игрою на гармонике и привязанной на груди свистульке, по которой он водил губами, в то время как за спиной у него гудел барабан с медными тарелками. Барабаном он управлял одновременно при помощи веревки, привязанной к каблуку правой ноги. Каждый день по окончании представления он шел в трактир и проводил там всю ночь.
А сборы в балагане с каждым днем становились все хуже и хуже…
V
Наступил сочельник. Наш антрепренер, ожидая, что мы на этот раз будем особенно настойчиво требовать деньги, собрался и ушел куда-то.
Целый день мы напрасно искали его по городу. Положение наше было безнадежно. Даже музыкант на этот раз переживал общую печальную участь. Угощавшие его купцы были люди богомольные; и в канун праздника они сидели дома и по трактирам не ходили.
— Ох, жизнь наша каторжная, — говорил Быков.
— Славно было бы курочку хорошенькую съесть, — отзывался «человек-змея».
— На Рождество порядочные люди гуся едят, — заметила «королева воздуха».
— Гм… гуся-то и мы могли бы съесть, — задумчиво процедил сквозь зубы атлет.
— Откуда?
— А у него есть, — сказал он, указывая на меня.
— Вы с ума сошли, братцы! — закричал я. — Съесть моего Сократа?
— Ха, ха, ха, — засмеялись все. — Испугался?..
— Ну, да ладно, — отозвался музыкант. — Все это — звон пустой. А надо о деле говорить. Есть и пить страсть хочется. Махну-ка я к одному купцу знакомому. Наверное, полтину отвалит… Что вы на это скажете?
Все одобрили его предложение.
Быков накинул на себя пальтишко и вышел из комнаты. Меня тоже тянуло на воздух. Тяжело было у меня на душе. Я пошел бродить по улицам города.
Не помню, сколько времени бродил я по городу. Вернулся я тогда, когда холод начал пронизывать меня до костей.
VI
Дома я застал целое общество. Музыкант рассказывал что-то смешное; «королева воздуха» в такт качала головой, а «человек-змея» заливался хохотом…
— Володя, друг! — закричал мне атлет. — Садись, пей и закуси!
— Спасибо…
— Закуси, закуси… Кто-кто, а уж ты полное право имеешь попробовать этой закуски!
— Ха, ха, ха! — захохотал «человек-змея».
Что-то кольнуло мне в сердце. Я сделал шаг к столу. Там красовался большой рождественский гусь. Страшная мысль промелькнула в сознании. Я бросился в угол, где в клетке спал мой Сократ.
Клетка была пуста… Я понял все.
Я кинулся с поднятыми кулаками на сидящих за столом. Кого-то ударил по лицу, кого-то сбил с ног.
Слезы душили меня. Охватив руками опустевшую клетку моего друга, я горько рыдал…
Бишка подошла ко мне и лизала мне лицо…
Я и теперь не могу без дрожи вспомнить этого тяжелого момента.
