– Мне бы в управление кирпичного завода попасть. То есть, я не слепой, читать тоже умею прекрасно. – Яромир указал пальцем в сторону обкорнанной классической постройки. – Но поймите и меня. Вдруг в неурочное время, перерыв или начальник в отъезде. Не хотелось бы испортить первое впечатление. Вы, я вижу, местный уроженец? Или, по крайней мере, человек бывалый, искушенный в здешних обычаях и порядках? – Яромир с трудом подбирал слова, иногда переходя на пародийно-напыщенную речь. Его совершено сбили с толку армяк с кушаком, борода и пенсне, завалинка и горшки с лаптями. И все это на виду у казенных, будничного содержания транспарантов.

– А вам, позволю спросить, зачем? Какой, тары-бары, интерес? Откуда вы, собственно, узнали про тутошнее заведение? – встрепенулся внезапно ряженый, позабыв про узоры на сапогах. Говор его теперь представлял смесь казенно-чиновничьего языка с простонародными вкраплениями, будто бы мужик никак не мог решить, какую из двух ипостасей ему нынче избрать: интеллигентно-высокомерную или же хамски-мещанскую.

– Так ведь требуются специалисты? Я и приехал. Увидел объявление в газете и приехал. – Яромир торопливо залез в потайной карман ветерана-дождевика, вновь извлек на белый свет замызганный номер «Потребительской правды», протянул печатное издание мужику. – Здесь, на последней странице все прописано.

– Милый вы мой! Чудесный и дражайший! Что ж вы сразу не сказали? А я сижу-сижу! Экая бестолочь! – Мужик прямо-таки взвился над завалинкой, в порыве самобичевания хлопнул себя по лбу столь отчаянно и усердно, что золотое его пенсне слетело с внушительного носа, будто пташка с суковатой ветки. Однако ряженый тип успел его подхватить. – Пойдемте, пойдемте. Давно уж вас ждал. Не персонально, конечно, но кого-то по объявлению. Никогда еще не случалось, чтобы хоть один да не откликнулся! Нет, не случалось!

– Погодите, – попытался остановить чиновное рвение Яромир: фальшивый мужик тем временем тащил его под руку к парадному входу со львами. – Разве мне нужно к вам?

– Ко мне, ко мне! К кому же еще! – уверил его ряженый и возобновил стремительное их общее движение по направлению к особняку. – Вот уж не чаял с утра! Такая удача! Такая удача!

Яромир опомниться не успел, как очутился в небольшом уютном кабинетике. Где и был чуть ли не силком усажен на кожаный присутственный диван перед хрупким гостиным столиком на шатких гнутых ножках, однако украшенным древним телефонным аппаратом, едва ли не первенцем изобретателя Белла. Ряженый взгромоздился подле на обширный мраморный подоконник, снова принялся за семечки.

– Не сочтите за назойливость, но хотелось бы знать, кто вы и откуда? Специальность и общественное положение, так сказать? – поинтересовался загадочный работодатель, сплевывая шелуху в кулак.

Слава богу, пошел нормальный разговор. Яромир с облегчением вдохнул глубоко, набрал побольше кислорода в грудь. Представился довольно подробно, потом протянул диплом, хотя и без отличия, зато престижного технического вуза, трудовую книжку, с увольнением согласно собственному желанию, и зачем-то снова пресловутую газету с объявлением.

– Чудесно. Чудесно! – дважды повторил мужик-фальсификатор, вид у него был предовольный. – В свою очередь, имею честь познакомиться. Я – Волгодонский, Ахмет Меркулович, здешний председатель и градоначальник.

Яромир от изумления поперхнулся слюной и чуть было в приступе кашля не свалился с дивана.

– Простите, Ахмет э-э-э… – придя в себя, обратился он к ряженому.

– Меркулович, – ласково подсказал визави, нисколько не расстроившись его забывчивости, – поначалу-то бывает труднехонько запомнить. Но все привыкают со временем.

– Да-да, спасибо, – подхватил подсказку Яромир. – Я не вполне только понял. Ах-мет Мер-ку-ло-вич. Вы председатель чего?

– Верхней и нижней выборной палаты, – важно пояснил Волгодонский, – в нынешнем году по совместительству. Впрочем, сложно сейчас объяснять, отчего так сошлись звезды.

– А какое, пардон, вы имеете отношение к управлению кадров завода, указанному в объявлении в качестве работодателя? – не понял ничего совершенно обалдевший от происходящего Яромир.

– Самое прямое, дорогой мой. Самое прямое. – У народничествующего градоначальника, видно, была дурная привычка повторять все дважды. – Кирпичный завод формально и фактически принадлежит городу, стало быть, в моем лице вы разговариваете как бы и с управляющим со стороны владельца.

– Ах, вот как! Что же, это меняет дело. – Яромир подумал, так даже лучше. Избавление от лишней бюрократии способствует порядку в производственных отношениях. – Хотелось бы узнать условия найма. Вы, очевидно, желаете назначить испытательный срок?

– Обижаете! Нужного человека я с первого взгляда могу распознать. Хотя, что это я такое говорю? – Ряженый председатель снова хлопнул себя по лбу, однако пенсне в этот раз осталось на месте, то бишь на носу. – Был бы ненужный, разве бы приехал? А условия наши просты. Оформляйтесь хоть сейчас. Сторожем. Должность не приведи господь какая ответственная! Лучше и помечтать нельзя.

– Как? Кем?! Сторожем?!! – В негодовании и расстройстве от подлого розыгрыша Яромир не выбросил даже, выплюнул из себя слова. – Я, между прочим, квалифицированный специалист! Не какой-нибудь мальчишка! Да я…

– Знаю, знаю, – опасливо отодвинулся от него по подоконнику Ахмет Меркулович. – Все знаю, дорогой. А только на кирпичном заводе нужен сторож. До зарезу. – Волгодонский провел ребром изящной ладошки по горлу. Кажется, он не на шутку огорчился. Розыгрышем тут и не пахло. – Хотя, оформим как инженера. Даже главного. И платить будем соответственно. Тридцать тысяч рэ в месяц, валюты, извините, не держим… Очень сторож нужен, – плаксиво повторил он.

Неизвестно, каким образом это случилось, однако спустя минуту Яромир с удивлением пронаблюдал словно со стороны, как мэр Волгодонский вписывает в его трудовую книжку новые должность и место работы, согласно предварительному уговору – главный инженер кирпичного завода, – затем достает из кармана армяка здоровенную бронзовую печатищу, делает оттиск на бумаге, после чего протягивает документ обратно и поздравляет, Яромир же покорно благодарит в ответ.

– Славно! Ах, как славно! – Волгодонский, по-прежнему сидя на подоконнике, с коего он и не думал слезать на протяжении всего собеседования, восторженно затряс руку новообращенному в сторожа специалисту, пенсне его так и скакало вверх-вниз по переносице. – Сегодня мы с вами встречаемся ровно в двадцать один ноль-ноль у плетня «жалоб и предложений»… В общем, у того места, где нам довелось счастливо и взаимно впервые познакомиться, – пояснил о точке рандеву непоседливый мэр. – А теперь устраивайтесь, отдыхайте, так сказать, акклиматизируйтесь! Не смею задерживать. Никак не смею!

– Где устраиваться, Ахмет… э-э, Меркулович? – С третьей попытки Яромиру удалось почти без запинки выговорить имя-отчество ряженного под мужика общественного председателя. – В объявлении прямо было сказано о комнате и гарантированных удобствах.

– И удобства, и комната, как же! Все есть. Непременно, непременно! – засуетился на подоконнике Волгодонский. – Сейчас и ступайте. Через площадь. Смело и не сомневайтесь. Чайная «Эрмитаж», спросите бабку Матрену. Скажите, новый сторож, она все сделает.

Ахмет Меркулович радужно заулыбался, будто ребенок, обрадовавшийся карточному фокусу, было понятно, что никаких иных инструкций Яромир от него не дождется. По крайней мере, до двадцати одного ноль-ноль.

Сжимая в правой руке трудовую книжку, а в левой диплом вместе с ненужной более газетой, Яромир вышел на площадь. Дождичек сыпать к этому времени перестал, однако и солнце не решилось проглянуть сквозь плотные тучи.

С пустотой в голове и досадой в сердце Яромир подошел к чайной. Эрмитаж не Эрмитаж, но определенный шик в постройке все же присутствовал. Низенький, льнувший к земле домик, однако в тяжелых барочных украшениях, массивная лепка, прорезанная ритмично-параллельными, словно наведенными специально трещинами, основательная двойная дверь-ворота из мореного дуба, тут же громоздкое чугунное кольцо, заменяющее ручку. А рядом со входом – лупившийся неаккуратно краской, махрово-советский информационный стенд, на нем укрытый под стеклом номер местной газетенки. «Время не резиновое!» Ничего себе название! Яромир передернулся. Тем не менее на минуточку задержался подле. Какие-такие в городишке новости и происшествия? Газетный лист сообщал, впрочем, о самых обыденных вещах, хотя были и плохо постижимые для пришлого ума странности.