— Заболтались мы с тобой, голуба. Давай лучше дернем!

— Что дернем?

— Самогонки. Из горла не сможешь?

— Смогу, — пожала плечами Оля и приложилась к бутылке, глотая жидкость.

Горло обожгло, как кислотой. Оля попыталась вздохнуть, но не смогла. Захлебнулась, закричала, начала кашлять так, что народ шарахнулся от них с бабой Раей в стороны. Старушка колотила девушку по спине, приговаривая:

— Что ж ты ее, как чай, пьешь? Этот продукт аккуратного обращения требует…

— Отравила, зараза! — заорал Гапликов. — Помогите!

Предпринимателю, слышавшему разговор охранников о количестве пленников, почудилось, что, поскольку он лишний — двадцать первый — его, может быть, и отпустят. А если девчонка загнется — тогда комплект едва набирается. Если даже того мужика считать, который в углу без сознания валяется.

На шум к решетке, отгораживающей зал от коридора, прибежали Чахлый и его подручный.

— Она ее отравила! — верещал Гапликов. — Она ее отравила!

— Что ты тут делаешь, старая карга? — в бешенстве прокричал Чахлый.

— Подругу угощаю, — смиренно ответила старушка.

— Чем? Ядом крысиным?

— Самогонкой, — осторожно ответила баба Рая.

Крепыш, выглядывавший из-за спины своего босса, зашептал:

— Я как-то пробовал самогонку, Чахлый! Вещь, я тебе скажу! Плющит не по детски.

— Ладно, дай и нам пару таблеток, старая, — покровительственно кивнул бабе Рае Чахлый. — А мы вам сухарей принесем. А лично тебе — сахару. Много.

При слове «сахар» народ оживился. Некоторые сидели в подвале второй день, и лишь один раз за это время охранники швырнули им на пол ведро черствых сухарей и дали несколько пластиковых бутылок с водой. А некоторые и до попадания в подвал ели не очень-то часто и сытно…

— Я сладкое как-то не очень, — заявила старушка. — Мне бы лучше колбаски. А самогонкой угощу. Все равно добру пропадать. Вот, возьмите бутылку, хлопчики. Только как пить, знаете? Не подавитесь?

— Сама ты подавишься, сволочь старая, — нахмурился Чахлый. — Колбаски ей… Лопай, что дают.

— Я плохого тебе не желаю, касатик, — пошла на попятный бабка. — Только самогонка, она горло сильно дерет. Как кайфин, когда его без запивки в порошке глотаешь.

— Дыхание задержать надо, — пояснил крепыш.

— Тащи стаканы, — приказал Чахлый. — Если не так пойдет, мы эту бабку на куски порежем.

— Ты залпом ее, залпом, — поучала баба Рая. — И не дыши. А то обратно пойдет…

— Не нуди, старая.

Крепыш налил в стаканы по сто граммов самогона, и Чахлый, зажмурившись, залпом выпил обжигающую жидкость. Крепыш последовал его примеру.

— Ничего себе, — прокомментировал охранник. Уши его покраснели, на лбу выступили капли пота. — Принесем тебе, бабка, сахару. Потом. И хлеба лишнюю пайку. Давай еще!

Баба Рая покорно протянула бандитам еще одну бутылку.

— Вы ту сначала допейте. Лучший продукт. Двойная очистка, — заявила она.

— Давай, наливай, — кивнул Чахлый своему товарищу.

Выпили еще по сто граммов. Чахлый неожиданно побагровел и захрипел:

— Как же я вас всех ненавижу!

— И я, — сумрачно заметил крепыш.

Пленники, справедливо воспринявшие слова бандита на свой счет, опасливо подались назад.

— А давай их всех шлепнем? — предложил Чахлый.

— Дубиной забьем! — заорал крепыш.

Неожиданно он оскалился и сорвал с пояса резиновую дубинку, напоминающую милицейскую. Подскочив к решетке, бандит вцепился в нее и, как взбесившаяся обезьяна, пуская изо рта слюну, начал бешено колотить дубинкой по прутьям. Пленники отступили еще дальше. Некоторые прижались к дальней стене.

— Эк их втыркнуло, — довольно хмыкнула баба Рая.

— Зачем ты это сделала? — спросила испуганная Оля. Дрожа, она отступила в самый угол картофелехранилища, куда благоразумно убралась с глаз долой и баба Рая.

— Да затем… Планку у них сорвало — алкоголь на наркотики плохо ложится, программа сбивается. Думаешь, напрасно государство антиалкогольную программу проводило, даже пиво из употребления изъяли? Нет, чтобы народом легче управлять было.

Оле рассуждения старухи были не слишком интересны.

— Нам-то что толку от этого? — спросила она. — Сейчас еще начнут нас избивать…

— Не начнут. Это они только с виду грозные…

— Но зачем вообще рисковать?

— Если охранники заснут, на волю выберемся.

— С чего они заснут?

— Могут заснуть, — упрямо заявила баба Рая. — Не первый год самогонкой торгую. Всякое повидала. Знаю, как огненная вода на пьяниц действует в разных ситуациях.

— А замок? — кивнула Оля на запертую дверь картофелехранилища. — Если они и заснут, дверь нам вряд ли откроют.

— Замок — не проблема, — уверенно ответила баба Рая.

— Не похоже, чтобы они засыпать собирались, — заметила Оля, кивнув на беснующегося у решетки крепыша.

— Значит, ошибочка вышла, — вздохнула старуха. — Да хуже уже все равно не станет.

В это время где-то на входе в склад прозвенел звонок.

— Ну, сейчас я вас урою, собаки бешеные! — заорал Чахлый. — Будете знать, как срывать мне воспитательную работу с подопечными. Перехватив автомат поудобнее, он рванулся к выходу. Крепыш, топая коваными ботинками по бетонному полу, побежал за ним.

Ворота бывшей овощной базы, где сейчас размещалась одна из баз отца, были полуоткрыты. Пройти — можно, проехать — нет. Серега потянулся к рулю, нажал на сигнал. Ренат, когда Сергей убрал руку, просигналил еще раз. Металлический лист поехал в сторону. В будке я заметил улыбающуюся физиономию Жлоба. На голове — наушники от плеера. Чего это он сам сегодня дежурит? Или остальных послал за дозой?

— Останови, я спрошу, где людей держат, — приказал я.

— Чего спрашивать? — поинтересовался водитель. — Вон в том бункере. Я вчера привозил двух проституток. Они что-то много рыпаться стали, вот Красавчик и отправил их сюда. Пусть за кордоном выделываются. А здесь у нас — порядок.

— Езжай туда.

— А все же Жлоба прихватить не мешает, — сказал Сергей.

— Что нам Жлоб? — разозлился я. — Кто здесь хозяин?

«Девятка» подлетела к бункеру. Я вышел, дернул дверь. Заперта. Нет никого из охраны, что ли? Зачем они изнутри закрылись?

Надавил кнопку электрического звонка. Тот оглушительно загремел — так, что я даже отступил на шаг. Ренат вышел из машины, оперся на крыло. Серега стоял рядом со мной. На плече его болтался автомат.

С минуту все было тихо. Я нажал звонок еще раз. Внутри послышался топот, лязг.

— Испугались, бегут, — усмехнулся Ренат. — Жлоб, наверное, по внутреннему им звякнул.

— В этом бункере телефона нет, а мобилы железобетон не пробивают, — заявил Сергей.

Дверь резко распахнулась. На пороге стоял огромный потный мужик с дико-красными глазами. Побелевшими пальцами он сжимал автомат.

— Эй, Чахлый, ты чего? — спросил Ренат.

Мужик взглянул на нашего водителя с такой ненавистью, что даже мне стало не по себе.

— Тормози, братан, — начал Ренат. Но тут автомат в руке Чахлого дрогнул, и Рената прошила очередь. Водителя отбросило в сторону, на белой рубашке проступили яркие красные пятна.

Сергей толкнул меня в сторону, сорвал с плеча автомат. Чахлый дал очередь поверх наших голов. Мой телохранитель выстрелил в ответ, но не попал. На пороге появился еще не разобравшийся в ситуации крепкий низкорослый парень с автоматом. Глаза его тоже горели огнем.

Сергей срезал его точной очередью. Крепыш опрокинулся назад. А Чахлый тем временем обошел машину и выпустил несколько пуль в голову Сергея. Но это не удовлетворило взбесившегося бандита. С криком «Ты, сука, моего кореша уложил!» он выпустил в тело Сергея весь рожок.

Только когда автомат захлебнулся, Чахлый перевел взгляд на меня. Медленно поднял ствол, нажал спусковой крючок. Выстрела не последовало — бандит слишком увлекся, расстреливая моего телохранителя. Но и у меня оружия не было — застрелить его я не мог, хотя сейчас сделал бы это, не задумываясь.