— Странно все это, — тихо прошептала Инна, выглядывая у меня из-за плеча. — Ушли, бросили вещи…

— Может быть, рассчитывали вернуться, — предположил я. — Может, еще и вернутся. Скажем, на сбор урожая. Я слышал, что на некоторые острова люди приплывают только в сезон. Места мало, деревья плодоносят не круглый год. Как здесь жить? А сорвать куш, собрать орехи или манго, или что еще здесь растет, можно.

— Да. Или просто приехать поохотиться, — предположила Инна. — На диких коз.

— Или на потерпевших кораблекрушение путешественников, — добавил я.

Инна, похоже, не услышала меня.

— Тут все запущенно… Мы остановимся здесь?

— Наверное. Если не найдем людей.

— Ты собираешься искать их прямо сейчас?

— Нет, — улыбнулся я. — Не думаю, что бежать куда-то сейчас — лучший вариант. Отдохнем.

В шкафу мы обнаружили туго скатанный большой спальный мешок. Ни одежды, ни обуви, ни инструментов, ни оружия. В нижнем ящике лежали керосиновая лампа без керосина, неработающий электрический фонарик и несколько коробков спичек с надписями на английском языке. Мешок мы вывернули наизнанку и повесили сушиться на солнце. Спальник выглядел чистым, но мало ли, кто в нем спал? Рисковать не хотелось… Яркий солнечный свет — хороший дезинфектор.

Содержимое ящиков у окна порадовало меня куда больше. Один был почти доверху наполнен жестянками с тушенкой. Другой — наполовину — банками со сгущенным молоком. Произвели консервы в Новой Зеландии. Оставили их здесь охотники или сборщики урожая? Выловили из океана такие же бедолаги, как мы?

Срок годности консервов истек. Они были произведены четыре года назад. Может, этим и объяснялось то, что педантичные охотники (рыболовы, собиратели) из благополучной страны бросили их, как ненужный мусор?

Но мы отказываться от неожиданного подарка судьбы не собирались. Тем более, выбора особого не имелось. Тушенкой, конечно, можно серьезно отравиться. Все-таки мясо. А со сгущенкой, я уверен, проблем возникнуть не должно. Разве что молоко изменило вкус и цвет. Но съедобным оно осталось наверняка.

Если тушенка открывалась при помощи кольца, то для сгущенки нужен был консервный нож. Или заменяющий его предмет, которого мы не имели.

Впрочем, опасность и трудности нас с Инной не смутили. Мы съели по банке тушенки, отправляя мясо в рот прямо пальцами. Ложки на столе имелись, но они были грязными, а мыть их пока не хотелось. Консервов вкуснее я в жизни не пробовал. Если бы к мясу еще ломтик хлеба… Потом я нашел гвоздь и с помощью камня пробил в банке сгущенки две дырки. Молоко тоже оказалось неплохим. Одно отверстие для того, чтобы в банку поступал воздух, другое — для сгущенки. Передавая банку из рук в руки, можно было пользоваться разными отверстиями. Впрочем, я Инной не брезговал, но мало ли, как воспитана девушка? Одно дело — целоваться с человеком, другое — есть с ним одной вилкой. Второе лично мне как-то не очень приятно.

Тем временем в бунгало стремительно темнело, хотя до вечера, вроде бы, оставалось еще много времени. Я подошел к окну и выглянул наружу. Небо закрыли черные тучи.

— Похоже, скоро пойдет дождь, — сообщил я Инне.

— Хорошо, что мы нашли место под крышей, — улыбнулась сытая и довольная девушка. Глаза ее закрывались. — Надо снять с ветки спальник.

Едва я вернулся в хижину, прижимая к себе нагретую на солнце толстую ткань, небо на мгновение вспыхнуло, и на остров обрушился оглушительный гром. Инна вздрогнула. Я едва не выронил спальный мешок.

По бамбуковой, накрытой сверху длинными стеблями неизвестной мне травы крыше ударили первые крупные капли дождя. А спустя две минуты на джунгли обрушился тропический ливень. Гром гремел, как артиллерийская канонада. Вода лилась сплошным потоком. Резко похолодало.

— Надо же — какой сильный дождь, — сказала Инна. Из-за шума падающей воды ее было едва слышно. — В лесу мы бы промокли.

Из прорехи в крыше обильным потоком лилась вода.

— Заделаем завтра утром, — кивнул я на дыру. — Вечером дождь кончится, но лазить по мокрой крыше я не хочу.

— Почему ты думаешь, что дождь перестанет? — спросила девушка.

— В тропиках всегда так. Утро ясное, после полудня сгущаются тучи, льет дождь, а к вечеру опять появляется солнце.

— Не знала, — улыбнулась Инна. — Выходит, к определенному времени надо будет возвращаться домой?

— Ты уже считаешь эту хижину домом? — улыбнулся я. — Да, пожалуй, так и есть… Если бы здесь жили люди, какие-нибудь дикари, они бы растащили имущество из этой хижины. Остров безлюден. Когда дождь закончится, нужно будет приготовиться к ночлегу. Запастись дровами, посмотреть, не удастся ли набрать где-нибудь сена. Из-за ливня сделать все это будет не так легко…

Буйство стихии прекратилось так же быстро, как началось. Оглушительно прогремел гром, на травяную крышу шмякнулись последние капли дождя — и все вокруг стихло. Только журчали сбегающие в речку ручьи, да начали подавать голоса смолкшие в грозу птицы.

— Все прошло! — радостно воскликнула Инна. На щеках ее играли задорные ямочки. — Солнце опять светит!

На душе, и правда, стало радостно и спокойно.

— Стемнеет примерно через час, — предположил я. — Успеем ли мы запастись дровами?

— А зачем? — поинтересовалась девушка.

— Развести костер. Чтобы нагреть ужин. И отпугивать хищников…

Объясняя, зачем нам нужен костер, я понял, что не так уж мы в нем нуждаемся…

— Лично я уже наелась. На сегодня. А хищников, ты сам говорил, здесь нет. Может быть, просто ляжем спать? Двое суток на ногах, не считая «тихого часа» на пляже — это как-то чересчур…

— Ты права, — согласился я. — Бери себе спальный мешок — тем более, костюм у тебя легкий… А я обойдусь одеялом. Лягу в том углу, рядом со шкафом. С утра примемся за исследования острова.

Инна прищурилась, посмотрела на меня искоса, рассмеялась.

— Здесь будет холодно ночью, Никита. По-моему, мы поместимся в спальник вдвоем. Конечно, я согласна на это только в том случае, если ты будешь хорошо себя вести.

— Буду, — смутился я. — Что мне остается?

— Как легко согласился, — вновь рассмеялась девушка. — Вот что значит — мужчина. За теплое и мягкое место готов отказаться от всего. Готовь постель. Я скоро приду.

Умыться перед сном не мешало и мне. Я вышел к водопаду, напился, пожалел, что нет бритвы и зубной щетки. Да, пребывание на необитаемом острове таит в себе много трудностей, о которых на «большой земле» даже не вспоминаешь.

Когда я вернулся в хижину, Инны еще не было. Я залез в спальник и даже слегка задремал. Никаких посторонних мыслей, как ни странно, не возникало. Я размышлял над тем, чем мы займемся завтра, представлял, как буду заделывать прореху в крыше, и наслаждался теплом. Воздух после ливня бодрил.

Девушка скользнула в спальный мешок, чувствительно пнув меня коленками в живот.

— Уже заснул?

— Почти.

— И я буду спать, — констатировала Инна.

— Спокойной ночи, — пожелал я.

Девушка тихонько засопела мне в плечо. И я понял, что заснуть будет совсем нелегко. Несмотря на усталость, присутствие красивой молодой женщины рядом путало мысли и заставляло сердце биться чаще.

— Инна! — позвал я спустя минуту.

— Мр-мур, — ответила девушка.

— Спишь?

— Угу…

Я подождал еще минуту, но бороться с собой сил не было.

— Можно обратиться к тебе с нескромным предложением?

— Обращайся.

— Ты не будешь против, если я нарушу наш договор?

— Какой?

— Насчет хорошего поведения.

— Категорически против. Я уйду из хижины. В дикий холодный лес. На съедение ягуарам. Терпеть не могу, когда кто-то храпит во сне.

— А если я не буду храпеть? Если я буду вести себя тихо-тихо?

— Ну, разве что так, — мурлыкнула девушка.

Я опустился немного ниже и поцеловал ее в губы. Они были такими мягкими и сладкими на вкус… Наверняка, перед тем, как лечь спать, Инна полакомилась сгущенкой. Вот вам и декларируемая забота о фигуре!