Безмолвные, со страшными ранами, с застывшими лицами, искаженным страданием, лежали они на спине, многие друг на друге, уставив открытые глаза в чужое холодное небо.

  Шумливые спутники джихангира затихли при виде павших своих недавних товарищей, тут было немало и тысячников и даже темников.

  -Возрадуйтесь! - прохрипел противный голос клыкастой шаманки.

  -Они навсегда ушли в лучший неведомый небесный мир, где за облаками призрачными тенями собираются в неисчислимую орду Священного Воителя! Величайший из величайших доволен, у него будет щедрое пополнение.

  Мертвые воины, казалось, встрепенулись, все они были в пристойных одеждах, некоторые из числа рыцарей наемников даже в роскошных в серебре с золотом латах, дорогих и тяжелых доспехах. Никто не осмелился снять с них ценные вещи: воин должен явиться к тени Чингиз-хан в благообразном виде. У многих воинов на груди с верху положили самых выдающихся багатуров, стояла медная или деревянная чаша, наполненная зерном или кусками мяса. Воины уходили в царство сказок и песен со своим кривым мечом, привязным к застывшей ладони, тугим луком, надетым на шею.

  В наступившей тишине послышись жалобные стоны, несколько по ошибке принятых за мертвых нукеров пришло в себя.

  -Нельзя разбирать священный костер! Просвистел змеиный голос Керинкей-Задан.

  Бату-хан процедил сквозь зубы.

  -Начинайте!

  Керинкей-Задан перевернулась в воздухе, проверещала традиционным заунывным напевом.

  Нет участи прекрасней на Земле

  Чем яростно с врагами орды биться

  И пасть во славу господа Сульдэ

  Таким уделом надобно гордиться!

  Там в облаках алмазные дворцы

  Сверкают лучезарным дивным светом!

  Туда батыр ты соколом взлети

  Пари орлом над сломленной планетой!

  Загремели барабаны, затрубили рожки. Сто шаманов в белых одеждах, с медвежьими шкурами на плечах, издавая пронзительный рев, приплясывая и ударяя в бубны, прошлись вокруг огромного костра. Многие монголы, потерявшие в этой битве братьев, последовали за шаманами, подняв в правой руке самодельный факел. Китайские мастера с девяти сторон подожгли паклю, намоченную горючей жидкостью. Черный дым заклубился над костром и быстро пробежал по сухим бревнам и доскам. Пламя постепенно разгоралось, что бы помочь огню Керинкей-Задан плавно выпустила несколько огненных пульсаров - сияющих всеми цветами радуги. Костер охватил разложенные тела и желто-фиолетовыми языками взлетел к небу. Жар заметно усилился, монголы попятились от костра, но никто не смел, удалиться, без приказа джихангира.

  Неподвижный Батый прощался со своими боевыми товарищами. Громадный монгольский тысячник, приподнялся в вихре пламени и, повернув голову, махнул джихангиру рукой с привязанной саблей, согнув стан, словно откланиваясь повелителю.

  Воины прикрывая лицо ладонями, жадно вглядывались в огненные языки и клубы сизого дыма. Им казалось, что пурпурные языки пламени обращаются в призрачных скачущих всадников на коротконогих монгольских конях, которые в снопах ярких искр парят и взметаются вверх, улетая в загробный мир, в священное царство заоблачного правителя Чингиз-хана.

  Испепеляющее дыхание костра стало нестерпимым. Горящий смерч закружил по площади, небо лизнули брызги от головней и обломков.

  Бату-хан закрываясь рукавом, крикнул.

  -Спасибо! Благодарю вас воины Сульдэ!

  Опаленный конь рванул с места, за ним потеряв порядок, помчались монгольские всадники. Подожженная поминальным костром Рязань загорелась вторично. Целые сутки были видны вспышки огней и доносился удушливый запах паленого мяса и жира. Воины тревожно шептались.

  -Если при каждом штурме уруского города будет гибнуть столько воинов, то наша армия истает как снег в пустыне. Помилуйте боги, мы можем сгинуть в этих снегах, а бессмертные ледяные мангусы выпьют всю кровь.

  Надменный сотник прервал разговор.

  -Пейте лучше арзу и не думайте о завтрашнем дне!

  А у самого на душе скребут голодные львы.

  Бату-хан был хмур и грустен, в этот печальный момент к нему шаркающей походкой подскочил Арапша.

  -У меня для вас радостная весть повелитель.

  Джихангир перстом указал Арапше на ковер.

  -Для меня может быть только одна радостная весть: Леопардов и Пантера убиты или пойманы.

  -Почти о великий повелитель. Нам удалось поймать рязанского воеводу, не того убитого княжеского, а поставленного от Белой Армии.

  Батый сразу оживился.

  -Что? А ну ведите его сюда.

  Нукеры копьями подтолкнули, бледного юношу. Перед глазами джихангира предстал Игорь Олежный, пареньку едва исполнилось четырнадцать, однако благодаря высокому росту и массивным плечам можно было дать шестнадцать. Он был почти голый, под посиневшей кожей бугрились мышцы, из широкого плеча капала кровь, босые ноги покраснели от мороза, но стоял юноша прямо и смотрел без страха на властелина полумира.

  -Попалась птаха в наши сети, шакал засевший на цепи. Как он сражался Арапша?

  Громадный монгол ответил низким басом.

  -Он сражался как раненый вепрь зарубив дюжину могучих нукеров, прежде чем нам удалось его скрутить.

  -Дзе-дзе! Он великий батыр. Подымите ему голову.

  Нукеры рывком подняли бледное лицо, сверкнули окровавленные русые волосы. Толмач торопливо переводил.

  -Ты знаешь урус. я могу приказать тебя казнить, и ты это заслужил. Вместо этого я предлагаю, тебя стань моим нукером. Дам коня и саблю, если будешь верно мне служить сделаю тысячником.

  Игорь Олежный поднял глаза, в них сверкнула ненависть.

  -Не нужна мне бандитская милость - я Родиной не торгую.

  И плюнул в уродливую харю Бату-хана. Плевок не долетел, ядовитая игла с которую он спрятал за щеку зависла в магической защите.

  Джихангир рассвирепел.

  -На крест его. Распните в низ головой, пусть умирает медленно и мучительно.

  Монголы тут же заломили руки Олежному и поволокли юношу во двор. Там они спешно сложили крестом бревна, на них зверски выламывая конечности, разложили мальчика. Последовали страшные удары гвоздями в кисти и ноги. Юноша с трудом сдерживал стоны, раненное плечо выжигало кипящим маслом. Перевернув, они повесили Игоря в низ головой, а крест вбили в землю. Каждый удар при вбивании отдавался страшной болью, глаза закатились. Чародейка с наслаждением смотрела на то, как корчиться юнак. Когда его зафиксировали, Задан, вяло зевнула. Ее слог утратил опостылевшую рифму.

  -Я слишком устала, и все же два моих кречета будут охранять этого мангуса, заодно и проследят что бы он, не терял сознания, а помучился как можно дольше.

  Громадные птицы зависли над крестом, шестеро стражников также стали возле распятого, словно опасаясь побега.

  Леопардов продолжал внимательно наблюдать за монгольским лагерем, хотя ему было очень жаль Игоря, он не хотел преждевременно выдавать себя. Назначенный воевода продолжал висеть, кости в кистях скрипели от боли, любое движение терзало тело, ныли ожоги и раны. В дополнение ко всему было очень холодно, дул ледяной ветер, тело непроизвольно тряслось, вызывая ощущения того, словно в тебя впились тысячи раскаленных кинжалов, а в переполненной кровью голове звучали кавалькады тяжеленных колоколов. В довершение ко всем бедам два магических кречета принялись его клевать, нанося удары против сердца и печени. Каждое движение стальных клювов вызывало ожоги, ребра трескались от ударов, появлялись фиолетовые синяки. Леопардов с трудом себя сдерживал, он понимал, что если чуть-чуть промедлить то будет уже поздно, Игорь просто умрет. Когда, наконец, злая ведьма заснула, он совершил уже не однократно проделываемый трюк, переодевшись под темника, с виртуозным искусством изменив внешность.

  -Чего стоите джигиты! Все войско празднует победу, над урусами, а вы охраняете труп. А ну живо налейте кумысу и выпейте во славу бога Сульдэ.

  Продрогшие нукера, с радостно поспешили выполнить волю начальства. По предварительной договоренности с Пантерой было решено испортить монгольский праздник в месте с наиболее подготовленными воинами нанести визит "вежливости". Справиться с двумя магическими кречетами еще проще, метнул два легендарных меча, громадные каждая размерами в полслона туши рухнули в сугроб. С легкостью, выдернув из дуба тяжелые бронзовые гвозди Леопардов, освободил полумертвого Игоря, аккуратно завернув юношу в шубу. Теперь предстояло снять внешнее кольцо охраны. Для всех темников и тысячников наивысшим авторитетом был Субудай-Багатур. Его внешность подделать непросто - он толст и довольно высок. Но толщину можно доложит подушками, а сутулость скрадывает рост, а уже густой скрипучий бас Субудая и вовсе не проблема, нет такого зверя коего воя не смог сымитировать мульти-клон. Подобрав похожего саврасого коня, Леопардов легкой рысью пустился по шатрам. Сощурив грозную мину, мульти-клон закричал на темников отвечающих за караулы.