Тари, встречавшие гостей, продолжали открыто и искренне улыбаться. Умение, уже почти утраченное и рунн, и людьми...
12
Чуть приглушённый свет превращал зал заседаний Высшего совета Тарины в некое подобие храма. Так подумал Нойгеш. То же самое подумала и Аня. Круглое помещение со стрельчатыми витражными окнами, узкими полуколоннами и сводчатым потолком показалось ей похожим на готический собор. Впечатление усиливали фрески, которые, правда, больше напоминали настенную живопись эпохи Возрождения. Высоченный потолок тонул во мраке, но сцены, коими были расписаны стены, наводили на странные размышления. Да, тари - исключительно пацифистская раса. Сейчас, в данный момент. После шести столетий мира и благоденствия в полнейшей изоляции от иных цивилизаций. Но одна из фресок изображала не что иное, как осаду древнего города. А на соседней во весь рост красовалась подсвеченная пламенем костра тарийская женщина в меховых одеждах и кожаном шлеме, натягивающая лук. Окружающий амазонку пейзаж наводил на мысли о полярной ночи, а воины со зверскими лицами, потрясающие грубыми мечами и деревянными щитами, хоть и принадлежали к расе тари, но со своими потомками имели немного общего.
Тари не способны лгать, Аня убедилась в этом, общаясь с Да-Рэй. Просто не могут, даже если бы и хотели. Значит, перед ней кусочек истинной истории этого странного народа. А это в свою очередь значит, что под шестью сотнями лет мира и спокойствия дремлют тысячелетия войн и варварства. Если их разбудить - мало не покажется любому захватчику.
Но вот в этом-то и крылась загвоздка...
- ...Всё именно так, - Нойгеш говорил, Да-Рэй переводила, но у отставного офицера время от времени создавалось впечатление, что хозяева планеты его, мягко говоря, не совсем понимают. - Катэри не нужны ваши достижения. Им нужны дешёвые рабы и ресурсы.
- Какая дикость... - потрясённый Глава совета даже забыл встать, чтобы высказаться, как полагалось по старинной традиции. - Прости меня, мой достойный друг, но я, проживший на свете больше полутора сотен лет, не могу этого ...вместить. Как могут так поступать существа, наделённые разумом и создавшие высокую техническую цивилизацию?
- Прости, уважаемый, но способность говорить и создавать механизмы ещё не есть разум в полном смысле этого слова, - возразил Нойгеш, выслушав перевод.
- Не согласен. Разум, направленный на уничтожение - тоже разум, хоть и тёмный... Итак, ты уверяешь, что любая попытка начать переговоры с расой катэри будет означать поражение?
- Учитывая уровень вашей обороноспособности - безусловно.
- Как мы сможем защититься?
- Технические подробности лучше обсудить позже. Скрытность - само собой. Чем позже катэри догадаются о том, что вы готовитесь к встрече, тем лучше для вас. По поводу отрядов самообороны... Ребята, то, что я увидел - жалкое зрелище. Если катэри прорвутся на поверхность, они их и не заметят.
- Ты воин, достойный друг, - проговорил молодой глава Совета обороны. - Мы - нет. Могу ли я просить тебя научить наших бойцов хотя бы защищаться?
- Времени мало. Но я ...попробую.
- Достойный Нойгеш, - глава Совета обороны поднялся с места. - Могу ли я попросить тебя сделать кое-что прямо сейчас?
- Что именно? - отставной "умаби" удивился, но виду не показал.
- Можешь ли ты обратиться к нашему народу и сказать ему всё то же, что и нам?
- Могу, - Нойгеш махнул рукой, изобразив руннийский жест согласия. От него требуется речь, вдохновляющая на подвиги во имя Родины? Что ж, тари её получат. В лучшем виде. Жаль, что их язык так беден на ругательства, и речь руннийского младшего офицера нельзя перевести дословно...
- Тогда я прошу главу Совета всеобщей информации переключить трансляцию с внутренней сети на внешнюю, - сказал молодой глава. - Если у нас мало времени, нельзя его терять.
- Сейчас передадут сигнал внимания, - кивнул заведующий всепланетным вещанием.
"Ой, что будет... - мысленно ахнула Аня. - Хотя... Мой любимый не похож на дешёвого клоуна. Наверняка проникся серьёзностью момента и сейчас начнёт будить в тари здоровый патриотизм. Возможно, пинками. Зрелище будет ещё то".
- ...и просим достойную Анну также сказать несколько слов от имени наших друзей с планеты Земля, - задумавшись, она прозевала начало фразы. Тарийский писатель и учёный Нар-Тай обращался лично к ней.
- Я... попробую... - вякнула она, готовая от стыда провалиться сквозь каменные плиты пола. - Просто я никогда не выступала перед ...народом.
- Понимаю, - в блекло-синих, "возрастных" глазах писателя она прочла искреннее сочувствие. - Но всё же постарайся, достойная Анна. Как говорят у нас, надежда - великий целитель. Дай нашему народу надежду.
- Или её тень... - вздохнула Аня.
- Даже тень надежды сейчас способна на многое... Достойные Да-Рэй, Нойгеш и Анна, Тарина видит и слышит вас.
Уходящий из-под ног пол - не то ощущение, которое хотелось бы повторять снова и снова. Тари, рунн и человек, в одно мгновение почти физически почувствовавшие на себе взгляды полутора миллиардов зрителей, произнесли про себя разные слова. Но означали эти слова примерно одно и то же...
13
Курс доллара, и без того плавно съезжавший к историческим минимумам, ринулся вниз, будто сорвавшийся с тросов лифт. Первыми отреагировали мелкие банки, в одну ночь сбросившие все долларовые резервы в другие валюты, прежде всего в евро и швейцарские франки. Азиаты покупали и юани. Многие вложились в покупку ценных металлов. Наутро обыватели всего мира, бросившиеся к обменникам, зачастую обнаруживали либо таблички "Доллары не принимаем", либо бессовестно заниженный курс. Вспомнилась и процвела махровым цветом полузабытая профессия фарцовщика, тесно сотрудничающая с кидалами и прочей уголовной шушерой. Предприниматели, ещё что-то производившие, и "купи-продай", не производившие ничего, кроме наценок, погорели во вторую очередь - когда банки разом и почти не сговариваясь перевели их долларовые счета в национальные валюты. Причём, по курсу, также весьма отличному от официального, и не в пользу клиентов. И только крупнейшие частные и национальные банки, чуть не в буквальном смысле сцепив зубы, продолжали активно скупать американскую валюту и ценные бумаги, своими титаническими усилиями спасая мировую экономику от взрыва.
Национальные валюты, вначале "подпрыгнувшие" вверх, после полудня устремились за долларом, пусть и не так быстро. С полок магазинов стали исчезать продукты...
Что же до Америки, то она ещё не поняла, что произошло.
Первыми учуяли запах жареного старики, помнившие кризис конца шестидесятых, эмигранты из Восточной Европы и Азии. Американцы посмеивались над скупающими всё, что видят, "старыми маразматиками", "китаёзами" и "крейзи рашенз". К послеобеденному времени проснулись немцы, индусы, итальянцы, латинос и прочие не совсем коренные народы Америки. К вечеру, когда курс доллара упал ниже плинтуса, а супермаркеты сделали за день двухнедельный выторг, возвращавшиеся из офисов американцы, возжаждавшие скупиться к ужину, оказались наедине с пустыми полками. Оптовики вдруг - и вполне обоснованно - взвинтили цены и затребовали от магазинов предоплату. Крупные супермаркеты были вынуждены согласиться на условия поставщиков, и наутро "обрадовали" взволнованных покупателей задранными до потолка ценами и куда более скудным ассортиментом. Впрочем, американцы, уже как следует напуганные "из телевизора", сметали с полок и это. Мелкие и средние магазинчики вовсе закрылись. И вот тут "сюрприз" преподнесла система "вэлфера", будь она неладна. Явившиеся за своим "пайком" многодетные негритянские мамаши либо не получали ничего ("Видите - у нас полки пусты!"), либо получали его заметно урезанным. До самых небес поднялся крик о расизме, о десятке плачущих от голода детишек, а насчёт "я в суд подам!" кричала каждая первая. Новость об ущемлении гражданских прав распространилась по негритянским кварталам со скоростью лесного пожара в летнюю жару, и вылилось это, как водится, в разгроме ближайших магазинчиков, принадлежавших таким же "цветным", как и погромщики. Впрочем, когда негры попытались распространить беспорядки на соседние кварталы, населённые азиатами и восточноевропейцами, отпор получился неожиданно жёстким. Плюс наконец-то подключилась полиция.
