А потом она принялась за Сашу. Все изменения женщина принимала в штыки. Но Галя была неумолима. И Лойе сдалась. Девушка накупила ей кучу стильных вещей. Детское мыло осталось для стирки, старую одежду выкинули. Галя отвела подругу в салон красоты, где Саше постригли и покрасили волосы.

Вскоре Галя решила, что "им негоже жить в этом гадючнике". И с присущей ей настойчивостью, сравнимой с волнами цунами, Галя выбила у государства полагающуюся однокомнатную квартиру. Жилье располагалось в приличном районе, в новом доме. Галя сама отремонтировала и обставила квартиру. Саша в это время где-то пропадала.

В одно прекрасное утро Галя прочла, что имя человека определяет его сущность и судьбу. Чтобы улучшить карму, стать успешными и богатыми многие знаменитости в начале карьеры меняли имена. Галя решила последовать их примеру. Порывшись в интернете, Галя выбрала подходящий, по ее мнению, псевдоним.

Узнав, что ее подруга хочет изменить имя и услышав собственно само имя, Саша заметила, что Нора Галь звучит слишком претенциозно даже для национального меньшинства, к коему Галя безусловно не относится. На что Галя ответила, что Саша Лойе тоже имя странноватое, не говоря уже о том, что без дополнительной подсказки так сразу и не поймешь мужчина этот Саша Лойе или женщина. Ответ попал не в бровь, а в глаз. И Саша решила не вставать на пути у горящего бронепоезда.

А Галя тем временем прошлась по чиновничьим кабинетам, вынося мозг тем бедолагам, кто пытался встать между ней и ее новой кармой. И вот заурядная Галя Новикова ушла в небытие, а на ее месте воцарилась блистательная Нора Галь.

Вместе с именем Нора изменила манеру поведения. Окружающим девушка казалась поверхностной, бестактной и эгоцентричной пустышкой. Но все это было видимостью. За крикливым и нелепым фасадом скрывалась крепкая и надежная кладка, выполненная на века. Саша понимала, что от рождения больная девочка, обретя красоту и здоровье, просто дурачилась. И Саша давала Норе наиграться в "прелесть-какую-дурочку". Женщина не обращала внимания на вызывающее поведение подруги.

Взглянув на Сашу в аэропорту, Нора высказалась в том духе, что боевые шрамы ранят, но не уродуют. Хотя стоматологи дерут с людей дикие деньги, так что зубы-то надо беречь. Саша выслушала эту тираду молча – отвечать на реплики Норы значило поощрять ее красноречие. Обычно в общении с подругой Лойе показывала свое отношение к происходящему довольно выразительными минами: хмурила или поднимала брови, поджимала губы, в клинических случаях закатывала глаза и качала головой. Но сейчас ее лицо не могло выразить никаких эмоций, кроме разве что боли и усталости. Оставалось только молчать и слушать. Нора была в ударе и щебетала без умолку всю дорогу до Мюнхена.

Лойе в пол уха слушала подругу, а сама рассматривала личный самолет Токарева. Из Луанды Сашу везли обычным чартерным рейсом на видавшем виды "Piper". От путешествия на такой старой посудине удовольствия не получишь. Долетала и ладно.

Другое дело личный самолет Токарева. Глава "Аксилора" летал на птичке высокого класса. Белоснежный Cessna Citation X оказался воплощением роскоши. На фюзеляже золотыми буквами было выведено "Регина". В интерьере салона преобладали холодные серо-голубые тона. Кресла из натуральной кожи, панели на стенах и напольное покрытие сделаны из палисандра, каждое посадочное место оснащено стационарным компьютером.

Этот показной шик спровоцировал у Саши очередной приступ зависти:

"Токарев, Токарев, любишь ,значит, дорогие игрушки. Все у тебя крутое: и машина, и самолет. О шмотках и цацках и говорить нечего. Только вот дочь твоя умирает. Сколько же попросить за ее жизнь? Ну не меньше, чем стоит такой вот пафосный самолет. И ты мне заплатишь, красивенький сноб."

Бодрый голос секретарши прервал размышления Лойе.

–Знаешь, Саша, я купила комплект начинающего сноубордиста "Атом Меллениум" со скидкой двадцать пять процентов. Здорово, правда? – глаза Норы светились радостью. Жизнь была прекрасна.

– Комплект начинающего сноубордиста? Мне уже страшно, – Саша поморщилась. – И где ты собираешься поломаться в первый раз?

– Фу, как грубо, – Нора заерзала в кресле,– ничего я не поломаюсь, возьму сколько надо уроков у инструктора по сноуборду. Знаешь они там, все такие загорелые и мускулистые в стильных комбинезонах и на сноубордах…

– В комбинезонах и на сноуборде то, что тебе надо, делать неудобно, – посоветовала Лойе. – Сходи лучше в "Эгоистку". Там тоже загорелые и мускулистые, но в стрингах и со стояком по первому требованию. По деньгам столько же выйдет как и с инструктором.

– Я тебя умоляю, – Саша задела подругу в лучших чувствах.– Во-первых, я не настолько стара и безобразна, чтобы приплачивать за секс. Я стильная штучка, молодая и офигенная. А во-вторых, крейзи-меню со стриптизером из "Эгоистки" в разы дороже, чем уроки у инструктора по горным лыжам. Ты, мать, вообще от жизни отстала.

В глазах Норы загорелся знакомый огонек. Саша уже видела картинки, пролетающие перед мысленным взором ее помощницы. Красивые негодяи являлись типичным выбором Норы. Из тысячи парней, тусующихся в клубе, Нора находила одного, Того Самого – самого красивого, самого сексуального и самого развратного подлеца. Роман закручивался быстро, Нора с ума сходила от очередного принца. Все в нем казалось идеальным: его внешность, его манеры, его сексуальный потенциал. Нора парила над землей какое-то время, а потом падала на камни.

В лучшем случае он ее бросал ради другой. Но это не было худшим концом отношений. Один из любовников перед уходом прихватил ее кошелек и кое-что из украшений. Другой выложил в интернет их домашнее порно. Все это было для Норы больно, но вовсе не поучительно.

В Мюнхен они прилетели глубокой ночью. Прошли таможню, сели в арендованный лимузин и покатили в Университетскую клинику. Даже ночью это место поражало воображение. "Гроссхадерн" оказался целым городом внутри города. Здание клиники – циклопическое сооружение, доминировало над всеми постройками района. Бесконечные, длинные кварталы напоминали мегаполис далекого будущего. Здания из металла и стекла взмывали вверх, их соединяли многочисленные крытые галереи. На первых этажах располагались рестораны, кафетерии, интернет-кафе, супермаркеты, парикмахерские, и библиотеки. Идеально чистые тротуары, вдоль которых плыли гладко выстриженные газоны с искусственной травой, сейчас опустели.

Но жизнь внутри клиники не замирала даже ночью. На улицах работал клининг-персонал, а вдоль дорог медленно плелись уборочные машины, начищающие асфальт.

Пока ехали до места, Нора, не спрашивая ни у кого одобрения, громко читала вслух со своего айфона информацию о клинике. Токарева это раздражало, поэтому Саша с преувеличенным вниманием слушала Нору, периодически кивая и комментируя услышанное.

За десять минут Саша узнала,что "Клиника Гроссхадерн – настоящий пример медицинского прогресса в Германии. Здесь работают ведущие европейские профессора – специалисты с мировым именем, которые используют последние достижения современных медицинских технологий. Комплексный подход в лечении сложнейших заболеваний сочетает глубокую специализацию в своей области с кооперацией в рамках тесного междисциплинарного сотрудничества. Примером такого эффективного сотрудничества можно считать работу нейрохирургического отделения под руководством профессора Тонна и институт нейроиммунологии профессора Хольфельда."

Только Саша попросила Нору накопать поподробнее про герра Тонна и герра Хольфельда, как Токарев взорвался. Еще в самолете он раскрыл папку с бумагами и углубился в чтение. Он продолжил изучать документы, пересев в лимузин. Мужчину явно раздражала трескотня Норы. Он несколько раз прочищал горло, кидал на девушку испепеляющие взгляды, ерзал на сидении. Видимо, реплика Саши стала последней каплей.