Он застонал от собственного бессилия. Если корабль улетит… До следующей весны. Без оружия, без припасов… один… нет, не один. Хорошо это или еще хуже? Он тряхнул головой. Потом решит. Когда пройдет время. Самый справедливый судья. Время. Он же и палач. Ох, проклятье на его голову, ну как можно было быть таким беспечным? Как можно было так по-глупому попасться?

Внизу что-то зашуршало, ветка качнулась, снизу раздался тихий от расстояния мат и приглушенное "миав". Рин опять воюет с Итой. Еще одна загадка. Рин. Сероглазая и рыжеволосая загадка с милым личиком и гнусным характером. Странная она. Чужая и такая родная. Не росси, не ишон. Кто же тогда?

Ветка качнулась, листья раздались, являя его взору гнуснохарактерное милое личико. Девушка запыхалась, раскраснелась, веселая и довольная. Внезапно до росса во всей своей полноте дошел факт, что он – абсолютно голый. На какой-то момент появилось давно позабытое смущение, но мгновенно завяло. Ничего нового она уже не увидит. Все что хотела – уже рассмотрела. В подробностях. Он наглухо не помнил ни единого хтар из этих шестнадцати дней. Рин окинула его веселым и плотоядным взглядом.

– Поел?

– Нет. Судя по твоему взгляду, ты – тоже.

– М-м-ммм, поела.

– А чего взгляд плотоядный?

– Да на тебя засмотрелась.

– И как осмотр?

– Погрел душу.

– Сильно?

– Весьма. Тебе не холодно?

– Нет. – нагло сказал Зуан, глядя ей в глаза.

Он пытался найти хоть каплю смущения или стыдли?вости. Ага, щаз! Ничего даже близко похожего он там не нашел, а лукавые серые глаза смотрели именно туда, куда смотреть не должны позволять приличия. Впрочем, она быстро отвернулась, сгрузила что-то, пахнущее еще аппетитнее, по дороге подцепила сверток с одеждой и кинула его в росса. Он поймал, раскатал. В свертке оказался комбез ишон серо-коричнево-зеленоватой окраски дизайна "под скалу".

– Одевайся, поедим. Заодно проверим, насколько тебя подкосила болезнь.

– Сильно. Могу и так сказать.

– Почему?

– Я не могу встать. – спокойно ответил росс.

В серых глазах сверкнула тревога.

– Ноги чувствуешь?

– Да. Но встать не могу.

Зуан с трудом натянул на голое тело комбез, чертыхаясь про себя. В таком унизительном состоянии он не был уже давно. Не мог сам себе признаться, что более унизитель?но – его слабость или слабость перед ее глазами.

– Не забивай себе голову.

Мягкий голос Рин заставил его вздрогнуть. Тонкие пальцы подтянули перевязь, помогая натянуть на озябшие плечи куртку.

– Давай, попробуй встать.

Хотелось выть от собственного бессилия! Зуан стиснул зубы и с нечеловеческим трудом, держащимся лишь на голой силе воли, на уязвленной гордости, сумел… чуть-чуть оторвать зад от ветки. Рин подхватила его за плечи, ненавязчиво помогая выпрямиться, и все же он встал. Ноги подгибались, он едва-едва держался, чувствуя всем телом, что основной его вес приходится на хрупкие девичьи плечи.

– Рин, я…

– Переступи и садись на эту кучу веток. – тоном, не терпящим возражений, сказала она, подталкивая его на удивление сильной рукой в нужном направлении.

Не то чтобы он сел… нет, он скорее по инерции завалился в том направлении, куда его качнуло. Тяжко. Больно. Кровь хлынула в ноги, все кололо, щипалось и болело. Захотелось заорать во весь голос.

– Ну и поори. – совершенно невозмутимо сказала девчонка.

– Это так явно?

– Да. – Рин вздохнула, подсела ближе.

Росс тяжело вздохнул.

– Я ничего не помню. Что я творил?

– Да ничего. Лежал в глубокой коме.

– А дальше.

– А дальше – ешь! И не задавай глупых вопросов! – Рин разозлилась.