"Что-то случилось!" – сразу же заметалась мысль в мозгу. Случилось что-то очень нехорошее… непоправимое. Словно бы предчувствуя какую-то ужасную беду, я кинулась в комнату своего отца (почему-то мне казалось, что звон раздался из его комнаты), в лицо мне дунуло холодным ветром: стекло окна оказалось разбито… Сердце сильно застучало внутри, я сглотнула и с опаской подошла к окну… Я отлично помнила, что отец был дома, что он находился в своей комнате, но в комнате, кроме меня, никого не было. Наверное, какая-то часть меня в тот момент понимала, что произошло, но другая моя часть никак не хотела мириться с мыслью об этом. Я все пыталась отстрочить миг, когда я высунула голову из окна, чтобы посмотреть, что выпало из него… Мне хотелось верить, что это был какой-то очень тяжелый предмет, но я не могла объяснить себе, куда мог деться, в таком случае, мое отец.

То, что я увидела, сложно описать словами. Я не увидела почти ничего – было то ли очень ранее утро, то ли очень глубокая ночь – на улице господствовал мрак, так что я не смогла бы и при всем желании рассмотреть, что лежит на дороге, но я знала, что это мой отец… Он выбросился из окна!! Мысль об этом была невыносима. Изнутри поднялись горькие слезы. Да, отношения с отцом никогда не были теплыми, часто я говорила про себя, что ненавижу его. Но тогда, когда я поняла, что он умер, все обиды сразу позабылись сами собой. Потому, что не имели больше значения. ОН УМЕР!!!

Я вылезла из окна чуть ли не полностью. Как такое возможно? Он не стал бы кончать жизнь самоубийством! Должно быть, это лежит там кто-то другой… кто угодно, но не мой отец! Слезы душили меня, хотелось кричать и рвать на себе волосы… Но нельзя было мне провести всю ночь здесь – я все пыталась сообразить, где может быть моя мама – ее не было дома, это я точно знала. И как ей это сообщить… Какие подобрать слова.

Когда я уже хотела отойти от окна, чтобы позвонить маме и рассказать ей обо всем, в форточку над окном вдруг что-то с силой ударилось. Я вскрикнула, сделав пару шагов назад, упала на диван, стоящий у меня на пути. В то же время я пыталась рассмотреть, что это было. Но в форточке виднелось лишь что-то белое, вроде белой простыни, колышущейся на ветру, но ЭТО двигалось, шевелилось, находилось в постоянном движении. Под "простыней" (как я мысленно назвала это существо – ОНО было живое, в этом я не сомневалась) клубился черный дым, в котором проступали две белые щелки с черными точками внутри – ГЛАЗА!!! Я смотрела на это существо, и внутри меня все больше разрастался ужас. Мне было очень страшно, невероятно страшно. Меня трясло, крупная дрожь сотрясала тело. "Простыня" несколько раз пробовала пробить собой стекло, но окно каким-то чудом выдерживали (это существо имело ужасную силу – стены дома дрожали, когда оно слету таранило собой окно), что было удивительно само по себе: казалось, другое существо, имей оно подобную мощь, уже давно бы пробралось в комнате. А именно это "простыня" и хотела сделать. Мне страшно было не то что подумать, даже представить себе, что случилось бы, если ему все же удалось бы это сделать.

Собравшись с духом, я поднялась, но все же старалась держаться от окна как можно дальше, так что ноги уперлись в диван (он у отца раскладной) и сиплым от плача голосом спросила:

– Кто ты?

Существо заколыхалось – белая ткань полоскалась по ветру, словно ее кто кружил вокруг своей оси, тяжело вздохнуло, прижало к стеклу черную когтистую руку и проскрежетало:

– Впусти меня.

"Ага, сейчас прямо возьму и впущу тебя!" – тут же что-то возмутилось внутри меня, но я совладала с собой и спросила еще раз:

– Зачем я должна тебя впустить? Что ты сделай, если я тебя впущу?

– Будто ты не догадываешься сама, – отвратительным смехом рассмеялась "простыня". Белые щелки ее глаз сузились, темнота под белым капюшоном стала гуще, голос стал более глубоким, так что от него у меня свело живот: – Я пришел убивать… я пришел убить тебя!!!

– Ты убил моего отца? – уже более смело сказала я, именно что сказала – это не было вопросом, хотя и могло прозвучать как вопрос. Теперь я не страшилась это существо, я была крайне зла на него, хотелось открыть форточку и разорвать "простыню" на клочки, лишь бы она перестала так противно смеяться, лишь бы перестала кривляться и ехидничать. Она просто-напросто смеялась над моим горем!

– Мне пришлось это сделать – он оставил окно открытым, и я забрался сюда. Но он прыгнул, и я вынужден был вернуться за окно. Теперь ты должна впустить меня, чтобы я мог убить и тебя.

– Нет, я не буду тебя впускать, – я категорично замотала головой, с каким-то удовлетворением заметив, как разгневалось существо, услышав отказ на свою просьбу. Точнее, это была не просьба, то был приказ.

– Тебе придется, – белая ткань потемнела, но уже не от ярости, пылающей внутри существа, а из-за того, что, как я поняла позже, у него был свой козырь в рукаве – это существо, кем бы оно ни было, похоже, очень хорошо меня знало – оно знало, на что может надавить, чтобы сломить меня. – Иначе я убью твою мать. Но если ты впустишь меня, я не буду ее убивать. Я убью только тебя и успокоюсь. Ведь за этим я и пришел сюда!

– Где моя мама? – я похолодела от страха за свою маму. Мне казалось, что даже мои волосы поседели от волнения за нее. Меньше всего на свете я хотела бы, чтобы с ней что-то случилось.

– На работе, разве ты не помнишь, как она ушла сегодня на работу?

"Простыня", какой бы злостной она ни была, не врала. Постепенно ко мне возвращались воспоминания. Сегодня был будний день, на часах было примерно восемь (правда, моя мама работает с девяти, но тогда для меня это было незначительной мелочью), значит, она должна была быть уже на работе. "Он не может войти, пока я не разрешу ему это сделать, – вдруг поразила меня с ног до головы новая мысль, как гром среди ясного неба, ударившая мне в голову. – Но если так, значит, он может находиться вне дома сколько угодно. Что, если он не может пробраться именно в наш дом, тогда моя мама… действительно в опасности". Она ведь даже не знала, что это за "простыня". Скорее всего, она даже ничего не пойму, когда она станет…

Нет, додумывать мне не хотелось ни в коем случае. Во мне боролся страх за мать и страх за саму себя. Как это существо будет меня убивать? Я умру быстро, или оно будет меня мучить до последнего? Мне было стыдно думать об этом, я поступала как настоящая эгоистка, а между тем моя мама была намного важнее, чем мое самолюбие. Она не заслуживала смерти. "Я ведь сама столько раз желала умереть", – внезапно дошло до меня. Действительно, я много раз думала об этом, но то были всего лишь мысли… всерьез я никогда не задумывалась об этом.

Я посмотрела на существо, скрытое простыней – почему-то оно не хотело, чтобы я его увидела. Оно скрывало от меня свое истинное обличье, словно, показавшись мне полностью, я сумела бы его узнать. Когда я начала говорить, голос мне плохо повиновался. Помню, я заплакала, но тихо, как ребенок, который плачет ночью, боясь разбудить своих родителей. Но если подумать, отца у меня уже не было. Мамы может не стать по моей вине, но я не могла допустить, чтобы она умерла из-за меня. Я слишком любила ее.

– Хорошо, я впущу тебя, – смахнув слезы, я приблизилась к окну, увидела, как существо встрепенулось, так что простыня закружилась вокруг него, как какое-то странное бальное платье, как оно прильнуло своим "лицом" к стеклу и как ухмыльнулось, когда моя рука отодвинула щеколду. Форточка вырвалась из моих рук, как только щеколда достаточно отошла в сторону. Существо прорвалось в комнату, сбило меня с ног, закружилось под потолком… Оно смеялось своим страшным смехом, летало надо мной, но ко мне не приближалось…

Что было дальше, я не знаю. Я проснулась и так не смогу досмотреть этот сон. Может быть, он был слишком страшен для меня, чтобы я набралась смелости сделать это. Знаю только, что существо медлило, словно не хотело на самом деле меня убивать… Может, оно передумало? Мне мало вериться в это, я знала, что оно жаждало моей смерти, но оно не напало на меня. Почему?