— Николь, дорогая! О боже… близнецы!

Николь поморщилась, потянулась и тут же вздрогнула от сильной боли в спине. Какой странный сон! Она видела Патрика, он говорил что-то, но так печально… Совсем не похоже на него. Он всегда такой веселый.

Она опять ощутила сильный приступ боли, и ее веки дрогнули. Ей не хотелось просыпаться. Она была так измучена. Казалось, каждая частичка ее существа кричала: «Оставьте меня в покое!». Но какая-то неотвязная мысль будоражила мозг, не давая вновь провалиться в сон.

Когда ее глаза наконец открылись, она удивленно огляделась вокруг и нахмурилась. Почему ее голова лежит на бархатной подушке какой-то незнакомой софы, а ноги беспомощно свисают на холодный деревянный пол?

Николь резко села. Как она могла заснуть в такой экстремальной ситуации? Протирая глаза, она пыталась стряхнуть с себя остатки сна… Мерцание двух свечей на дальнем пыльном конце стола оставляли комнату в полумраке, но этого света было достаточно, чтобы убедиться, что ее младшая сестричка, ее дорогая Роза исчезла. Николь помнила, как утешала ее, держала ее за руку, но сейчас рядом никого не было.

Она вскочила. Казалось, сердце стучит где-то у самого горла.

— Розали!

И вдруг взгляд ее упал на новорожденных близнецов. Два крохотных драгоценных кулечка лежали, завернутые в ее плащ. Слава богу, хоть они здесь! В Старом доме было холодно, и ее сестра, которая только что разрешилась от бремени, преждевременно произведя на свет этих малюток, была такой слабой, такой измученной… Куда она могла деться?

— Розали! — еще раз крикнула Николь. — Роза! Пожалуйста, отзовись! Где ты?

Звук быстрых шагов донесся до ее слуха. В дверном проеме показалась высокая темная фигура, отбрасывающая на стену гигантскую, пугающую тень. Леденящий ужас сковал сердце Николь. Что происходит? Наверное, у нее что-то случилось со зрением. Или, быть может, это галлюцинации? Да нет, наверное, она спит, и эта массивная страшная фигура ей просто снится, а Розали мирно дремлет на кушетке рядом со своими малютками.

Сжав кулаки, Николь изо всех сил зажмурилась, молясь про себя: «Господи, пожалуйста, избавь меня от этого кошмара!».

Скрипнули половицы. Тяжелая поступь раздавалась все ближе. Ужас охватил Николь. Единственная мысль билась в ее голове: нужно защитить малюток! Но в тот момент, когда она уже собиралась сделать решительный рывок, послышался странный звук, похожий на тихий смех, и в ту же секунду чьи-то сильные руки схватили ее за плечи.

— Николь! — мягко, но настойчиво проговорил знакомый голос. — Я не мужчина из твоих снов, но и не привидение, успокойся!

Его голос! Но это не может быть Патрик. Он сейчас на Мальдивах, его последнее письмо пришло именно оттуда.

Она открыла глаза и увидела улыбающееся лицо.

— Патрик! — Даже в зыбком свете догорающих свечей его невозможно было спутать ни с кем другим. Николь судорожно вцепилась ему в рубашку. — Роза исчезла! Ты должен помочь мне найти ее…

— Успокойся! — Он крепко прижал ее к себе. — Я только что отнес Розу в машину и сообщил в больницу, что мы выезжаем.

Не веря своим ушам, она только сильнее прижималась к нему.

— Но что ты делаешь в Луисвилле?

— Ничего особенного, — сказал он, и его теплое дыхание коснулось ее волос. — Просто отгоняю ночные кошмары, спасая маленьких девочек.

Николь наслаждалась теплом его объятий и успокаивающим звуком голоса. К сожалению, он отступил прежде, чем она готова была его отпустить. Склонившись над кушеткой, где на импровизированной подстилке лежали ее маленькие племянницы, он произнес:

— Настало время подумать об этих малютках. Как ты думаешь, нам удастся спасти их?

Она не знала, что Патрик собирается предпринять, но не сомневалась, что он сделает все, что нужно.

Николь бил озноб. Обманчивое тепло мартовского дня к полуночи обернулось настоящим холодом.

Патрик, должно быть, заметив ее дрожь, снял пальто и накинул ей на плечи. Мягкая ткань хранила тепло его тела и приятный, знакомый запах. Николь сунула руки в рукава и, крепко обхватив себя, попыталась согреться.

Взяв девочек на руки, Патрик направился к выходу. Николь поспешила за ним. Сама не зная, почему, она вдруг вспомнила свой странный, непонятный сон и не смогла удержаться от вопроса:

— Ты называл меня «дорогая»?

Ей показалось, что Патрик на секунду заколебался, бросив какой-то странный взгляд в ее сторону.

— Конечно, — уже спускаясь по лестнице, рассмеялся он. — Я называю так всех сестер Трэффи. Это спасает меня от необходимости запоминать ваши имена.

— Извини, я немного не в себе, — смутилась Николь.

— Забудь об этом.

Подойдя к машине, он передал близнецов Розе, которая сидела на переднем сиденье, закутанная в плед, и открыл заднюю дверцу. Николь уже забралась в машину, когда Патрик неожиданно просунул голову внутрь и с серьезным видом заправил прядку светлых волос ей за ухо:

— Между прочим, с днем рожденья, дорогая! — сказал он.

Николь даже не успела отреагировать, как он уже оказался за рулем. Она застенчиво улыбнулась, опустив глаза. Ей следовало знать, что Патрик не мог забыть.

Одна из девочек захныкала, и Николь бросила тревожный взгляд на сестру.

— Розали, с ней все в порядке?

Новоиспеченная мамаша с улыбкой обернулась. Она выглядела утомленной, но счастливой.

— Что может быть не в порядке, если здесь ты и Патрик?

Николь почувствовала, как слезы подступают у нее к горлу. Она долго держалась, но сейчас, когда все уже было позади, наступила разрядка. Слава богу, роды прошли без осложнений.

— Я позвонил в полицию, — сказал Патрик, — и попросил передать Дэйзи, чтобы она ждала нас в больнице.

Николь с облегчением откинулась на сиденье. Как хорошо, что Патрик оказался здесь и взял все в свои руки.

И вдруг откуда-то из глубин ее сознания неожиданно всплыла темная мысль. Джеральд! Она закусила губу. Сейчас не время вспоминать о своем разбитом сердце и предательстве жениха. Нет! Лучше переключиться на что-нибудь хорошее. Ее взгляд скользнул по широким плечам Патрика, длинным загорелым пальцам, крепко сжимающим руль… Да, лучше она будет думать о нем!

Патрик Полтер появился в семье Трэффи пятнадцать лет назад. И хотя он только три года прожил с ними, а его мать Ева не позволила их отцу усыновить мальчика, все три сестры — Николь, Розали и Дэйзи — продолжали считать его своим братом даже тогда, когда Ева сбежала с другим мужчиной.

Когда они уже подъезжали к госпиталю, Николь с удивлением подумала о том, что Патрик всегда чувствует, когда сестры Трэффи нуждаются в нем. Более того, он оказывается именно там, где его ждут.

Николь взяла бумажный стаканчик с кофе, который протянул ей Патрик. Родильное отделение больницы располагалось в новом крыле здания. Комната для посетителей была типичной для подобных заведений: никаких излишеств и абсолютная стерильность. Стены выкрашены в спокойные пастельные тона, толстый мягкий ковер на полу заглушает шаги. Светлые стулья с бирюзовой обивкой вряд ли могли показаться удобными изнывающим от беспокойства и нетерпения посетителям. Но Николь была так измучена и эмоционально опустошена, что радовалась и такому скромному комфорту.

Доктор уверял, что с Розой и девочками все будет в порядке. А это главное.

— Где Дэйзи? — спросил Патрик, опускаясь на стул слева от нее.

— О, разве ты не знаешь нашу Дэйзи? О чем-то хлопочет.

— Да, это на нее похоже. Маленькая наседка. — Он положил руку на спинку ее стула. — А как ты, Ник?

Николь знала, что он имеет в виду ее отношения с Джеральдом, но не хотела говорить об этом. Рана была еще слишком свежей. Сделав очередной глоток кофе, она пожала плечами.

— Я? Прекрасно! Теперь, когда Розали и девочки в безопасности…