- А теперь кто же?
Он оскалился в белозубой, но немного неестественной улыбке:
- А теперь я - инспектор Управления Статистики. Вот такой взлет, да. Можно сказать, из грязи - в князи.
Я пожал плечами:
- Кто вам сказал, что быть рабочим - это грязь?
- Но вы-то тем не менее не рабочий.
- Ну хорошо, - я счел нужным протянуть ему руку. - Всего доброго.
- Всего доброго, - он ответил на мое рукопожатие. - На всякий случай - я Зиманский, если понадоблюсь. Из пятой квартиры.
Пока я усаживался, он стоял и смотрел внутрь машины, даже не на Хилю или меня, а просто так - внутрь, изучая кожаную обшивку салона, полированные деревянные подлокотники, кнопки автоматического подъема стекол, дорогое радио с подсветкой. Глаза у него были светло-голубые, почти белесые, с крохотными черными зрачками, и от этого казалось, что глядит он остро и подозрительно. Я вздохнул с облегчением, когда машина тронулась.
- Кто это? - Хиля оглянулась через заднее стекло. - Неприятный какой-то тип, любопытный слишком.
- Говорит, был рабочим, - я тоже оглянулся. - А теперь стал служащим и живет в нашем с тобой доме.
Несколько минут мы ехали молча.
- Вы меня простите, что влезаю, - осторожно сказал шофер, встретившись со мной взглядом в зеркальце, - только вопросы он задавал всякие - про вас, про невесту вашу. Хотел послать его подальше, да не могу - начальник все-таки...
- Да какой он начальник... - я вздохнул. - А что спрашивал?
- Ну-у, к примеру, откуда вы сюда переехали, в какой квартире живете, почему вдруг женитесь...
- Боже мой, да какое его собачье дело?! - вскрикнула Хиля.
- Про родителей еще, - добавил шофер. - Вы не думайте, у меня на все вопросы ответ один: "Не знаю и знать не хочу".
Я ему сразу поверил: этот простоватый человек, всего три года как переехавший из пригородов, считался идеальным шофером для начальства - именно за свою неболтливость. Но настроение все же слегка испортилось.
- Ладно, - я потрепал Хилю по руке. - Завтра разберемся. Еще не хватало такой день портить.
У здания, где располагался наш Семейный отдел, не было ни одного автомобиля. В общем-то, это и редкость, обычно молодожены приезжают на автобусе или приходят пешком, особенно фабричные - у них считается особенным шиком явиться целой толпой, прошествовав перед этим по всем улицам своего квартала и собрав как можно больше поздравлений.
Часы показывали одиннадцать двадцать, когда мы вошли в просторный, украшенный бумажными гирляндами вестибюль с яркими плакатами и выписками из Семейного кодекса на голубых стенах. На скамейках весело болтали три или четыре пары: девушки в простеньких платьях из белого сатина, молодые люди в новых негнущихся кепках. Все они были, кажется, знакомы друг с другом, особенно невесты - наверное, с одной фабрики.
Я подошел к окошку приема документов, отдал социальные карточки и сказал номер нашей очереди - сорок три.
- Ждите, пожалуйста, - служащая кивнула мне, что-то пометив в толстой книге. - Сейчас выйдут сорок вторые, и пойдете. Прошу не отлучаться.
- Вы - сорок третьи? - бойкая темноволосая невеста услышала, подбежала ко мне, махнула остальным. - Все-таки рано мы пришли. Думали, очередь будет...
- Тут же по записи.
- В санчасти тоже по записи - и все равно очередь.
Я засмеялся:
- Так то - в санчасти. А сюда приходят не насморк лечить, тут как бы... счастье выдают, что ли.
Девушка тоже засмеялась:
- Если так, здесь вообще давка должна быть - а нет.
Хиля недовольно смотрела в нашу сторону. Я знал - она не ревнует, дело в другом. В памяти сразу всплыла картинка: летний вечер, складской район, кирпичный дом, дети-двойняшки, на которых Хиля накричала за то, что они стояли и слушали наш разговор. Я уверен: если бы там оказались, скажем, дети дознавателя или даже какого-нибудь помощника младшего бухгалтера вроде меня - ее реакция была бы совсем иной.
- Ну, что ты? - я подошел к ней и встал рядом, как можно ближе. - Простая вежливость. Человек спросил, я ответил.
- Человек спросил, - она хмыкнула. - Почему к тебе вечно лезут с вопросами всякие... люди? Не ко мне, а именно к тебе?
С протяжным скрипом открылись высокие двери главного зала, и вышли мужчина и женщина средних лет, довольные, смущенные, с тревожно бегающими глазами. За руку женщина вела мальчишку лет шести, а мужчина весело помахивал в воздухе раскрытой социальной карточкой, давая просохнуть чернилам.
- Номер сорок три, - объявила в микрофон служащая.
Провожаемые взглядами, мы вошли в зал. Я уже бывал тут, на свадьбе родителей - ведь присутствие ребенка обязательно. А Хиля шла впервые, и ладошка ее в моей руке взмокла от напряжения.
Зал внутри выглядит огромным и пустым, потому что мебели в нем почти нет - лишь длинный, на троих, стол да скамейка со спинкой - напротив.
- Проходите и садитесь, - улыбнулся нам старший регистратор. Наметанным глазом он сразу определил, что мы - из служащих, и держался с нами соответственно.
За огромными окнами сквозь последние солнечные сполохи забарабанил дождь, слитным движением склонились на ветру тополя. Мы уселись на жесткую скамью, и Хиля прижала к себе цветы, словно они были ее младенцем. Младший регистратор зачитал наши имена и фамилии и спросил, все ли правильно. Секретарь приготовилась писать: перед ней лежал желтый бланк протокола с красным угловым штампом Семейного отдела и гербовой печатью внизу, под пустыми типографскими строчками.
- Итак, - младший регистратор поправил очки на своем узком, плотно слепленном восковом лице, - поскольку вы вступаете в брак в первый раз, я должен разъяснить вам ваши права и обязанности...
Мне показалось - они заговорили все сразу, хотя под сводами главного зала звучал только один голос, но эхо, о котором ходят настоящие легенды, многократно разносило его:
- Первичный брак заключается на трехгодичный срок. Брак не может быть расторгнут по вашему желанию, не может быть признан недействительным, не может быть продлен без вашего обоюдного согласия, кроме случаев, предусмотренных Приложением...
- По истечении трех календарных лет вы обязаны явиться в Семейный отдел по месту жительства для продления вашего брака. В случае неявки одного из вас или обоих в течение десяти рабочих дней с этой даты брак считается прекращенным...
- Семейный отдел оставляет за собой право контролировать факт вашего совместного проживания, для чего в нерабочее время, в выборочном порядке, вас будет посещать специально назначенный инспектор отдела...
- Брак может быть продлен без явки одного из вас, если в Семейный отдел будет представлен документ, подтверждающий ваше желание продлить брак, но невозможность явки в нужное время...
- Брак не может быть продлен при отсутствии вашего совместного проживания, даже если вы оба явитесь для его продления...
- Брак не может быть продлен, если по результатам выборочной проверки выяснится, что ваше совместное проживание не является постоянным, за исключением случаев, предусмотренных Приложением...
- Брак не может быть продлен, если Семейному отделу станет известно, что один из вас (или оба) ведут аморальный образ жизни, даже в случае постоянного совместного проживания...
- Брак не может быть продлен, если по результатам выборочной проверки выяснится, что целью заключения брака является материальный или социальный расчет, кроме случаев, предусмотренных Приложением...
Мне было откровенно скучно. Во-первых, нечто подобное я уже слышал, во-вторых, Семейный кодекс стоял у нас дома на полке, и я несколько раз перелистывал его (вместе с Приложением, конечно), а в-третьих, и это самое главное, я собирался создать семью, а не что-то другое, и все грозные предостережения ко мне никак не относились.
Хиля, впрочем, слушала внимательно, и регистратор обращался большей частью к ней:
- Согласно Приложению, в случае беременности жена обязана предоставить в Семейный отдел по месту жительства медицинское заключение с точным указанием срока беременности. В этом случае брак автоматически продлевается до достижения ребенком трехлетнего возраста, после чего подлежит продлению на общих основаниях.
