К полуночи все трое разошлись по спальням, приготовления к походу в Анар были завершены. В комнате, выделенной им с братом, Ши устало опустился на мягкую кровать и несколько минут изучал непроглядную тьму за открытым окном. Ночь стояла пасмурная, небо закрывали тяжелые тучи, которые зловещими клочьями нависали над смутными очертаниями гор. Холодный ветер прогнал на восток тепло ушедшего дня, и спящий город погрузился в мирную тишину. Флик на соседней кровати уже спал, слышалось его тяжелое размеренное дыхание. Ши задумчиво смотрел на брата. Мысли его туманились, каждая клеточка уставшего тела ныла после долгого пути, однако живительный сон не приходил. Впервые он по-настоящему задумался о своем будущем. Бегство в Лих было лишь первым шагом в странствии, которое могло затянуться на годы. Даже если им удастся благополучно добраться до Анара, Ши понимал, что придется бежать дальше. Попытки разыскать их будут повторяться снова и снова, пока не умрет Повелитель чародеев или сам Ши. А до тех пор они не смогут вернуться к отцу в родной Дол и до скончания дней будут скрываться от безжалостных крылатых охотников.
От неумолимой правды его взяла оторопь. В безмолвной темноте Ши Омсфорд остался наедине со своими страхами, отчаянно сражаясь с растущим в душе ужасом. Прошло еще немало времени, прежде чем ему удалось заснуть.
Утро выдалось тусклое и пасмурное, сырость и холод пронизывали до костей. Ощущая все прелести промозглой погоды, Ши и двое его спутников двинулись на восток через затянутые туманом возвышенности горного королевства, направляясь к безрадостным низинам. В полном молчании они шли друг за другом по узким извилистым тропкам, петляя меж огромными серыми валунами и зарослями сухих кустарников. Впереди шагал Менион, его зоркие глаза высматривали незаметные преграды, он ступал широко и свободно, с грациозной легкостью преодолевая кочки и бугорки. За спиной горца болтался небольшой походный мешок с привязанными к нему ясеневым луком и колчаном со стрелами. На поясе Менион закрепил большой старинный меч, подарок отца на совершеннолетие. Этот меч принадлежал принцу Лиха по праву рождения. Глядя на холодный блеск металла в неярком свете, Ши невольно вспомнил о легендарном мече Шаннары и попытался представить себе знаменитый клинок. Удивленно приподняв тонкие эльфийские брови, он настороженно вгляделся в бескрайний сумрак ночи. Казалось, вокруг не было ничего живого. Это была мертвая земля, и живые, ступившие в это царство запустения, становились здесь непрошеными гостями. Ши поежился и слабо улыбнулся, заставляя себя отвлечься от безрадостных мыслей. Последним в небольшом отряде шагал Флик, на его мускулистой спине висел мешок с провизией, которой должно было хватить на время пути через низины Клета и Черные Дубы. Когда путники минуют опасные преграды, если, конечно, удача улыбнется им, придется покупать или выменивать еду у редких обитателей почти безлюдного далекого края или же добывать пропитание самостоятельно, хотя такое будущее не особенно вдохновляло Флика. Несмотря на искреннее желание Мениона помочь попавшим в беду братьям, Флик по-прежнему сомневался в надежности их проводника, хотя принц Лиха добровольно согласился пуститься в опасное путешествие. События их последнего похода еще не стерлись из его памяти, и юноше совсем не хотелось вновь испытывать судьбу.
Первый день пути пролетел незаметно, к вечеру трое путников миновали границы горного королевства и с наступлением ночи достигли оконечностей зловещих низин Клета. На ночлег они остановились в небольшой ложбинке под ненадежным прикрытием убогих деревьев и чахлых зарослей высохшего кустарника. От сырого тумана одежда их промокла насквозь, а близкая ночь принесла с собой промозглый холод. Чтобы немного согреться и обсохнуть, друзья попытались развести костер, но мокрый валежник упорно не хотел разгораться. Вскоре они сдались, наскоро перекусили и устроились под кустами, завернувшись в сухие одеяла, которые предусмотрительно защитили от влаги в самом начале пути. Они почти не разговаривали, лишь вяло ругали несносную погоду. Тесно прижавшись друг к другу, они с тревогой вслушивались в гулкую тишину. Странное безмолвие казалось почти осязаемым, и невольный страх заставлял их до боли в ушах вслушиваться в мертвящую тишь в надежде услышать хотя бы малейший шорох. Однако их чахлое убежище окружала лишь непроницаемая тьма, и даже легкий ветерок не касался замерзших лиц путников. Наконец усталость после долгого перехода взяла свое, и друзья, один за другим, провалились в беспокойный сон.
На второй и третий день стало ясно, что начало путешествия было лишь легкой прогулкой. Постоянно шел дождь, и размеренная ледяная морось, промочив одежду, быстро пробирала до самых костей. Казалось, каждая клеточка пропиталась отвратительной сыростью, и их измученные тела дрожали от липких прикосновений нескончаемого дождя. Днем воздух оставался сырым и холодным, а ночью начинались заморозки. Жалкая растительность, которая попадалась им на дороге, казалась умерщвленной безжалостной сыростью. Чахлые кривые кусты с крохотными листочками, согбенные деревца с пожухлыми ветками молчаливо дожидались скорой гибели. Никто не жил в этом мертвом краю, зыбкая почва, сочащаяся ледяной сыростью, долгие месяцы не знала солнечного света. Они продолжали идти на восток по унылой пустынной земле, и ни разу ни одно живое существо или следы его пребывания не встречались у них на пути. Солнце забыло об этом гиблом месте, и ни единый блеклый лучик ни разу не напомнил измученным путникам о существовании других, полных жизни, земель. Быть может, здесь царил вечный туман или тучи наглухо закрывали небо, но казалось, во всем мире осталась лишь эта гнетущая, полная ненависти пустыня.
На четвертый день их охватило отчаяние. Хотя крылатые охотники Повелителя чародеев пока не появлялись и никто не преследовал их, путники находили в том мало утешения. Время текло тягучей рекой, давящая тишина становилась все более бездонной, а топкая почва – все более зыбкой. Даже неиссякаемое воодушевление Мениона начало угасать, и червь сомнения точил его обычную самоуверенность. Горец начал опасаться, не сбились ли они с дороги или даже ходят кругами. Он слишком хорошо понимал, что все, кто заблудился в этом гиблом месте, обречены на верную смерть. Ши с Фликом боялись еще больше. Они ничего не знали о низинах и не обладали охотничьими талантами Мениона. Братья полагались только на него, но уже ощущали смутную тревогу, хотя горец намеренно умалчивал о своих сомнениях, чтобы не волновать друзей. Время шло, а холодная мертвая пустошь по-прежнему окружала измотанных путников. Они чувствовали, как последние крупицы уверенности ускользают от них. К концу пятого дня пути, когда затянутые мглой низины все так же тянулись до самого горизонта и ничего похожего на Черные Дубы не предстало их взорам, Ши потребовал привала и тяжело рухнул на землю, вопросительно глядя на принца Лиха.
Менион пожал плечами и рассеянно обвел глазами низины, его гордое лицо осунулось от ледяной сырости.
– Не буду лгать, – пробормотал он. – Я не уверен, что мы идем в правильном направлении. Возможно, мы бродим кругами или уже безнадежно заблудились.
Флик с негодованием швырнул на землю мешок и выразительно посмотрел на брата. В его красноречивом взгляде ясно читалось: «Что я тебе говорил!» Ши зыркнул на него в ответ и быстро повернулся к Мениону.
– Не могу поверить, что мы заблудились! Неужели нельзя определить направление?
– Готов выслушать ваши предложения. – Его друг потянулся с печальной улыбкой, бросил на бугристую землю мешок и уселся рядом с мрачным Фликом. – В чем дело, старина Флик? Я снова вас подвел?
Флик сердито посмотрел на принца, но, натолкнувшись на взгляд его серых глаз, передумал высказывать вслух свое недовольство. В глазах принца застыла искренняя тревога, даже печаль. Он тяжело переживал, что не оправдал доверия друзей. С необычной для него пылкостью Флик успокаивающе похлопал Мениона по плечу и молча кивнул. Внезапно Ши вскочил на ноги, кинулся к своему мешку и принялся торопливо рыться в пожитках.
