— Разве этот проект не важнее, чем репутация любого отдельно взятого человека? — спросил Бад, прислушиваясь к прерывающемуся от негодования дыханию потрясенного Пауиза.
— Доктор Лэйн, — ответил Сэчсон, — это весьма беспочвенная точка зрения. Позвольте мне объяснить вам, что именно я думаю о проекте «Темпо». Во всех предыдущих проектах, связанные с внеземным пространством, вооруженные силы всегда находились под полным контролем. Штатские специалисты нанимались, как на гражданскую службу, в качестве технических служащих и советников. Финансирование наших проектов было частью общего финансирования вооруженных сил. И должен добавить, что те проекты, честь руководить которыми была оказана мне, завершились в срок или досрочно.
Теперь, доктор Лэйн, командуйте, если я могу употребить это слово, вы. У вас — полномочия. У меня — ответственность. Это отвратительная ситуация. Я знаю не так уж много о том, что происходит в вашей укромной долине в горах Сангре де Кристо. Но я знаю что если бы все предписания по военной линии выполнялись охрамой надлежаще, то этого бы… гм… происшествия не случилось. Поэтому я хочу потребовать от вас следующее: как только мы возобновим совещание с записью для протокола, вы попросите откомандировать в зону проекта майора Либера в качестве советника. Обо всех делах, которые по его компетентному суждению могут повлечь за собой срыв сроков завершения договора, он будет докладывать мне лично.
Бад Лэйн насторожился, почувствовав в этих словах скрытую угрозу.
— А если я против?
— Я бы хорошенько над этим поразмыслил, доктор Лэйн. Если вы будете против, то я буду просить освободить меня в будущем от всякой ответственности за все дела, связанные с проектом «Темпа» и, по-видимому, заявлю о необходимости расследования по поводу использования бесконечного множества денег, затрачиваемых на проект. Моя отставка кристаллизует это давление. Вы и ваш проект подвергнетесь расследованию.
— И что же дальше? — тихо спросил Бад Лэйн.
— А дальше вы обнаружите, что многие значительные лица разделяют ту же мысль, что и я: единственный путь в глубокий космос, мой ученый друг, проходит через дальнейшее совершенствование движителей, основанных на физических явлениях, как, например, общепринятые прямоточные реактивные движители типа «А-6». А все эти складки энштейновского пространства и всякие временные поля — от начала и до конца всего лишь грезы и мечты.
— Если вы, генерал, так в этом уверены, почему же вы не порекомендуете прекратить работы по проекту «Темпо»?
— Это не входит в мои обязанности. Моя обязанность — обеспечить вашему кораблю «Битти-2» все необходимое, чтобы он поднялся с Земли. Если в полете его постигнет неудача, на мне это не отразится. Если вы не сможете поднять его с Земли, то мы сможем использовать корпус для ныне рассматриваемого военного проекта. Перед вами выбор, доктор Лэйн. Либо вы согласитесь с назначением Либера к вам советником, либо вам придется примириться с прекращением работ по вашему проекту.
Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Бад собрался с мыслями.
— Генерал, позвольте мне взять на себя смелость подытожить современную историю развития межпланетных полетов. Со времени самых первых работ по созданию старинного реактивного двигателя на химическом топливе «Битти-2» в Уайт Сэнде — свыше двадцати пяти лет назад — история развития межпланетных полетов была историей неудач. Эти неудачи можно рассортировать на три категории. К первой относятся неудачи из-за технических недостатков в структуре материалов и в конструкции кораблей. Ко второй — неудачи из-за шпионажа и саботажа. К третьей — неудачи из-за ненадежности человеческого фактора.
В проекте «Темпо», генерал, предусмотрены меры, понижающие вероятность всех этих неудач. Передача всех полномочий гражданскому техническому персоналу делает этот персонал ответственным за предотвращение неудач первой категории. Засекреченность местоположения лабораторий и внимательная проверка кадров на благонадежность предусмотрены, чтобы проект не постигла неудача второй категории. А неудачи третьей категории — на совести доктора Инли и ее сотрудников. Пока, как вы говорите, командую я, я приму майора Либера при выполнении трех условий. Первое — он не будет обсуждать теоретические и технические проблемы ни с кем из персонала. Второе — он будет носить штатскую одежду и ему придется приспособиться к нашим правилам. Третье — ему придется пройти проверку на благонадежность по «классу А» и расширенную проверку на стабильность психики, которой подвергаются все вновь принимаемые на работу.
Майор Либер покраснел и уставился в потолок.
— Доктор Лэйн, — спросил Сэчсон, — вы считаете, что ваше положение дает вам право устанавливать такие условия?
Бад понял, что сейчас может решиться многое. Если он отступит, то вскоре Либер сколотит свой персонал, ядро военного штаба, и генерал Сэчсон дюйм за дюймом перехватит все руководство проектом. А если не отступит, Сэчсон может выполнить свою угрозу. Но такая отставка будет смотреться в послужном списке генерала не слишком-то удачно.
— Я не приму майора Либера ни на каких других условиях, — ответил Бад.
Секунд десять Сэчсон внимательно смотрел на Бада.
— Я не вижу причин, — вздохнул он наконец, — не пойти на компромисс. Но меня обижает ваше подозрение, касающееся того, что любой сотрудник из моего личного персонала может оказаться неблагонадежным человеком.
— Генерал, я могу напомнить вам случай капитана Сэнгерсона, — заметил Бад.
Сэчсон, казалось, не услышал этого замечания. Он взглянул на Либера.
— Введите заключенного, майор, — приказал генерал. Либер открыл дверь комнаты для совещания и что-то тихо сказал охраннику. Тотчас же в комнату ввели Уильяма Конэла.
Карие глаза Шэрэн удивленно расширились, она торопливо подошла к Конэлу и осмотрела припухлость под его левым глазом. Затем повернулась к генералу, бросив на него раздраженный взгляд.
— Генерал, этот человек не заключенный, а пациент. Почему его били?
— Не поднимайте шума, доктор Инли, — жалостно скривился в улыбке Конэл. — Я не виню парня, побившего меня.
— Сотрите это из протокола, сержант, — приказал Сэчсон. — Сядьте на тот стул, Конэл. Вы являетесь… или являлись специалистом?
— Более, чем специалистом, — быстро вставил Бад Лэйн. Конэл является компетентным физиком, свыше пяти лет проработавшим в Брукхэвене[3].
— Допустим, — произнес Сэчсон, холодно взглянув на Бада. — Но неужели обязательно, доктор Лэйн, напоминать вам вновь, что я хочу получать ответы от тех, кому заданы вопросы. — Генерал снова обратился к Конэлу.
— Вы вдребезги разбили дорогое и точное оборудование. Вы имеете представление о наказании за преднамеренное уничтожение государственного имущества?
— Это совершенно неважно, — уныло ответил Конэл.
— Я считаю ваш ответ, — улыбнулся генерал Сэчсон, — весьма странным заявлением. Может быть, вы соблаговолите пояснить его.
— Генерал, — начал Конэл, — «Битти» значит для меня больше, чем я могу выразить словами. За всю свою жизнь я никогда ни над чем не работал так упорно. И никакая работа до этого не приносила мне столько счастья. И мне наплевать на наказание, даже если меня станут варить в кипящем масле.
— У вас странный способ выражения вашего великого уважения к проекту «Темпо». Может быть, вы сумеете рассказать нам, почему вы уничтожили государственное имущество?
— Я не знаю.
— А может быть, вы не хотели рассказать нам, кто поручил вам разбить вдребезги панели? — шелковым голосом спросил Сэчсон.
— Все, что я могу сделать — это рассказать вам все, что я рассказывал Ба… доктору Лэйну, генерал. Я проснулся и больше не мог заснуть. Поэтому оделся и вышел глотнуть воздуха и покурить. Я стоял на улице, как вдруг, ни с того ни с сего, сигарета выпала у меня из руки. Будто кто-то перенял мою руку и разжал пальцы. И вообще все это было… будто меня загнали в уголочек моего сознания, откуда я мог смотреть, но не мог ничего делать.
