– Да-да! Входите-входите! Добро пожаловать! – раздался громкий, веселый голос изнутри. Джейн и Майкл прямо задрожали от волнения.

– Он там! – говорил взгляд Джейн.

Мэри Поппинс отворила дверь, и перед ними возникла большая светлая комната. В дальнем ее конце ярко горел камин, а посередине стоял огромный стол, накрытый для чая. Тут были и печенье, и пирожки, и целые горы всевозможных бутербродов, и даже большой сливовый торт, покрытый нежной розовой глазурью.

– Ах, как приятно! – приветствовал их громкий голос.

Джейн с Майклом оглянулись, пытаясь найти его обладателя. Но вокруг никого не было. Комната казалась совершенно пустой.

Вдруг они услышали возмущенный голос Мэри Поппинс:

– О боже! Дядя Альберт! Вы снова! Может быть, вы забыли, что сегодня у вас вовсе не день рождения?

Говоря это, она почему-то смотрела вверх, на потолок. Подняв голову, Джейн и Майкл, к своему крайнему изумлению, увидели кругленького, толстого, лысого человека, который совершенно свободно висел в воздухе. Расположился он там очень недурно, так как сидел положив ногу на ногу и даже читал газету.

– Дорогуша! – отозвался мистер Паррик, улыбаясь детям и виновато поглядывая на Мэри Поппинс. – Боюсь, что как раз сегодня и есть мой день рождения!

– Ай-яй-яй-яй-яй! – покачала головой Мэри Поппинс.

– Правда, вспомнил я об этом только вчера вечером и не смог предупредить тебя, чтобы ты пришла в какой-нибудь другой день. Ужасно неудобно, правда? – сказал он, глядя сверху вниз на Джейн и Майкла. – Да-да, вижу, вы удивлены, – тут же добавил он.

И действительно, рты ребят были раскрыты так широко, что мистер Паррик, будь он чуть поменьше, вполне мог бы упасть в один из них.

– Сейчас я вам все объясню, – невозмутимо продолжал тем временем мистер Паррик. – Дело вот в чем. Я очень веселый человек и иногда люблю посмеяться. Вы даже не поверите, сколько на свете вещей, способных меня развеселить. Я могу смеяться почти над всем! Честное слово!

С этими словами мистер Паррик вдруг затрясся в воздухе, видимо, развеселившись от мысли о собственной чрезмерной веселости.

– Дядя Альберт! – одернула его Мэри Поппинс, и мистер Паррик, вздрогнув, замолчал.

– Прошу прощения, моя дорогая! – сказал он. – Так на чем это я остановился? Ах, да! И самое смешное состоит в том… в том… Ну хорошо, хорошо, Мэри, я не буду больше смеяться… Так вот, когда мой день рождения выпадает на пятницу, я начинаю вдруг ощущать в себе необычайную легкость. Все во мне как бы приподнимается… Выше, выше, выше – и р-р-раз!

– Но почему?.. – начала было Джейн.

– Но как? – не вытерпел Майкл.

– Видите ли, если я в этот день начинаю смеяться, то так сильно наполняюсь Веселящим газом, что потом, даже если и захочу, никак не могу опуститься на землю. Это происходит, даже если я улыбаюсь. Первая же смешная мысль – и я взлетаю, точно воздушный шар! И пока я не подумаю о чем-нибудь серьезном или грустном, опуститься вниз нет абсолютно никакой возможности!

Мистер Паррик опять было начал хихикать, но, уловив гневный взгляд Мэри Поппинс, поперхнулся и продолжил:

– Это, конечно, не совсем обычно, но, доложу вам, не лишено приятности. С вами, наверное, этого никогда не случалось?

Джейн и Майкл замотали головами.

– Ну да, я так и думал. Скорее всего, это только моя характерная особенность. Однажды, ей-богу, вы не поверите, я в свой день рождения побывал в цирке, а потом целых двенадцать часов проболтался дома под потолком. И только когда пробило полночь, я наконец шлепнулся на пол. Ведь началась суббота, и мой день рождения кончился. Все это очень странно, не правда ли? Смешно, даже можно сказать! А теперь снова мой день рождения, и снова пятница, и вы вместе с Мэри Поппинс пришли ко мне в гости… Ха-ха-ха!.. Господи, только не смешите меня, только не смешите!.. Умоляю! Ха-ха-ха!

И хотя Джейн с Майклом не делали ничего смешного, а только в изумлении таращили глаза, мистер Паррик опять принялся громко смеяться, раскачиваясь в разные стороны и подпрыгивая на месте. Газета болталась у него в руке, а очки каждую минуту грозили свалиться с носа. Он так комично выглядел, кувыркаясь в воздухе наподобие большого пузыря, так смешно тыкался об потолок головой и хватался руками за люстру, когда пролетал мимо нее, что Джейн и Майклу, несмотря на то, что они изо всех сил старались соблюдать приличия, сдерживаться стало невозможно. И они засмеялись. Да как! Они пытались зажать рты ладонями, чтобы удержать смех, но из этого ничего не выходило. В конце концов они попа́дали на пол и принялись кататься, буквально помирая со смеху.

– Это еще что такое? – повысила голос Мэри Поппинс. – Это что за поведение?!

– Ой, не могу! Ой, не могу! – стонал Майкл, подкатываясь к камину. – Ой, как смешно! Джейн, ты посмотри…

Но Джейн не отвечала. С ней случилась необыкновенная вещь. Она почувствовала, что ее тело вдруг стало утрачивать вес. Это было так странно, но вместе с тем так замечательно, что ей еще больше захотелось смеяться. Она собралась сказать об этом Майклу, но вдруг почувствовала, что медленно отрывается от пола и летит к потолку.

Майкл в изумлении таращил глаза на то, как она неторопливо плыла вверх. Вот ее голова коснулась потолка, и скоро Джейн очутилась рядом с мистером Парриком.

– Так-так! – озадаченно пробормотал мистер Паррик. – Уж не хотите ли вы сказать, что у вас сегодня тоже день рождения?

Джейн отрицательно покачала головой.

– Нет? Так что же, стало быть, Веселящий газ действует не только на меня? Эй! Там! Тпру! Осторожнее, полка! – закричал он тут же Майклу, который, внезапно оторвавшись от пола, понесся вверх и чуть не врезался головой в каминную полку, сплошь уставленную всевозможными безделушками. Через несколько секунд он с размаху плюхнулся мистеру Паррику прямо на колени.

– Привет! – сказал тот и сердечно пожал Майклу руку. – Ей-богу, очень мило с вашей стороны – подняться ко мне наверх. Надеюсь, это не из-за того, что я не могу опуститься вниз? А?

И, переглянувшись, мистер Паррик и Майкл вновь залились смехом.

– Наверное, – обратился затем мистер Паррик к Джейн, утирая слезы, – наверное, вы будете думать, что у меня самые ужасные манеры на всем белом свете. Такая красивая юная леди должна, конечно, сидеть, а я, между тем, даже не могу предложить вам стул! Хотя, знаете, в воздухе тоже можно сидеть и, надо сказать, очень и очень неплохо! Честное слово!

Джейн попыталась последовать его совету и скоро устроилась вполне сносно. Сняв свою шляпку, она положила ее перед собой, и та… зависла в воздухе безо всякой опоры.

– Замечательно! – сказал мистер Паррик. Затем он повернулся и взглянул вниз на Мэри Поппинс. – Ну вот, Мэри, мы и устроились. Теперь твоя очередь, моя дорогая! Буду очень рад видеть тебя здесь, наверху… Но Мэри, почему ты хмуришься? Боюсь, ты сердишься на меня.

Он кивнул в сторону Джейн и Майкла и торопливо заговорил:

– Ну извини, извини, дорогая. Ведь ты же знаешь, как это бывает со мной. К тому же я никак не ожидал, что мои два юных друга тоже заразятся этим! Честное слово! Да, да, согласен, наверное, я должен был пригласить их в какой-нибудь другой день… Ну, пусть они тогда подумают о чем-нибудь грустном или о чем-нибудь…

– Нет, я просто обязана это сказать! – строго произнесла Мэри Поппинс. – Еще никогда в жизни я не видела ничего подобного! А в вашем возрасте, дядя…

– Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! Взбирайтесь сюда! – перебил ее Майкл. – Подумайте о чем-нибудь смешном, и вы увидите, что это очень легко!

– Слушай, Мэри, в самом деле! – продолжал настаивать мистер Паррик.

– Нам здесь так одиноко без вас! – попросила и Джейн, протягивая к Мэри Поппинс руки. – Пожалуйста, Мэри Поппинс, подумайте о чем-нибудь смешном!

– Ей это вовсе не обязательно, – заметил мистер Паррик, вздыхая. – Она, если захочет, сможет подняться и так, без всякого смеха. И ей, между прочим, это хорошо известно!

Он повернул голову и загадочно посмотрел на Мэри Поппинс.