- Только не надо, как в прошлый раз,- сказал он мне полушутя, напоминая что тогда, проводив его, я помчалась на смертную дуэль.

  - Прошлое в прошлом, - засмеявшись, ответила я. - Увидимся, наверное, только на проводах...

  Он кивнул, и мы легко обнялись, как родственники, я поцеловала его в щеку. Вот ведь странно, иногда все так просто, а иногда между нами такое напряжение, что, кажется, вот-вот искры полетят...

  Когда я вернулась в дом, то застала на кухне отца и решила поговорить с ним о том, как вытащить брата Илис. Высказала свои идеи, он их в принципе одобрил и, подумав, выдал мне список людей, способных помочь на том или ином этапе. Я была ему страшно благодарна за такую помощь и за то, что он не стал сомневаться, по плечу ли мне задуманное.

  Остался еще один вопрос.

  - И когда мне надо возвращаться на Дезерт? - убитым тоном поинтересовалась я. Дело в том, что после привольной жизни на Синто Дезерт казался кошмарным сном, уж очень тяжелыми были последние месяцы, а теперь к тому же я лишилась своей защиты и опоры в лице Дарела Вольфа. Так что о возвращении на Дезерт я думала в прямом смысле слова с содроганием и судорогами в желудке.

  Отец окинул меня оценивающим взглядом.

  - Расслабься.

  Я не спешила верить и проявлять радость.

  - Но ведь у тебя были планы и стратегические интересы, - осторожно заметила я.

  - Были. Теперь их нет. Нам неожиданно повезло, что добыча с налета на пиратов оказалась столь большой, семья теперь обеспечена, да и ты тоже. Нет нужды вести дела на Дезерте, ежедневно рискуя тобой.

  Я не смогла сдержать улыбки, но...

  - А как же спецкурсанты?

  - Я передаю это дело и все контакты Шур, она уже поделится с Синоби. Кстати, сегодня я буду обговаривать подробности сделки.

  - Их не думают забирать на Синто?

  - Думают, просто надо выбрать момент, когда Соденберг даст согласие на приемлемых условиях. Кстати, Ронану придется выделить время и ввести в курс дела своего преемника - экономиста. По большому счету, хорошо, что вы там больше не нужны.

  Я удивленно подняла брови.

  - Вы для дезертцев - дети, хоть и иностранцы, а ты еще и женщина. Восемнадцать, девятнадцать - это не возраст, ты ж видишь, какая разница между тобой и курсантами. Много крови попили и с меня, и с Ронана, пока хоть какие-то предложения стали внедряться. Я понимаю, как тебе было тяжело, но твоему брату тоже было не так легко, как он рассказывал.

  Я задумалась о причинах, почему братец скрывал истинное положение дел, меня отвлек вопрос отца.

  - Ты действительно сама решила расспросить русов о 'Гевалтиге'?

  Я вздрогнула и опустила глаза. Молча закивала.

  - Зачем?

  Я пожала плечами, по-прежнему не поднимая взгляда на отца.

  - Хотела узнать больше, вдруг когда-нибудь будет возможность... - я не стала договаривать, понимая, что поисковую экспедицию ради достойного захоронения одного человека никто посылать не будет, да и чем больше времени проходит, тем меньше шансов на успех.

  - Они сказали только это? - допытывался отец.

  - Лепехин говорил что-то о ренегате, - ответила я.

  - Да, такова была легенда твоей матери, и если бы тогда она не смогла сделать то, что сделала, это перестало быть легендой.

  Я от удивления забыла обо всем.

  - Отец, что ты говоришь? Ведь все прописывается в контракте, и он хранится; в случае чего можно его поднять... Разве нет?

  - Лин-Ара провалилась, - задумчиво сказал отец, - и ей пришлось импровизировать. Мы сами не знали, что думать, когда пошла информация в масс-медиа о 'перебежчике', когда ее сделали флагом той военакции против нас.

  Я не могла вздохнуть и не верила собственным ушам.

  - Тем не менее, она ухитрилась сделать задуманное, - закончил отец на натужно оптимистической ноте.

  - А как ты, как Синоби пережили те дни, когда не знали, что к чему? - вырвалось у меня.

  Отец вздохнул.

  - Я был излишне оптимистичен, и надеялся, что раз она втерлась в доверие, то жива останется наверняка. Думал, она сможет что-то сделать, как-то помочь непосредственно во время боя вблизи планеты, мы ж не собирались падать на спину и позволять нас бомбить. Ни я, ни лорд Синоби не знали, что Шур поделилась с ней информацией о 'ключе', поэтому для нас такое развитие событий оказалось... - отец не договорил, но и так было ясно.

  - А что касается того, сомневались ли мы в Лин-Аре, то те, кто ее хорошо знал - нет, не сомневались, но Совет, конечно, лихорадило еще как. Синоби тогда чуть не съели, да нас всех троих тогда чуть не съели, и инициатором был старший Соболев. Собственно, эти его жесткие нападки и послужили причиной того, что его потом очень мягко попросили, и он отдал первенство сыну.

  Я молча осмысливала услышанное.

  - Интересный разговор за завтраком у нас получился, - заметил отец. - Держи меня в курсе той акции с братом Илис, если что, подстрахую.

  Я благодарно кивнула.

  Этим днем я собиралась в поместье Синоби к дочке, мы с ней очень сдружились, и я навещала ее при каждом удобном случае, но буквально у двери меня остановил вызов визора. Нехорошие предчувствия мягко царапнули изнутри. Вызывал Синоби-Чех, просил прилететь в поместье Хоресов. Я естественно потребовала объяснений, но взбалмошный старик отказался давать ответы, настаивая на своем. Пришлось согласиться. Чтобы подстраховаться, я позвонила по браслету Грюнду.

  - Привет, извини, занят, только быстро, - протараторил он.

  - Не знаешь, почему врач Синоби-Чех зовет меня к Хоресам в поместье?

  - Нет. Но там Хорес-Китлинг, он не хочет выздоравливать. Кстати, стоит вопрос о рокировке семей - дать Ташинам первый ранг, а Хоресам второй, все 'перворанговые' Хоресы мертвы или дискредитированы. Так что дело только за выздоровлением урожденного Ташина.

  - Ясно. Спасибо.

  Ага, значит, драться, вроде, не придется.

  Синоби-Чех встретил меня возле ворот и провел к медзданию. Поместье Хоресов было стандартным - за оградой маленькие одно- и двухэтажные домики в окружении деревьев.

  - Этот кретин отбракованный никого не хочет слушать, - зло, но тихо вещал Синоби-Чех, - ни психологов дипломированных, ни родственников, никого. Понимаешь, он не борется, он решил сдохнуть, - возмущению врача не было предела; похоже, он сам был готов убить за такое.

  - А я причем? - осторожно поинтересовалась я.

  - Может, тебя он послушает.

  - С какой стати? - удивилась я.

  - Вот что! Я перепробовал все, этот засранец не выздоравливает, хотя уже должен бегать, как крысодлак на марше. И ты - уже акт отчаяния! Ты, говорят, смогла удержать его от самоубийства, так давай попытайся еще раз!

  Я открыла рот от такого. Он, часом, умом не тронулся?

  - У вас что, хронический недосып? - ледяным тоном спросила я.

  Он отмахнулся.

  - Просто попытайся, большего я не прошу.

  Как все-таки страшно выглядит человек в регенераторе, как в гробу затопленном. Я подошла и безотчетно положила ему руку на лоб, как когда-то это сделал Даниэль. Хорес-Китлинг открыл глаза, его взгляд пугал, он смотрел так, как будто потерял все, что было дорого. Несколько секунд мы смотрели в глаза друг другу, а потом он снова их закрыл, отказываясь общаться. Я спросила первое, что пришло в голову.

  - Кто были те двое, погибшие при перекоммутации генератора?

  Он вздрогнул и открыл глаза, как же тяжело было выдержать его взгляд.

  - Харуки и Вега... Харуки учил меня работать руками... А Вега... - и он замолчал, как будто не мог сказать то, что хотел.

  - Это связано с Ташин-Суоми? - спросила я наугад.

  Он опять вздрогнул и удивленно на меня посмотрел. Я подумала, что досадно промахнулась с предположением.

  - Да... Мы оба любили ее.

  Мне пришлось постараться, чтобы не выдать своего удивления.

  - Долг... я его выполнил. Попроси этого придурковатого врача не мучить меня и дать спокойно умереть.