Майор принялся сверлить меня взглядом.

  - Зачем вам это?

  Сказать правду - кинутся искать этого инструктора, и неизвестно чем все закончится.

   - Причину я объясню вам позже, а пока я ссылаюсь на приказ президента о сотрудничестве. Ведь я не прошу многого, - добавила я с обезоруживающей улыбкой.

  Наверное, если бы я с каменным лицом принялась качать права, майор все-таки нашел бы способ меня послать, а так - грубить ему было не с руки.

   - Хорошо.

  Он отдал приказания трем солдатам, и мы быстрым шагом отправились по коридорам, петляя так, что мне пришлось очень поднапрячься, чтобы запомнить дорогу. Дисотсек представлял собой коридорчик, в котором по обе стороны шли клетушки, такие низенькие, что взрослый человек не мог встать в полный рост, в ширину они были примерно метр и в длину меньше человеческого роста. Единственным наказанным оказался пацан одиннадцати лет, и кстати, мой клиент. Когда открыли дверь, он секунду смотрел на майора, а потом встал и доложился по всей форме с указанием проступка, на его лице были следы побоев, и руки почему-то тоже сбиты. Его взгляд во время доклада был направлен в пустоту, но потом он позволил себе осмотреть нас и в удивлении не мог отвести от меня глаз. В первый момент, когда мы его увидели, он был почти в панике, но очень быстро успокоился; похоже, он мне подойдет. Моя хваленая интуиция подсказывала, что надо выжимать информацию, и я вышла на передний план.

  - Курсант Тукин, доложите о происходившем в дисотсеке за время вашего пребывания.

  Мой приказ удивил гвардейцев, а пацана опять вогнал в панику. Он переводил взгляд с меня на майора; майор встал на мою сторону.

  - Выполняйте.

  - Я ничего не знаю точно... Могу лишь предположить... что там, в конце коридора, в камере кто-то есть.

  Я подняла бровь.

  - Кто?

  - Я думаю, что это Дон Саксон.

  Майор нахмурился, пытаясь что-то припомнить, и не смог.

  - Дон Саксон? - переспросил он пацана.

  - Его объявили пропавшим без вести пять би-суток назад.

  Гвардейцы переглянулись и стали молча закрывать дверь в камеру Тукина.

  - Постойте, этот курсант мне нужен.

  Майор скривился, но возражать не стал.

  - Курсант Тукин, идите и приведите себя в порядок, подготовьтесь к тестированию, у вас есть сорок минут, - я отдала приказ.

  - Есть, сэр.

  Сэр, так сэр, у меня полно других дел, кроме того, чтобы поправлять мальчишку.

  Один из гвардейцев отконвоировал Тукина к ближайшему инструктору и передал приказ. Остальные пытались открыть дверь, на которую указал пацан; не подходила ни одна карточка доступа. Кас предложил снять карточку с убитого мной монстра, майор связался со своими, и через десять минут ее принесли. Она подошла, дверь с легким щелчком открылась. Я навострилась войти вслед за майором, но он жестко приказал мне оставаться в коридоре, и один из его людей тут же перегородил мне путь, готовый отбивать атаки. Я еще не сошла с ума, чтобы цапаться по пустякам, и терпеливо ждала, что же будет дальше. Прошло минуты три, и майор вышел с белым лицом и каким-то остекленевшим взглядом.

  - Он жив? - ничего другого мне в голову не пришло.

  Майор кивнул. Я подошла к нему.

  - Майор, у нас есть при себе аптечка, я владею навыками медпомощи.

  Пол приблизился, разматывая портупею-аптечку.

  - Пусть он идет, - и майор кивнул на Пола, - вас я не пущу. Покиньте помещение, - сказал он устало. Спорить с ним я не стала и подчинилась. Мы с Касом вышли из дисотсека и стали ждать развития событий. Мне подумалось, что такой тренировки терпения и смирения у меня уже давно не было. Через минуты три в дисотсек завели грави-носилки, а еще через десять на них вынесли кого-то прикрытого простыней, и вышел Пол, тоже очень бледный.

  Майор уже успел взять себя в руки и хотел знать, что и откуда мне известно. Мы нашли закуток, где могли поговорить.

  - Рассказывайте, - злобно приказал он.

  Не тут-то было, я смерила его долгим взглядом.

  - Что, майор, хочется оторваться хоть на ком-то? - спокойно поинтересовалась я.

  Какие-то мгновения я думала, что он все же взорвется, и приготовилась драться, но он смог взять себя в руки.

  - Извините. Рассказывайте, - уже попросил он.

  - Да нечего рассказывать, в зале один из инструкторов, видя, что я на него смотрю, беззвучно сказал: 'карцер'. Я решила узнать, чего он добивался.

  - Как он выглядел, табличку его вы прочитали?

  - Табличку не прочитала, - с чистой совестью ответила я, - а как выглядел, рассказывать не буду. - Майор тут же вскинулся. - Потому что этот человек и так сделал все от него зависящее, вы прекрасно понимаете, что никакой инструктор не мог помешать ректору и его монстру.

  Пока майор раздумывал, давить ли на меня, мимо провели в дисотсек еще одного пацана, из кандидатов. Я окликнула конвоира.

  - Гвардеец, в чем вина этого курсанта?

  Сержант взглядом спросил разрешения у майора, тот кивнул.

  - Он находился там, где ему быть не положено: в комнатах ректора.

  Пока мы говорили, у меня была возможность рассмотреть этого четырнадцатилетнего - проститутка, иногда это видно, как клеймо на лбу, а его презрительная рожа вызывала желание съездить по ней чем-нибудь тяжелым. Проститутки нам не нужны, шовинистические проститутки тем более.

  - Спасибо, гвардеец.

  Когда они отошли, я взорвалась.

  - Скажите мне, майор, как такой человек, как Кноксон, смог стать ректором и получить немалую власть? Почему его не остановили, ведь наверняка знали, как минимум, о его пристрастии к мальчикам? А?

  - Да что ты знаешь, иностранка? Ты думаешь так он и подставился, дал повод? Да если б он открыто нарушал приказы - давно бы с ним разобрались! Знаешь, как надо было ему голову заморочить, чтобы хоть при тебе он потерял осторожность?

  - Угу, ловля на живца, значит. Вы хоть казните его?

  - Теперь - да. За нарушение приказа ему грозило только отстранение от должности, но за то, что он сделал с этим курсантом, - смертная казнь.

  - Хвала Судьбе, хоть что-то у вас не через задницу, - вырвалось у меня.

  - Да как ты смеешь...

  - Заткнись, умник, - твердо сказала я. - Если вы без меня не можете решить свои проблемы, то молча проглатывайте мое к вам отношение.

  Спокойный деловой тон на него подействовал отрезвляюще.

  Я провела в этом училище четыре дня, летая на ночевки к Вольфу, отобрала пять мальчишек, включая Тукина. Я решила не расспрашивать Пола о том, чтó конкретно сделали с несчастным, дабы не портить себе аппетит и сон. Похоже, телохранитель был благодарен за такую деликатность. Того инструктора я видела мельком пару раз и старательно не обращала на него внимания, он на меня тоже.

  Вскоре после инцидента я слетала на встречу с президентом; видно, безымянный майор что-то насвистел. Мы отужинали в интимной обстановке, а потом за чашечкой кофе вышел очень жесткий разговор, в результате которого мне пришлось согласиться на участие в провокационных акциях в отношении оппозиции в обмен на полную поддержку, если таковая мне понадобится. При этом я смогла выторговать только одно: чтобы меня не использовали в темную, как в случае с Кноксоном. После встречи с Соденбергом я прямиком отправилась к отцу с докладом. Он не удивился такому повороту событий. Насколько я поняла, отец собрался торговаться за мои услуги провокатора; меня все это абсолютно не радовало, но тут уж ничего не поделаешь. Я попыталась выспросить его о том дорожном разговоре с тропезскими безами, но отец наотрез отказался обсуждать эту тему. Ушла я от него в отвратительнейшем настроении.

  Дни опять полетели в круговерти эгофайлов и занятий с курсантами. Первые одиннадцать составили костяк и, по сути, уже занимались инструкторской работой - в любом задании их пока ставили старшими. Я присматривалась к новичкам и уже выделила несколько ярких ребят. Тукин оказался очень перспективным, он легко сходился со всеми, и голова у него работала быстро и точно - идеальный баланс между логической и интуитивной составляющей.