– Вы не знаете, с какой платформы идет поезд в Фигерас? – подтянув шортики, спросила Влада какуюто пару. Спросила порусски…

Ей так же, порусски, ответили:

– Нет. Мы не местные.

– И мы не местные, – отойдя от края платформы, Громов взял девушку под руки. – Тут, похоже, русские все.

И в самом деле, на платформе пустого полустанка Масанес окромя дюжины туристов, приехавших, как и Громов с Владой, на электричке из Калельи, никого больше не наблюдалось, и получить информацию было не у кого, оставалось ждать да поглядывать на железнодорожные пути, ибо находящийся на платформе вокзальчик с затопленным водой туалетом оказался пуст, как карман алкоголика. Правда, на окне пустой кассы висело объявление – «Туалет в новом вокзале». Но вот этого нового вокзала нигде видно не было – мешали отстаивавшиеся рядами электрички, – а пойти поискать не оченьто хотелось – все боялись пропустить поезд.

– Ну забрались, – усевшись на скамейку у лифта, вздохнула Влада. – Нет, чтоб как все люди ехать – автобусом, с гидом. Привезут, все покажут, отвезут – чего еще надото?

– Приключений, душа моя! – усевшись рядом, молодой человек обнял девчонку за плечи. – Мы ж с тобой не бараны, чтоб стадом ходить.

– Ну вот и сиди теперь тут! Без пива, без вина, без… Вообще без цивилизации. А в туалете этом местном я, между прочим, все ноги промочила.

– Да не заболеешь – тепло.

– Дело не в этом! Надо, как все, и…

– Ах, милая… – погладив девушку по плечу, Громов поцеловал ее в губы. – Какая ты все же красивая!

– Ой, не подлизывайся, ладно?

– Да ладно…

Андрей потрогал пальцами висевший на шее медальон с изображением чудотворной иконы Тихвинской Божьей Матери… затем рука его, слово сама собой, скользнула к плечу подружки, а затем – и в вырез ее маечки, легко добравшись до упругой груди.

– Да что ты делаешь – люди кругом же!

Влада округлила глаза… и довольно улыбнулась – уж конечно, ей было очень приятно… и немного страшновато – вдруг да кто заметит их ласки? Впрочем, она же не голая сидит, да и кругом все свои, русские – да и мало их.

Их губы снова слились в поцелуе, пылком, долгом и сладостном, и синие глаза Влады затянули Андрея, словно омут неопытного купальщика – казалось, навсегда…

– Поезд!!! – вдруг закричал ктото над самым ухом. – Поезд!

– Корабль!!!

– А? Что такое?

Молодой человек вскочил с койки, увидев перед собой взволнованного Мартина. Размахивая руками, подросток снова крикнул:

– Корабль! По левому борту – судно. Повернуло к нам.

– Судно? – Андрей поспешно накинул на плечи кафтан. – Сколько мачт? Под чьим флагом? А впрочем – сам сейчас посмотрю.

Судя по тому, что знал о кораблях этого времени бывший заядлый судомоделист Громов, это был двухмачтовый шлюп, довольно быстроходный и маневренный, с парусным вооружением шхуны и примерно двумя десятками пушек, одна из которых как раз сейчас выстрелила, и упавшее в воду ядро взметнуло тучи брызг прямо перед носом «Эсмеральды».

– Приказывают лечь в дрейф, – оторвавшись от штурвала, флегматично заметил шкипер. – Идут без флага – пираты, ясно, как божий день.

– Таак… – задумчиво скривился лейтенант. – Альфонсо, мы сможем уйти?

Моряк пожал плечами:

– Вряд ли. И для нас и для них – боковой ветер. Но у них больше матросов – с парусами управятся куда быстрее нас.

– Но мы сможем совершить поворот? Как раз по ветру, прямо из дрейфа… как они просят.

– Сможем, но…

– Понимаю. Почти все наши люди должны быть на мачтах, у такелажа.

– Именно так, сеньор лейтенант.

Громов скривился:

– Значит, нужно избежать абордажа любой ценой. И напасть первыми!

– Напасть?! – хохотнул поднявшийся на корму боцман. – Клянусь всеми чертями, такой поворот дела мне нравится!

– Мне тоже, – Хименес кивнул и посмотрел в глаза Громову. – Командуйте… капитан!

Андрей уже не раздумывал – в его голове сложился четкий план, вполне авантюрный, но… при определенном везении – не столь уж и большом – все должно было сработать.

– Так! Слушать все сюда! Ты и ты – спустить паруса. Боцман – заряжайте мушкеты. А вы, парни, – пушки правого борта – к бою! Заряжать картечью, угол подъема стволов – наивысший.

– Мы не ослышались, сеньор капитан? – несмело обернулся один из матросов. – Правого борта, не левого?

– Именно правого!

– Но чужой корабль слева!

– Делать, как я сказал! – рявкнул сеньор лейтенант, с удовлетворением глядя, с какой поспешностью матросы кинулись исполнять приказание.

Как вместе со шкипером прикинул Громов, у них в распоряжении было еще минут двадцать, зарядить семь двенадцатифунтовок, каждая из которых весила всего тонну – не такое уж и сложное дело за это время.

Чужой корабль несся к «Святой Эсмеральде» на всех парусах, словно изголодавшийся волк, вдруг почуявший нешуточную добычу. Уже хорошо видны были столпившиеся на палубе вооруженные люди – сверкали на солнце палаши и абордажные сабли, вот ктото пальнул из мушкета… вот снова рявкнула пушка.

– Их там около пяти дюжин, – отдав подзорную трубу боцману, Андрей покусал губы. – Тем лучше для нас!

– Лучше?!

– Они непременно создадут сутолоку, запутаются в снастях… Шкипер!

– Да, сеньор капитан? – немедленно откликнулся Хименес.

– Готовьте судно к развороту.

– Слушаюсь, сеньор! Боцман – внимание на вантах всем!

Шкипер отдавал команды быстро и четко, легшее было в дрейф судно качнулось, едва заметно дернулось, уловив ветер косыми парусами на бушприте.

– Ставить грот, живо!

Заглянув на артиллерийскую палубу, Громов уже не слышал команд. Увы, канониров имелось только лишь трое: двое мальчишек – Мартин и индеец Саланко, и одна девчонка – Аньеза. Справедливо рассудив, что в случае абордажа от них будет мало толку, новоизбранный капитан поставил молодежь к пушкам, и сейчас все трое стояли в полной готовности, с горящими фитилями в руках.

– Готовы? – на всякий случай как можно более сурово осведомился Громов.

– Всегда готовы, сеньор! – Мартин вытянулся, ответив попионерски бодро. – Ждем вашей команды.

– А команды не будет, – усмехнулся Андрей. – Стреляйте сразу же, как только перед вами покажутся чужие мачты и корпус, не ждите и мига! Понятно?

– Понятно, сеньор лейтенант!

– Ну действуйте.

Пожелав канонирам удачи, молодой человек бросился к кормовой кулеврине, заряженной еще загодя, как и все пушки правого борта – с левым просто не успели бы, комуто ведь нужно управляться с парусами, обеспечив задуманный маневр. «Санта Эсмеральда» уже повернулась к шлюпу бушпритом, – и это был самый опасный момент: с такого малого расстояния – метров пятнадцатьдвадцать – носовые орудия чужака вполне могли разнести бушприт в щепки, разорвав в клочья паруса и превратив бриг в неуправляемую баржу.

– Только б не выстрелили, – молился про себя Громов. – Только б не выстрелили, помоги Господь… и Святая Богородица Тихвинская.

Слава богу, и кормовой флаг, и вымпелы с мачт «Санта Эсмеральда» уже позорно спустила.

– Эй, что вы там возитесь, господа? – взобравшись на бушприт шлюпа, прокричал какойто тип в распахнутом красном кафтане.

Левой рукой он держался за штаг, в правой же сжимал широкую абордажную саблю. Тот еще рубака…

– Мы сдаемся! – поанглийски прокричал лейтенант и, оглянувшись на боцмана, приказал спустить с правого борта трап.

Именно так – с правого, судно уже успело развернуться, да еще таким образом, что преследователям ничего не оставалось делать, как только подойти справа. Что они и сделали, довольно ухмыляясь и потирая руки в предвкушении легкой добычи.

Уравнивая ход – теперь оба корабля стояли практически по ветру, – враги поспешно убирали паруса, те из них, что еще оставались поднятыми. Небрежно помахивая треуголкой – и в самом деле, жарко, – новоизбранный капитан «Эсмеральды» лучезарно улыбался, стоя на корме… совсем недалеко от заряженной кулеврины. Бушприт чужого судна уже сравнялся с кормой брига, вот уже и мачты оказались прямо напротив – шлюп шел на сближение…