- Только ты! Слышал? - яростно закричала она. - Ты сам решаешь! Возвращайся! Тебя ждут здесь! - Она зарыдала взахлеб, стараясь растормошить тело, в котором едва теплилась жизнь. - Ждут! Понимаешь? Возвращайся! Сам!
- Ты что творишь? - Отлюдок в два счета преодолел расстояние, разделяющее его и ведьму, ухватил за плечи, отбрасывая от парня. - Ты его добьешь!
- Шел бы ты лесом, шатун! - вызверилась на колдуна девушка, кидаясь на него. - С Мореной потягайся, бродяжник! А сюда не лезь!..
Звонкая оплеуха опрокинула ведьму на землю. Брезгливо утирая ладонь о штаны, колдун наклонился над ней, прошипев сквозь зубы:
- Я не воюю с женщинами... - и добавил едко: - С любыми... Я вообще не воюю ни с кем. Зряшное дело... В этом мире места хватает всем.
Отлюдок отвернулся, выругался, и только тут заметил удивленный взгляд Антона.
Ничего не понимающий парень все ещё полулежал на земле и только успевал переводить глаза с одного на другую, да и это давалось ему с трудом. В его гудящей от боли голове все ещё бродили странные образы - малознакомые люди, полузабытые места, города, в которых он, видимо, когда-то бывал, но уже не помнил о них ничего. Похоже, у него амнезия, потому что все сейчас было, как в анекдоте "Доктор, у меня беда - тут помню, а тут - нет". Совсем уж непонятно было, как он оказался на занесенной снегом поляне, рядом с этим беловолосым высоким мужчиной и растрепанной хрупкой девушкой, едва достающей ему до плеча, так бурно выясняющие отношения. Антон мог поклясться, что никогда раньше их не встречал, впрочем, и в этом он был не слишком уверен, потому что из всей своей жизни он отчетливо помнил только Людмилу и громадного черного кота. Причем здесь кот? Они никогда не держали домашних животных!
Сосредоточиться на сестре толком так и не дали.
Белоголовый мужчина легко подхватил его подмышки, поставил на ноги, похлопал по спине, сказал "Молодец, держись" и исчез среди деревьев, оставив Антона наедине с очень разгневанной девушкой. Потом вымахнул из леса на рыжем жеребце, на полном скаку подхватил парня, перебросил его поперек спины коня и понесся, обгоняя ветер, прочь с заснеженной поляны.
*****
Не надеялась ведьма убить Морену своим заклинанием - для дарующей смерть смерти нет, но время выиграть пыталась.
Удалось.
Завертела воющую от боли Морену вьюга-наперсница, закружила в снежной круговерти, пронесла над лесом и опустила аккурат на середине железного моста, через Смородину-реку переброшенного. Сама же пролилась буйным ливнем, пытаясь затушить ведьмин огонь, сжигающий Хозяйку, да только напрасно. Капельки воды испарялись в раскаленном воздухе, не коснувшись тела её.
Живым факелом металась Морена по Калиновому мосту - и в Явь не вернуться, и в Навь не попасть. Мутные, тягучие волны, увенчанные голубоватыми лепестками пламени, такого же, каким была охвачена Пряха, бурлили, колотились об остов моста, расшатывали его, стараясь низвергнуть её вниз.
Мало что соображающая Морена распласталась на мосту, цепляясь когтями за малейшие выщерблины в настиле. Она выла в голос от попадавших на неё черных капель, но как ни пыталась, увернуться от них не могла. Волны поднимались все выше, захлестывали уже с головой, грозя утянуть в бездонную пучину.
- Ты зачем сюда явилась? - Сильный рывок поднял Пряху на ноги. Удерживаемая крепкой рукой, она подняла затуманенные страхом глаза. - Тебя ведь предупредили не рыпаться...
- А, Страж... - Как ни странно, но Морена была рада ему. - Верь, не верь, и в мыслях не было за Кромку уходить. К чему мне? Я своей жизнью довольна - такой, какую вы мне дали, - последние слова прозвучали несколько невнятно. То ли из-за окатившей Морену волны, то ли от горечи, пробившейся в тихом голосе Пряхи. - Требу свою исполняю, - она немного расслабилась, чувствуя, что рядом со светящимся гигантом утихает палящий жар, давая передышку источенному огнем телу, - и даже стала находить в ней некую радость.
- А я слышал совсем другое... Будто ищешь пути, открывающиеся в Правь.
- Ты, Велес, тоже не отказался бы от такой возможности, да только сидишь в Нави, будто собака цепная. А ведь твои силы никак не сравнимы с моими, ты многого мог бы достичь не только в Яви, но и в Прави.
- Тут ты ошибаешься. От добра добра не ищут, а язык твой поганый тебе же плохую службу служит, да это понятно - кто с Кащеем сошелся, тот навеки ядом коварства отравлен.
Гигант перехватил Морену поперек талии, протянул руки к водам Смородины, заметно успокоившимся, и макнул в них Пряху с головой. От неожиданности она завизжала, забилась, словно рыба, выброшенная на берег, и затихла бесчувственно.
- Так-то лучше будет... - удовлетворенно протянул Страж. - Но суд вершить я не намерен, потому убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову.
Сверкающая фигура задрала голову небу, громко каркнула.
Тотчас слитное хлопанье крыльев раздалось в ответ, заглушило неумолчный рокот реки. Черная стая закружилась над Велесом, ожидая распоряжения.
- Её домой, - Страж бросил тело Морены на настил моста. - И следить во все глаза...
От вороньего грая всколыхнулся Калинов мост - каждая из птиц, стремясь исполнить поручение, норовила лапками уцепиться за Морену, выдирая белоснежные волосы и раздирая обнаженную кожу.
Велес, усмехаясь, развернулся и пошел обратно.
В свои чертоги Морена вползла, оставляя за собой четкий протаянный след. Тело все ещё было слишком горячо. Да и проклятые вороны постарались на славу - подрали его на славу. Не иначе Велесу показать свое рвение стремились.
Ничего, доберется она до Чернавы - девчонка за все отплатит. Полновесной монетой.
Мары, увидев плачевное состояние хозяйки, мигом облепили её, оттягивая на себя боль и страх, злость и тоску - все то, что скопилось у Морены за такой короткий и такой длинный вечер, взамен делясь с ней своими мелкими мыслишками.
Не слишком прислушиваясь к болтовне нежити (что нового она услышит?), Морена, однако сумела вычленить одно сообщение, слишком важное для неё. Она расхохоталась во весь голос, отбрасывая от себя мар.
- Ну, что ж, Светлые боги, ещё неизвестно, кто кого! Похоже, у меня есть шанс! Не получается наружу Хранительницу выковырнуть, так я её изнутри подтолкну.
*****
Ждать и догонять хуже всего.
Третий день котофей бродил по дому сам не свой - хвостом (а это у котов, как все знают, самое восприимчивое место) он чувствовал неприятности. Но чувствовать и знать совершенно разные вещи, и откуда ждать подвоха, Баюн точно сказать не мог. Потому он просто шатался из угла в угол, надеясь на свою интуицию. Зато чародейка была весела, как птичка. Она то и дело принималась напевать что-то веселое, без удержу натирала кухонную утварь, хотя стараниями Кимри в доме поддерживалась идеальная чистота, и вмешательства Людмилы в дела хозяйственные не требовалось никакого.
