Каждый налил себе любимый напиток. Фрэнк дал женщинам время поболтать и вспомнить некоторые эпизоды их жизни.

– Вы здесь проездом? – спросила Бритта.

– Нет, мы специально приехали повидаться с вами, – вмешался в разговор Фрэнки.

Вблизи лицо Бритты, несмотря на искусный макияж, выглядело еще резче, чем в приглушенном свете кабаре.

«Она должна знать свои интересы. На этом мы сможем договориться».

Хельга развила его мысль:

– Фрэнки надо кое–что узнать. Когда Герберт познакомился здесь со мной, у тебя тоже был приятель. Он еще помог тебе купить кабаре. Его, кажется, звали Конрад фон Кернел, так? Фрэнк хочет повидать его и просит у тебя его адрес.

Лицо Бритты окаменело.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать, – ответила она подруге. – Что означает ваша просьба?

Мэттьюс решил играть открытыми картами.

– Послушайте, Бритта, – обратился он к женщине, – я – сотрудник спецслужбы, расследую дело о подпольном производстве атомного оружия, которое может вызвать смерть сотен тысяч людей, а возможно, и развязать новую войну. Вам на это наплевать, лишь бы вас не трогали. Ладно, я вас не осуждаю. Но взгляните на проблему с нашей точки зрения. Мы прошли по всей цепочке, что, поверьте, не было детской забавой. На этом пути осталось несколько трупов, в том числе и Герберта.

– Как? Герберт…

Хельга разрыдалась и все рассказала Бритте: о своем замужестве, о харуэльском деле, о лежащем в ванне Герберте, об убийце, едва не задушившем ее. Женщины уже не перебивали друг друга: «А помнишь, дорогая?» Это была настоящая драма. Лицо Бритты оставалось каменным.

– Ну вот, Бритта, – вновь вступил в разговор Мэттьюс, в то время как Хельга пыталась снять напряжение очередным бокалом шампанского. – Я играю с вами в открытую. Я позволил Хельге все вам рассказать. Повторяю: речь идет о жизни людей. Я пойду до конца в моем расследовании, даже если будут новые жертвы. И если я почувствую, что вам известно нечто важное для меня, что вы не хотите мне сказать, я, не сомневаясь ни минуты, сообщу о вас германским властям. Им придется подчиниться воле американцев и русских, и я не поручусь, что остаток ваших дней вы проведете на свободе.

– Угрозы?

– Можете назвать мои слова так. Но угрозы эти, так сказать, умеренные. Хельга влипла по уши; если она избежит нового покушения, она в любом случае будет приговорена к пожизненному заключению. Но она помогла мне, и я решил помочь ей: я не стану упоминать ее имя в моем рапорте. Вам, Бритта, я могу предложить то же самое – играйте на моей стороне и я оставлю вас наслаждаться жизнью и вашим благополучием. А если вы станете разыгрывать из себя героиню, то сядете в тюрьму на тридцать лет, у вас не останется и пары марок на сигареты. Возможно, сегодня вы в последний раз пьете шампанское и едите копченую семгу.

– Вы – гангстер!

– Нет, Бритта, я – человек, которому платят за выполнение определенного рода работы и который старается выполнять ее как можно лучше. Гангстеры – это те. Они среагировали, едва узнав, что я вышел на Герберта и Хельгу. Герберта убрали, а Хельгу чуть не задушили. Возможно, им уже известно, что теперь я заинтересовался вами.

Бритта размышляла, не обращая никакого внимания на Хельгу. Ее лицо стало серьезным и задумчивым.

– Вам известно то, что мне просто необходимо узнать, – настаивал Фрэнк. – Если вы не скажете мне это, я передам вас германским властям, сообщив им, какую, по моему мнению, роль вы играете в этом деле. Или дождетесь, что с вами разделаются так, как с Гербертом. Вы можете потерять все, что нажили с таким трудом, а главное – жизнь. Скажете – и я обещаю вам мою помощь, как и Хельге.

Лицо Бритты побелело, несмотря на грим. Отодвинув бокал с шампанским, она налила себе полный стакан джина.

Фрэнк подумал, что правильно оценил ее. Она никому не позволит отнять заработанное таким трудом. Сейчас хозяйка думала только о своей выгоде и, возможно, спрашивала себя, какое поведение было бы для нее более правильным.

– Я ничего не понимаю в ваших историях, – сказала она. – Вы пришли, я вас пригласила к себе, а вы начали меня пугать какими–то гангстерскими историями. Что конкретно вам нужно?

– Все очень просто, – ответил Мэт. – Я хочу уничтожить того, кто руководит этим делом, того, кто убивает, едва почувствовав угрозу своей жизни. Его зовут Конрад фон Кернел. Вы с ним знакомы. Это он сделал вас хозяйкой кабаре. Мне нужен его адрес.

Бритта задумалась, потом спросила:

– А если я скажу вам, где он живет?

– Гарантирую, что он вас не убьет. Я уберу его, и вам не придется быть во власти этого хромого типа.

– Хромого, вы сказали? Значит, вы его знаете?

– Да, но мне не известно, где он живет.

– Это все, что вы хотите узнать?

– Пока – все. Дальше будет видно.

– Хорошо, согласна. Вы кажетесь мне сильнее, чем он. Но вы гарантируете, что у меня не будет неприятностей?

– Гарантирую, Бритта.

– Он живет в маленьком городке возле Ганновера, в Швармштадте.

– У вас есть номер его телефона?

– Да.

– Как вы с ним познакомились?

– Я думала, вас интересует только адрес.

– Расскажите все, что вы знаете о нем.

– Я мало знаю, клянусь. Он происходит из старинного дворянского рода. Учился физике, говорят, стал хорошим специалистом. Питает слабость ко всему эротическому и спускает свои денежки в заведениях вроде моего. Я познакомилась с ним здесь, когда работала стриптизеркой вместе с Хельгой. Он приобрел мне кабаре и время от времени приезжает получать долги. Не деньгами, как вы понимаете. Я знаю, что он занимается каким–то грязным делом, но чем именно – сказать не могу.

– Но вам известно, что он возглавляет организацию, производящую подпольно атомное оружие?

– Возможно это так, но он никогда мне об этом не говорил.

– С Гербертом он встречался здесь?

– Да.

– Вы знаете, кому он продает оружие, которое изготавливает?

– Я уже сказала – не знаю. Но раз я приняла вашу помощь… Обещание остается в силе?

– Остается.

– Скажу честно: я этого не знаю и знать не хочу. Он купил кабаре, я ему плачу за это, больше меня ничего не интересует. Он приезжает сюда раз в неделю накануне моего выходного, к закрытию, и остается со мной. Иногда сюда приходят люди и просят меня позвонить и сообщить об их приезде. Я звоню, и он приезжает.

– Что это за люди?

– Вы хотите знать все? Ангольцы. Типы из Фронта Национального Освобождения. Приезжают, пьют сколько влезет, берут любых понравившихся им девочек, а я звоню Конраду, чтобы он приехал.

– И они разговаривают?

– Разумеется, но не при мне.

– Они часто приезжают?

– Да, на мой взгляд, даже слишком часто. В два последних приезда они выбирали меня, и Конрад заставлял меня соглашаться.

– Понимаю. Они приезжают по определенным числам?

– Нет.

– А если вы сейчас позвоните Конраду и скажете, что приехали ангольцы и хотят с ним повидаться, что он сделает?

– Во–первых, я скажу не так. Я скажу: «Приехали твои друзья. Они хотят тебя видеть».

– Он приедет?

– Да. Обычно он говорит: «Выезжаю». К закрытию он будет здесь и…

Она замолчала.

Хельга, сидевшая в кресле, с трудом боролась со сном.

– Хорошо! – сказал Мэт. – Я вижу, что вы согласны помочь мне. Нам нужно сделать еще очень многое. Я могу воспользоваться вашим телефоном?

– Разумеется. Она тут же добавила:

– Ты хочешь воспользоваться только им?

Фрэнк сдержанно улыбнулся. Неожиданное обращение на «ты» было свидетельством полного ее перехода в его лагерь.

– Я реквизирую кабинет под штаб, – сообщил он. – Мне нужно позвонить.

– Мое присутствие тебе не помешает?

– Ничуть. Я не хочу, чтобы ты предала меня, если вдруг останешься одна.

– Ты даже теперь боишься, что я тебя предам?

– Я вроде тебя, Бритта, – никому не доверяю.

– Если сомневаешься, возьми меня под стражу.

– Этим займется Хельга.