— Не знаю, что должно произойти, — откликнулся боксер, — но я готов.

Приподнявшись на носки, он запрыгал на месте. Анри тоже был готов. Наверняка он все обдумал еще до того, как я явился.

— Симона будет сидеть на этом стуле, — сказал он, указав на простой деревянный стул, поставленный посередине лаборатории. — А вы, Пьер, встаньте на расстоянии шести метров с затычками в носу.

На полу мелом были проведены линии на разном расстоянии от стула — от полуметра до шести.

— Я начну с того, что брызну небольшое количество жидкости на шею этой дамы, — продолжал Анри, обращаясь к боксеру. — После этого вынимайте затычки и начинайте медленно приближаться к ней.

Мне он сказал:

— Для меня самое главное — узнать дальность действия жидкости, точное расстояние, на котором будет находиться испытуемый, когда молекулы начнут действовать.

— Он приступает к эксперименту в одежде? — спросил я.

— В том виде, в каком есть.

— Предполагается, что дама будет ему помогать или сопротивляться?

— Ни то, ни другое. В его руках она должна быть абсолютно пассивным инструментом.

Симона не сводила с боксера глаз. Я увидел, как она кончиком языка медленно облизала губы.

— Эти духи, — спросил я у Анри, — воздействуют ли они как-нибудь на женщину?

— Никоим образом, — ответил он. — Вот почему я сейчас прошу Симону выйти из лаборатории, чтобы она приготовила жидкость для пульверизации.

Молодая женщина вышла из главной лаборатории, закрыв за собою дверь.

— Значит, вы чем-то обрызгиваете ее, а я к ней подхожу, — сказал боксер. — Что дальше?

— Посмотрим, — ответил Анри. — Вы ведь не волнуетесь?

— Я? Волнуюсь? — изумился боксер. — Из-за женщины?

— Вот и молодец, — сказал Анри.

Сам он не мог найти себе места. Он метался из одного конца комнаты в другой, еще раз проверяя, точно ли на линии стоит стул, и убирал со стола на верхнюю полку все, что может разбиться, — стеклянные колбы, бутыли и пробирки.

— Место тут не идеальное, — говорил он при этом, — но мы должны с толком его использовать.

Он закрыл нижнюю часть лица маской хирурга и такую же маску протянул мне.

— Вы разве не доверяете затычкам?

— Просто это дополнительная мера предосторожности, — сказал он. Надевайте.

Женщина возвратилась, держа в руках крошечный пульверизатор из нержавеющей стали. Она отдала пульверизатор Анри. Анри достал из кармана секундомер.

— Приготовьтесь, пожалуйста, — сказал он. — Вы, Пьер, встаньте вон там, на шестиметровой отметке.

Пьер так и сделал. Женщина села на стул. Стул был без подлокотников. Напустив на себя важность, она сидела в своем белом халате, сложив руки на коленях, выпрямив спину и плотно сжав колени. Анри встал у нее за спиной. Я нашел место в стороне.

— Готовы? — громко спросил Анри.

— Подождите, — сказала женщина.

Это было первое слово, которое она произнесла. Она поднялась, сняла очки и, положив их на верхнюю полку, вернулась на место. Разгладив халат на бедрах, она стиснула пальцы и снова положила руки на колени.

— Теперь готовы? — спросил Анри.

— Ну, давайте же, — сказал я. — Нажимайте.

Анри направил маленький пульверизатор на участок голой кожи как раз под ухом Симоны и нажал на кнопку. Пульверизатор издал мягкий шипящий звук, и из выпускного отверстия вырвалось облачко водяной пыли.

— Вынимайте затычки! — крикнул Анри боксеру и, быстро отскочив от женщины, встал рядом со мной. Боксер взялся за ниточки, торчавшие из ноздрей, и дернул за них. Смазанные вазелином затычки легко выскользнули из носа.

— Ну что же вы! — крикнул Анри. — Начинайте двигаться! Бросьте затычки на пол и медленно идите вперед! — Боксер сделал шаг вперед. — Не так быстро! — закричал Анри. — Медленнее! Так лучше! Идите! Идите же! Не останавливайтесь!

Он был вне себя от возбуждения, и должен признаться, что и я начал заводиться. Я взглянул на женщину. Она сидела, съежившись, на стуле, всего лишь в нескольких ярдах от боксера, напряженная, недвижимая, следя за каждым его движением, и я поймал себя на том, что вспомнил о белой крысе, которую однажды видел в одной клетке с питоном. Питон собирался проглотить крысу, и крыса это знала, и потому она низко прижималась к земле, будучи загипнотизирована или, скорее, околдована медленным приближением змеи.

Боксер медленно двигался вперед.

Когда он миновал пятиметровую отметку, женщина разжала руки и положила их на колени ладонями вниз. Потом передумала и положила их как бы под ягодицы, ухватившись за сиденье стула с обеих сторон, приготовившись, так сказать, к предстоящему нападению.

Не успел боксер миновать двухметровую отметку, как запах ударил ему в нос. Он резко остановился. Глаза его потускнели, и он закачался, точно его ударили по голове молотком. Мне показалось, что он вот-вот упадет, но он удержался на ногах. Он стоял и легко покачивался из стороны в сторону, как пьяный. Потом неожиданно начал как-то странно фыркать и сопеть, напомнив мне свинью, обнюхивающую свое корыто, и вдруг без всякого предупреждения прыгнул на женщину. Он содрал с нее белый халат, платье, белье. После этого началось черт знает что.

Вряд ли стоит в подробностях описывать, что происходило в последующие несколько минут. Вы и сами можете почти обо всем догадаться. Должен, однако, признаться, что Анри, вероятно, был прав, остановив свой выбор на исключительно крепком и здоровом молодом человеке. Очень не хотелось бы об этом говорить, но сомневаюсь, что мое тело человека среднего возраста выдержало бы эти невероятно энергичные упражнения, которые вынужден был проделывать боксер. Я не склонен к созерцанию эротических сцен. Это не по мне. Но в данном случае я был буквально прикован к месту. В боксере проснулась страшной силы животная страсть. Он вел себя как дикий зверь. И в самый разгар происходящего Анри проделал интересную вещь. Достав пистолет, он бросился к боксеру и закричал:

— Отойдите от женщины! Оставьте ее, или я вас застрелю!

Боксер не обращал на него внимания, поэтому Анри выстрелил у него прямо над головой и закричал:

— Я не шучу, Пьер! Я убью вас, если вы не прекратите!

Боксер и взглядом его не удостоил. Анри прыгал и плясал по всей комнате, крича:

— Это удивительно! Потрясающе! Невероятно! Смесь действует! Действует! Мы добились своего, мой дорогой Освальд! Мы добились своего!

Представление кончилось так же внезапно, как и началось. Боксер вдруг отпустил женщину, поднялся, моргнул несколько раз, а потом спросил:

— Где это я, черт побери? Что случилось?

Симона как ни в чем не бывало вскочила со стула, схватила свою одежду и выбежала в соседнюю комнату.

— Благодарю вас, мадемуазель, — сказал Анри, когда она пролетала мимо него.

Самым интересным было то, что ошеломленный боксер ни малейшего представления не имел о происходившем. Он стоял голый, весь в поту, озираясь и пытаясь сообразить, как оказался в таком положении.

— Что я делал? — спрашивал он. — Где женщина?

— Вы были великолепны! — кричал Анри, бросая ему полотенце. — Все в порядке! Тысяча франков ваши!

В эту минуту дверь распахнулась, и в лабораторию вбежала голая Симона.

— Обрызгайте меня еще раз! — воскликнула она. — О, мсье, хотя бы разок обрызгайте меня.

Лицо ее светилось, глаза сверкали.

— Эксперимент закончен, — сказал Анри. — Идите одевайтесь.

Он крепко взял ее за плечи и вытолкал в другую комнату. Потом запер дверь.

Спустя полчаса мы с Анри отмечали наш успех в небольшом кафе. Мы пили кофе с коньяком.

— Сколько это продолжалось? — спросил я.

— Шесть минут тридцать две секунды, — ответил Анри.

Потягивая коньяк, я смотрел на людей, прогуливающихся по тротуару.

— Каков будет следующий шаг?

— Прежде всего я должен кое-что записать, — сказал Анри. — Потом поговорим о будущем.

— Кому-нибудь еще известна формула?

— Никому.

— А как же Симона?

— И она ничего не знает.