В романах Рекса Стаута образ сыщика как бы расколот надвое: Ниро Вульф, чудак и мыслитель, верен классической традиции жанра, а Арчи Гудвин тяготеет к современным сыщикам — подвижным, ловким, мужественным… Мужественные сыщики все, однако, холостяки. Любовных связей они не чураются, но жениться — нет, не женятся. Из сыщиков женат лишь сименоновскнй Мегрэ, но заметьте — бездетен. Это, конечно, потому, что в условном мире детективного романа сыщик должен стоять вне быта.
Лу Арчер был женат когда-то, видимо до своего появления на страницах романов Росса Макдональда. Жена покинула Арчера, не выдержав его постоянных отлучек. В самом деле, это какой-то странствующий рыцарь, которому коня заменил автомобиль. Арчер постоянно куда-то мчится, иной раз всю ночь напролет проводит за рулем. Лишь изредка наведывается он в свои дом, где надо сразу же распахивать все окна: нежилым пахнет в обиталище вечного странника…
А что представляет собой сыщик романа «Душной ночью в Каролине» Джона Болла? Но сначала два слова об авторе… Джон Болл родился в семье ученого. Закончив колледж в Висконсине, работал в отделе науки журнала «Форчун», писал музыкальные рецензии, писал рассказы, а одно время работал диктором на вашингтонской радиостанции. Роман «Душной ночью в Каролине» был признан лучшим детективным романом 1965 года.
Герой романа Вирджил Тиббс не частный сыщик. Подобно Мегрэ, он служит в полиции. Вирджил Тиббс — негр.
В тех местах, где он живет, черная кожа не является препятствием ни для поступления в высшее учебное заведение, ни для зачисления в штат полиции. Молодой негр работает в уголовном розыске города Пасадена, Калифорния, хорошо себя зарекомендовал, уважаем начальством. Но случай забросил Тиббса в городишко Уэллс, на юге Америки.
На улице города обнаружен труп. Начальник местной полиции Билл Гиллспи понятия не имеет о том, как приступить к розыску убийцы. Как и каждый, кто плохо знает свое ремесло и занимает не свое место, Гиллспи живет с вечным опасением, что его непригодность к работе заметят окружающие. Поэтому он подозрителен, завистлив, груб, окриками старается поддерживать начальственный авторитет. Такому Гиллспи легче арестовать и погубить невиновно, чем сознаться в своей беспомощности.
Местный интеллигент Эндикотт предлагает Тиббса во временные помощники полиции. Конечно, не будь Эндикотт к тому же и местным богачом, и членом совета управляющих города, на его предложение и внимания никто бы не обратил. Но слово Эндикотта имеет вес, его предложение поддержано другими членами совета. Эти другие цинично говорят Гиллспи: соглашайся, и, если негр убийцу обнаружит, заслуга будет твоя, а в случае неудачи все свалим на негра.
Вирджила Тиббса помещают в гостиницу «для цветных», умывается он в туалетной комнате, где нет ни мыла, ни полотенца, утоляет жажду из картонных стаканчиков, которые выносят ему на улицу, — вход в кафе и рестораны цветным запрещен. Только Эндикотт и члены его семьи здороваются с Тиббсом за руку, никто другой негру руки не подает. Допрашиваемые грубят сыщику, на вопросы его отвечать не желают. Местные жители возмущены тем, что в рядах их полиции действует человек с черной кожей, и угрожают Тиббсу расправой. Гиллспи обращается со своим помощником как со слугой и называет его попросту Вирджил. «Как тебя называли в Калифорнии?» — осведомляется Гиллспи. «Меня называли мистер Тиббс», — отвечает негр.
Местный автомеханик Джесс, тоже негр, обеспокоен судьбой соотечественника — уж Джесс — то знает, чего можно ждать от населения этого расистского городишки! «Как ты думаешь себя защитить?»— спрашивает Джесс. «Поимкой убийцы», — отвечает Тиббс.
Ответы молодого негра, ошарашивающие собеседника (а заодно и читателя!) пли чувством собственного достоинства, или здравым смыслом, или наблюдательностью, — своего рода литературный прием романа, недаром этими ответами кончается то под- главка, то целая глава. Чернокожий Тиббс на голову выше обитателей южного городка! Не будь рядом Тиббса, сколько дров наломал бы напыщенный дурак Гиллспи!
Думается, что невзрачная наружность ряда знаменитых сыщиков (костлявость Холмса, яйцевидная голова Пуаро, чрезмерная толщина Ниро Вульфа), а также их чудачества объясняются стремлением авторов несколько приземлить образ. В самом деле, и умен, и наблюдателен, и все-то знает, и всегда-то прав, да если плюс к этому и собой хорош — тут уж нечто чрезмерно возносящее героя над грешными людьми. Чудачествами и не очень приглядной внешностью образ приближается к рядовому человеку, как бы утепляется. Что касается Тиббса, тут дело обстоит иначе. Он наблюдателен, склонен к аналитическому мышлению и знает свое ремесло, как все его знаменитые собратья. Но он молод, строен, красив. Чудачеств никаких. И слабостей за Тиббсом не водится — это вам не Мегрэ, который то тут схватит стаканчик, то там. И не Лу Арчер, в минуты волнений прибегающий к крепким напиткам. Тиббс, кажется, и не курит. Ни в каком снижении образ не нуждается. Тиббс — негр, этим и необычен.
Если сыщик — основная фигура нападения, то преступник — главная фигура защиты: ведь в детективной игре действие идет в обратном порядке. Противник сыщика должен быть хитер, увертлив, изобретателен, иначе игра будет лишена остроты. Свое черное дело преступник должен сделать так, чтобы оставить следы ложные, не туда ведущие. А главное, обеспечить себе алиби. Поначалу в это фальшивое алиби все верят, и оно сразу запутывает дело. Сообразительный преступник устраивает все таким образом, чтобы время смерти жертвы было определено неправильно. На этом-то — ошибочном определении времени смерти — часто строится защита.
Остальные персонажи романа (за исключением тех немногих, кто помогает сыщику) ставятся автором в такое положение, что заподозрить в убийстве можно каждого. Таким образом, большинство второстепенных фигур детективной игры являются фигурами защиты, уводящими нападение по ложным следам. Убил один, другие невиновны, но, между прочим, чуть не у каждого из этих других есть какая-то тайна, тщательно охраняемая. «Этот что-то скрывает, этот чего-то боится, не он ли убил?» — думает то об одном, то о другом персонаже читатель, который участвует в игре на стороне нападения. Кстати, популярный автор американских детективов Эллери Куин, стремясь сделать участие читателя еще более активным, перед последней главой дает перечень всех наблюдений сыщика, всех улик. Читателя, следовательно, приглашают попытаться самому сделать выводы и самому решить задачу.
Последняя глава детективного произведения почти всегда посвящена монологу сыщика, его слушатели — остальные персонажи. Ниточка за ниточкой распутывает сыщик узел, и вот все встало на место, преступник обнаружен, он перед вамп, вяжите его! Читатель едва успел опомниться, как вдруг неожиданный поворот в рассказе сыщика — и этот, которого чуть не связали, полностью обелен, а убийцей-то, убийцей оказалась старушка, которая весь роман только тем и занималась, что вязала шарф и писала письма друзьям. Подобные сюрпризы уже в предпоследнем абзаце любит и умеет преподносить читателю Агата Кристи.
Но игра игрой, а ведь читатель должен поверить, что старушка, вязавшая шарф, могла убить, имела для этого причины, а главное, была способна провести операцию так ловко, что даже знаменитый сыщик со всей своей проницательностью пребывал какое-то время в заблуждении. Хитроумная злодейка, маскировавшаяся под безобидную старушку, должна быть описана автором с психологической убедительностью. Убедительны должны быть и остальные персонажи с их внешностью, манерой говорить… И обстановку, в которой происходит действие, надо уметь описать, и рассказать о том, какая тогда была погода. Все это — требования литературы.
Отношение к сюжету как к началу доминирующему — таков основной признак детективного жанра. Занимательный сюжет встречается, конечно, и в других литературных жанрах, но бывает и так, что автор отказывается от сюжетной занимательности. В рассказах Л. Толстого «Смерть Ивана Ильича», «Крейцерова соната», «Хаджи Мурат» нам с первых строи известно, что Иван Ильич умер, что Позднышев убил жену, что Хаджи Мурат погиб. Художнику нужно было, чтобы читатель по-новому осмыслил, иначе увидел какие-то вещи, изменив привычные о них представления. Ожидание законченности, развязки, характерное для сюжетной конструкции, заставляющее читателя лихорадочно переворачивать страницы, видимо, мешало бы задаче, поставленной писателем. И вот сюжету отведена служебная роль, интерес к этой стороне произведения снят. Что же касается детективных произведений, они отказаться от сюжета не могут.
