Посмотрев на наручные часы, я отметил, что время к полуночи. С утра пораньше, действительно, начнется не самый легкий день в моей жизни. Впрочем, бывало и похуже, а заниматься делами форта гораздо легче и проще, чем бегать по горам с тяжеленным рюкзаком за плечами и автоматом в руках. Пора идти отдыхать. Встав с дубовой колоды, я потянулся всем телом, отряхнулся от свежих опилок, налипших на одежду, и направился в дом.

Глава 21

Германия. Вильгельмсхафен. 10.04.2067

Идущий с очередной торговой миссией в Балтийское море конвой выглядел солидно. Фрегат, корвет, два БДК, два сухогруза и танкер, всего, семь единиц, по нынешним временам настоящий флот. Большую часть товаров и топлива шла как груз ККФ в Гатчину, а моих грузов было немногим более четырех тысяч тонн. Везли все, что должно было пользоваться спросом: оружие, боеприпасы, одежду, алкоголь, продовольствие, медикаменты и так далее. В общей сложности почти сто позиций самого разного добра и дизельное топливо.

Порт форта Передовой, мы покинули третьего апреля. Должны были еще второго выйти, но разгружали груз, предназначенный для нашего форта: огнеметы, дополнительные боекомплекты, вооружение и обмундирование для наемников, муку, макароны, консервы, масло и многое другое. Так что пока с этим не разобрались, в путь не тронулись.

Уходили без фанфар и прощальных маршей, моряки и воины отправлялись на привычную работу и ажиотажа не было, так что все прошло достаточно спокойно. Погода нам благоприятствовала, а штормов не предвиделось. Разогнанные тысячами лошадиных сил до среднего и полного хода стальные корпуса кораблей резали светлоголубую гладь Бискайского залива, и конвой шел без остановок до самой Британии. Здесь, в районе Портсмута первая остановка. Грузовые и десантные суда встали на рейде в проливе между островом Уайт и британским берегом, а получивший радиосообщение от Тедди Аргайла «Ветрогон», вошел в Портсмут.

Лишь только борт фрегата коснулся причальной стенки, на берег посыпались абордажиры. Ничего подозрительного они не обнаружили, мин и ловушек нет, а нас встречают два десятка бойцов Армии Рединга, Тедди Аргайл и сам Квентин Дойл. Основные силы англосаксов находятся за городом, готовятся к тому, что на главнокомандующего всех белых людей Британии может быть совершено нападение. Пришло время первого торга в этом походе. Я сошел на берег и встретился с возможным деловым партнером, то есть с Квентином Дойлом.

Лидер Армии Рединга, совершенно лысый мужичок лет под пятьдесят с умным цепким взглядом и крупным носом, одетый в необычный белый комбинезон с бросающейся в глаза, эмблемой черного кельтского креста на груди, встретил меня у трапа. Рядом с ним был Тедди, а со мной Лихой, который прислушивался к эмоциям англичан. Время поджимало, и все необходимо было делать очень быстро. Поэтому я сразу объяснил встречающей стороне, что на торговлю и разговоры у меня имеется лишь несколько часов, а после этого фрегат вновь присоединится к конвою и продолжит свой путь. Дойл меня понял правильно и, расположившись в просторном шатре за причалом, мы разрешили с ним все наши вопросы.

Англичанин хотел оружия и продовольствия, и уже сейчас, с борта фрегата мы были готовы выгрузить полторы тысячи стволов. Одна половина оружия добытое в Испании отреставрированное старье, в основном автоматические винтовки и полицейские автоматы из развалин городов. Другая половина произведенные полгода назад на КОФе новенькие пистолеты «макарова», не самого лучшего качества, и гладкоствольные пятизарядные карабины «Сайга» двенадцатого калибра. Ко всему этому добру прилагались боеприпасы и три тысячи ручных гранат, а помимо оружия мы предоставляли две тонны высококалорийных концентратов и некоторое количество витаминизированных продуктов. Для начала этого должно было хватить. Хотелось посмотреть на платежеспособность британцев, да и по правде сказать, большая часть моих товаров была предназначена скандинавам и калининградцам, а англосаксы отоваривались уже по остаточному принципу. Впрочем, Дойл взял все, что мы предлагали, еще и спасибо сказал, и за свой товар я получил девяносто аккуратных килограммовых брусков. Отличная сделка, правда, жутко спекулятивная, при которой мой доход составил один к семи, но уж какая есть, британец сам цену назначал, а я от его предложения не отказывался.

Все уладилось за пару часов. Англичане забрали оружие, боеприпасы и концентраты, а мы получили золото, и я обговорил с главнокомандующим Армии Рединга вопросы поднаема скандинавских воинов. И вот тутто я был немного удивлен. Дойл нуждался в воинах, спору нет, но его не устраивал расклад, при котором все договоры с викингами должны были пойти через меня. В связи с этим он предложил направить со мной пару своих людей, разумеется, не бесплатно. Я согласился, места на кораблях хватит, а шпионажа я не боюсь. Использовать полученную в пути информацию британцы все равно не смогут и, кроме того, у них имеется Тедди Аргайл, который смотрел на Дойла как на кумира, а значит, сдал ему всю информацию о нас и наших делах. Напоследок мы договорились о том, что ровно через четыре недели, фрегат снова подойдет к причалам Портсмута, и мы совершим еще одну торговую сделку.

После этого, «Ветрогон» вернулся к конвою. Корабли продолжили свой путь, и пока имелось свободное время, я постоянно перебирал в голове свой разговор с Квентином Дойлом. Впечатления от встречи с лидером Рединга, надо сказать, были неоднозначные. Все его реакции укладывались в мое представление об этом человеке. Сильная личность и лидер, патриот и религиозный фанатик идущий к своей цели, освобождению белых людей острова Британия от ига пришельцев с юга, и ради нее не жалеющий, ни собственного здоровья, ни жизни других людей. Это то, что я понял, общаясь с ним, и оттого, что видели мои глаза и слышали уши, в голове сам собой сложился образ героя, на которого многим стоило бы равняться. Но помимо меня, Дойла прощупывал Лихой, и он несколько раз уловил в его словах хорошо скрытую ложь, особенно, когда тот затрагивал тему непримиримой борьбы с проклятыми «маврами». Вроде бы, главнокомандующий Рединга все правильно говорил. Однако явно чтото не договаривал. Ну и ладно. Плевать! Пока он честен со мной в делах, я к нему претензий тоже не имею, а то, что он двуличный человек и чтото скрывает, это сугубо проблемы его общины.

К Вильгельмсхафену подошли через сорок девять часов. Снова грузовозы и корвет остановились на рейде, а фрегат подошел к порту германской ВМБ. С берега нас было видно превосходно, расстояние небольшое, всего четыре мили, мы ждали сигнала от местных жителей и они не промедлили. Одновременно, в чистое синее небо взмыли пять разноцветных сигнальных ракет, а спустя полчаса к борту фрегата прижался небольшой моторный баркас на десяток человек. К нам в гости, вместе с двумя молодыми пареньками, близнецами лет по пятнадцати, прибыл Иоганн Лаш, решивший, что торговля и сотрудничество с нами германцам жизненно необходимы.

Мы поприветствовали один другого, и глава германской общины, не спускаясь в мою каюту, сразу перешел к делу, и этим он напоминал меня пару дней назад в Портсмуте:

– На общем сборе всех людей нашего анклава было решено, что мы будем с вами сотрудничать. К сожалению, фрегат не сможет войти в гавань. Она была наглухо заминирована сразу после нашествия Людей Океана, так что высадка в порт может пройти только на маломерных катерах или баркасах. Если вы беспокоитесь за собственную безопасность, то на борту останутся мои дети.

Лаш кивнул в сторону пареньков, а я уточнил:

– Вы приглашаете меня на берег?

– Да. Будьте гостем общины Вильгельмсхафена. Посмотрите на наши товары, и мы обсудим с вами условия Сделки.

Последнее слово Лаш произнес с большой буквы, но тогда я не придал этому никакого значения, а принял его приглашение и вскоре был в Вильгельмсхафене. От порта, который, кстати сказать, очень неплохо сохранился, на конных повозках, с несколькими своими бойцами и взводом хорошо вооруженных местных ополченцев, я отправился в подземные хранилища германской общины.