И вот, когда стены уже остались в нашем тылу и даже конченый дебил должен был понять, что от нас беды ждать не стоит, от поселения прозвучал одинокий выстрел. Пуля местного снайпера, стрелявшего непонятно из чего с расстояния в пятьсот метров, насмерть уложила идущего крайним в тыловом дозоре наёмника, который пристал к нашему отряду ещё в Турции и, скорее всего, был шпионом трабзонского разведчика доктора Галима Талата. Турок был хорошим бойцом, многое с нами прошёл, но смерть всё же нашла его.

Воины рассыпались по лесу, на опушку которого мы уже вышли. И на скором военном совете было решено ситуацию на самотёк не бросать. Гибель одного из наших людей должна быть отомщена. Для нас это неписаный закон и руководство к действию. Дождавшись темноты, через картофельные поля мы подошли к посёлку, в котором никто не спал. За стенами были слышны приглушённые голоса местных жителей, лаяли дворовые псы и гдето плакали дети. Напряжение, царящее внутри, чувствовалось всеми, и эту смесь страха и волнения можно было ощутить даже без помощи Лихого. Один выстрел, одна смерть – и наказание для всего поселения.

Группы вышли на исходные позиции. Оставалось только отдать команду на штурм, и начнётся работа. Наши снайперы выбьют людей на стене, автоматчики обстреляют из ГП25 деревянные ворота, и, пока местные жители сосредоточат своё внимание на защите пролома, пластуны перелезут через стену и атакуют их с тыла. Я взял в руки рацию и приготовился вызвать на связь лейтенантов. Но настороженную ночную тишину разорвал сильный, уверенный голос изза стены:

– Эй, воины, вы здесь?!

На стене, не таясь, держа в руке факел, появился человек, лицо которого разглядеть нельзя, а силуэт был идеальной мишенью для наших стрелков.

– Да, мы здесь! – отозвался я сельскому жителю.

Переговорщик, или кто он там, прокашлялся и сказал:

– Мы не знаем, кто вы, и знать не хотим. Смерть вашего человека случайность, у молодого охотника палец на спусковом крючке дрогнул. Мы приносим свои извинения.

– С полукилометра – и палец дрогнул? Эту хрень ты кому другому объясняй. Не верю тебе. А что касается ваших извинений, то засуньте их себе в задний проход. Погиб наш товарищ, и вы за это ответите.

– У нас есть чем вас встретить. – Голос мужика еле заметно дрогнул.

– Начхать! Сейчас вас гранатами закидаем, а стену вашу взорвём. Готовьтесь к смерти!

Парламентёр помедлил и снова заговорил:

– А если жизнь на жизнь обменяем?

Вариант был приемлемый, и я ответил не раздумывая:

– Нормально. Через двадцать минут вы спускаете со стены своего снайпера и его винтовку. Только учтите, если обманете и левого гражданина нам подсунете, мы вернёмся и спалим вашу деревню. Виру вашу примем, это дело святое. Но если что, то за обман ответите.

– Не будет обмана, воин. – Голос мужика сорвался, но он справился с собой и продолжил: – Сына своего тебе отдаю, и об одном только прошу: если будешь его убивать, то не мучай парня.

– Если он в самом деле такой хороший стрелок, каким себя сегодня показал, то в отряд его возьму. Боец убит, а место его пустует, так что твой сын в строй за него встанет, а там уж как судьба распорядится.

Молодого и растерянного парня, стрелка с древней винтовкой Мосина, непонятно как дожившей до наших дней, спустили со стены ровно через семнадцать минут. Наши воины подхватили его под руки, дали парочку крепких пинков, чтобы двигался быстрей, и вскоре вновь выстроившийся в походную колонну отряд продолжил своё движение на юг.

Глава 16

Орёл.

27.06.2065

От Козельска до Болхова, ещё одного вольного анклава, наш отряд всё так же двигался пешком. Не скажу, что это было так уж изнурительно, люди у нас ко всякому привычные, но идти по звериным тропам и разбитым автомагистралям удовольствия немного. Тяжёлый рюкзак на плечи, автомат в руки – и вперёд, и изо дня в день одно и то же. Летняя жара, форсирование рек и ручьёв, пот, грязь, пыль, небольшие болота, редкие поселения с угрюмыми крестьянами, ожидающими от нас зла, и множество назойливых насекомых. В общем, обычные будни путешественника или разведчика, который вздумал совершить дальний переход из точки А в точку Б, с поправками на то, что мир пережил чуму, слабозаселён и за пределами цивилизованных анклавов человек человеку – волк.

В Болхове по сходной цене у горожан удалось прикупить неплохих лошадок, так что дальше движение пошло веселей. К тому же до Орла, некогда областного центра Российской Федерации, шла вполне приличная грунтовая дорога. И вот сегодня отряд вошёл в вольный город Орёл. Точнее, в один из его пригородов в районе речки Орлик, впадающей в Оку.

В дороге мы неоднократно встречались с людьми, в большинстве своём торговцами, ведущими бизнес в Орле, и благодаря им, пока отряд продвигался к городу, я собрал некоторую информацию о местной власти, которая в этом поселении принадлежала группировке, называющей себя «медведи». Как и по всей планете, после чумы в Орловской области каждый выживал, как мог. Было всё в самом распространённом наборе: анархия и хаос, техногенные катастрофы и бандиты, мародёры и разбойники, насильники, маньяки и убийцы. И беспредел продолжался до тех пор, пока лет двадцать назад самый крутой местный бандит Папа Миша не выбил из города всех своих конкурентов и не объявил Орёл территорией мира.

Князем, герцогом или императором Папа Миша себя объявлять не стал, а представлялся всегда скромно – смотрящий за городом. Никто с ним не спорил, и то, что в областном центре появилась крепкая власть, так или иначе устраивало все районные анклавы и группировки.

Лихой народ повеселился в своё удовольствие и осознал, что с мирных граждан гораздо выгодней брать дань, чем грабить их каждый год, и так в Орловскую область пришёл неофеодализм в его начальной стадии.

Укрепив свою власть в областном центре, орловский смотрящий распространил на своей земле неписаные правила поведения, и для себя я эти законы раскидал по пунктам. Первый: все люди в Орле гости, и только «медведи» в нём хозяева. Второе: если хочешь пострелять или вырезать своему врагу сердце, иди за город. Третье: мордобой разрешён, однако в разумных пределах и без смертоубийства. Четвёртое: питейные заведения, бордели и мастерские являются собственностью «медведей», и всякое посягательство на них, а также неуплата за предоставленные услуги заранее оговоренной цены влечёт за собой кару, которая почти всегда одна – смерть. Такими были основные неписаные законы города Орла, а всё остальное мелочи, особого внимания и упоминания недостойные.

Стен вокруг владений «медведей» не было. Но на основной дороге от Болхова находится мощный блокпост, на нём полтора десятка плечистых амбалов в неплохо пошитой кожаной одежде, с парой автоматов АКСУ, ручным пулемётом РПКС и неизвестными мне самозарядными винтовками под патрон калибра 7,62 мм. Это всё понятно, ситуация знакомая. Однако была небольшая мелочь, которая поразила меня до глубины души. Над блокпостом развевался флаг: на красном полотнище орёл, сидящий на крепостной стене. Как правило, флаги имеют только серьёзные государства или крупные анклавы, которые могут позволить себе содержать регулярную армию или постоянную дружину, а тут городок тысяч на тридцать пять граждан и флаг. Круто!

Старший на этом охранном пункте, смуглый, низкорослый, очень подвижный мужичок, обшарил взглядом наше вооружение, завистливо хмыкнул, прошёлся вдоль лошадей, которых воины держали в поводу, и представился дежурным по КПП номер 3. Он проинструктировал нас насчёт городских порядков, выдал каждому гостевой жетон, переписал количество стволов, и после всех этих действий мы уплатили ему пошлину за въезд. Отдав десять рожков «семёрки» и десять «пятерки», отряд получил возможность три дня жить и делать закупки на территории поселения. Всё достаточно стандартно, поделовому и без конфликтов: «медведи» получают плату и гарантируют нам неприкосновенность. Хотя, конечно, в случае проблем мой отряд смог бы и сам себя защитить.