– Господи, ваши дела действительно плохи, если ты тут у ни. – ярая радикалка! Интересно, что это означает? Что ты периодически не соглашаешься с Маргарет Тэтчер и поливаешь томатным соусом яичницу с беконом? И ты думаешь, что мне понравится кто-то из этих ископаемых?

– Наверняка тебе понравится Крис Джексон, учительница физкультуры. Она из тех же мест, что и ты, и кроме полного помешательства на физическом совершенстве, одержима двумя вещами – виноделием и машинами. Вот и представь себе, что у нас общего, причем учти, что я имею в виду не распределительные валы.

Линдсей усмехнулась:

– Понимаю… Только я не думаю, что…

Пэдди улыбнулась ей в ответ:

– Извини. Боюсь, там имеется один мускулистый регбист… Тебе наверняка также понравится Маргарет Макдональд, если только она сможет выкроить минуту-другую, чтобы познакомиться с тобой. На ней – хлопоты, связанные с концертом. Она у нас главная музыкантша и моя большая приятельница. Мы часто засиживаемся с ней допоздна, болтаем о книгах, моем кости политикам, обсуждаем ради. – и телеспектакли.

Линдсей потянулась, зевнула и зажгла сигарету.

– Извини, – пробормотала она. – Что-то я устала в поезде. Но скоро приду в себя.

– Давай, давай. Ты обязательно должна познакомиться с нашей великолепной директрисой Памелой Овертон. Она – дама старой закалки. Ее отец был деканом в Кембридже, и она попала сюда после блистательной, но не прославившей ее карьеры в министерстве иностранных дел. Она всегда доводит начатое дело до конца. Очень властная женщина, – продолжала рассказывать Пэдди, – но человечная. Обязательно поговори с ней – это очень интересно, если только ты не выдохнешься во время этого разговора, – добавила она.

– Почему это. – спросила заинтригованная Линдсей.

– Она всегда знает больше о твоей профессии, чем ты сама. Но она обязательно понравится тебе, – пообещала Пэдди. – Впрочем, у тебя самой будет шанс убедиться в этом сегодня, прежде чем в школу прибудут почетные гости. Мисс Смит-Купер не известила точно, когда приезжает. Ее секретарь сообщил просто, что вечером.

– Очень мило.

Пэдди встала и прошлась вокруг стола, на ее волевом худощавом лице появилось озабоченное выражение.

– Я уверена, что написала для себя записочку, она должна быть где-то тут… – пробормотала она, оглядывая кипы бумаг. – Я должна что-то сделать до завтрашнего утра, но черт меня побери, если я помню, что именно… Ага, вот! Все правильно. Напомни мне, что я должна поговорить с Маргарет Макдональд. А теперь. – Пэдди подняла глаза на подругу. – Короче, ты готова пойти в учительскую?

Приятельницы направились через рощицу к главному здани. – Дербишир-Хаусу. Сбоку от него виднелась небольшая лужайка, освещенная фонарями.

– Новые корты для сквоша. – объяснила Пэдди. – Приходится освещать их, потому что у нас тут частенько происходят кражи. С этой стороны школы после десяти вечера уже никого не бывает, так что ночным грабителям не составляет труда пробраться сюда. Крис Джексон ждет не дождется, пока это свершится. – Пэдди усмехнулась. – Жаль, что мы сами не можем ограбить кассу, в которой лежат деньги на игровые поля, потому что по специальному банковскому распоряжению деньги переведены на наш счет.

Женщины вошли в Дербишир-Хаус через маленькую заднюю дверь. Пока они брели по коридору мимо классов, Линдсей успела рассмотреть их. Боже, до чего они походили на классные комнаты в ее собственной школе! Те же картинки и таблицы на стенах, те же развешанные для красоты рисунки учеников, тот же легкий беспорядок и запах мела. Единственное отличие, которое сразу бросалось в глаза, – никаких разрисованных стен.

Показывая Линдсей школу, Пэдди вела ее в учительскую.

– Это кухня и столовая, – рассказывала она на ходу. – Школа расположилась в этом здании в тридцать четвертом году. Над нами находятся музыкальные комнаты и зал для собраний. Прежде, когда тут жил лорд Лонгнор с семьей, в этом зале устраивали балы. На этом этаже расположены классные комнаты, офисы и квартира мисс Овертон. На втором этаже тоже есть классные комнаты, на верхнем – только спальни. Научные лаборатории находятся в здании за лесом, в стороне от домов. А вот и учительская.

Пэдди распахнула дверь, и их тут же оглушил громкий гул голосов. Учительская представляла собой элегантную комнату с большим полукруглым эркером, из которого были видны мерцающие вдалеке огни Бакстона. Около двадцати женщин, сбившись в небольшие группки, либо стояли у камина, либо сидели на слегка потрепанных стульях. Стены были увешаны коллекцией старых гравюр с изображениями Дербишира, а сбоку висела большая доска объявлений, на которой топорщилось множество исписанных листочков. Когда Линдсей с Пэдди вошли в учительскую, разговор не оборвался, но некоторые головы повернулись в их сторону. Пэдди подвела Линдсей к молодой женщине, изучавшей большую книгу. Совсем тоненькая, и фигура у нее была потрясающая. От нее так и веяло жизненной энергией, которой Линдсей так не хватало в последнее время. Блестящие черные волосы, нежно-розовый цвет лица и синие глаза выдавали в ней уроженку горной части Шотландии. У Линдсей вдруг защемило сердце от тоски по дому.

Пэдди оторвала женщину от книги:

– Крис, хватит созерцать эти головки цилиндра, познакомься с Линдсей Гордон. Линдсей, это Крис Джексон, наша учительница физкультуры.

– Здравствуйте, – кивнула Крис, опуская книгу. У нее был тот самый акцент, с которым прежде говорила и сама Линдсей, но который потом исчез под слоем акцентов тех мест, где Линдсей жила позднее и диалекты которых невольно копировала. – Так это и есть наша ручная журналистка, да? Что ж, позвольте мне до того как все остальные скажут вам именно эти слова, совершенно не вдумываясь в их смысл, выразить вам свою признательность за то, что вы приехали сюда, и заранее поблагодарить. Мы рады любой помощи. Нам нужно удержать эти игровые поля, и не только из-за того, что в противном случае я потеряю работу. Нам никогда больше не получить такие замечательные участки земли, потому что на много миль вокруг нет ничего подобного. С вашей стороны очень благородно протянуть нам руку помощи, тем более что вы не имеете никакого отношения к этим местам.

Несколько смущенная ее искренностью, Линдсей улыбнулась.

– Я так рада возможности увидеть жизнь подобного заведения изнутри, с изнанки, – уточнила она. – И еще я всегда рада работе, особенно если она хорошо оплачивается.

Наступило молчание, которое через несколько мгновений прервала Пэдди:

– Крис, а ведь вы с Линдсей – землячки, – сообщила она. – Линдсей родом из Инверкросса.

– Неужели? Никогда бы не догадалась! – воскликнула Крис. – Вы говорите почти без акцента, но, судя по его еле заметным отзвукам, вы жили южнее, чем я. Я сама из Южного Акилкейга, хотя ходила в школу Святой Марии Магдалины в Хеленсбурге.

Они погрузились в воспоминания о деревушках Арджилшира, в которых выросли, и очень скоро выяснилось, что лет двенадцать назад играли в хоккей в командах-противниках. Пэдди оставила их и подошла к чем-то обеспокоенной женщине, которая сидела неподалеку от Линдсей и Крис. Через несколько минут от приятных воспоминаний их отвлекли громкие голоса Пэдди и ее собеседницы.

– У меня было полное право отпустить эту девочку. Она на моем попечении, Маргарет. И ради ее благополучия я буду стоять на своем, – сердито проговорила Пэдди.

– Да как вы могли так безответственно поступить?! Потакаете ее капризам, а у нас концерт на носу! У нее соло в хоре! Как нам теперь быть?

– Что тут происходит? – спросила Линдсей у Крис.

– Понятия не имею, – пробормотала Крис. – Эт. – Маргарет Макдональд, старшая преподавательница по музыке. Вообще-то они с Пэдди -лучшие подруги.

В это время Пэдди посмотрела на Маргарет и сказала:

– Конечно, я не хочу вмешиваться, но Джессика высказала предположение, что соло сможет спеть девочка из Холгейта.

Ее собеседница вскочила со стула:

– В моем хоре решения принимаю я, а не Джессика Беннетт. Если бы Джессика сама подошла ко мне, я бы не позволила ей прятаться за чужие спины. Кстати, Джессика – не единственная, кто хотел увильнуть от участия в этом концерте. Должен же кто-то их приструнить!