— Понимаешь, дело ведь не в сексе. Секса у меня всегда было хоть отбавляй. Мужчины платили мне за секс. Много платили. Так я набрала денег на операцию, ты знаешь. Они всегда меня хотели. — В ее голосе странно сочетались гордость и возмущение.

— Теперь я понимаю, — солгал Тони, придав своему лицу (как он надеялся) восхищенно-голодное выражение. — Но на самом деле ты хотела любви, да? Тебе хотелось большего, чем постылый уличный секс или безликий секс по телефону. Ты этого заслуживаешь. Видит бог, заслуживаешь. И это я могу тебе дать, Анжелика. Любовь — не только физическое влечение, хотя, видит бог, ты привлекательна. Но любовь — это уважение, восхищение, очарованность… и все это я испытываю к тебе. Анжелика, ты можешь получить то, чего хочешь. Получить это от меня.

Противоречивые чувства, которые она испытывала, явственно читались на ее лице. Он видел, что ей ужасно хочется ему поверить, хочется убежать в мир нормальных отношений. Но эта часть ее сознания боролась со столь низким самоуважением, что она просто не могла поверить, что кто-нибудь достойный захочет ее полюбить. А еще она подозревала, что он пытается поймать ее в ловушку.

— Как это возможно? — хрипло спросила она. — Ты пытался выследить меня. Ты на стороне полиции. На их стороне.

Тони покачал головой.

— Так было, пока я не понял, что ты — та самая женщина, которую я полюбил по телефону. Анжелика, любовь — это чувство, которое пересиливает долг. Ну да, я работал с полицией, но я не один из них.

— Ляжешь с собаками — встанешь с блохами, — фыркнула она. — Ты пытался засадить меня в тюрягу, Энтони. Думаешь, я тебе поверю? Ты, верно, полагаешь, что я и впрямь дура.

— Совсем наоборот. Если тебе хочется поговорить о глупости, давай поболтаем о полиции. Копы — одноклеточные, тупые фанатики, которые способны заинтересовать психолога минут на пять. У меня с ними нет ничего общего, — в отчаянии доказывал он.

Она покачала головой, — скорее печально, чем сердито.

— Ты работаешь на Министерство внутренних дел. Ты сделал карьеру, ловя серийных преступников и пытаясь их лечить. И ты ждешь, чтобы я поверила, что ты внезапно переметнулся и теперь верен мне? Брось, Энтони, я не проглочу наживку.

Тони почувствовал, что слабеет. Голова работала медленнее, чем требовалось для того, чтобы удерживать Анжелику. Он произнес с жалким видом:

— Я сделал карьеру, только леча людей. Я должен был это делать, неужели ты не понимаешь? Там, где я работал, существовало всего одно место, где были достаточно сложные и интересные мне мозги. Это все равно что ходить в зоопарк смотреть на животных. Ты хочешь видеть их в естественной среде обитания, и если единственное место, где ты можешь реализовать свою мечту, это зоосад, ты туда идешь. Мне приходилось ждать, когда их поймают, и тогда я мог их изучать. Но ты… ты все еще живешь в естественной среде, все еще живешь так, как тебе хочется, совершенная в своем мастерстве. По сравнению с ними, ты лучшая. Ты исключение. Я хочу провести оставшуюся жизнь, восхищаясь твоим умом. Я даже представить себе не могу, что мне станет с тобой скучно. — «Страшно — может быть, но скучно — никогда», — подумал он.

Она выпятила нижнюю губу, лицо стало задумчивым. Она кивнула на его промежность с болтавшимся, как тряпка, вялым членом.

— Если ты находишь меня привлекательной, почему ничего не заметно?

На этот вопрос у Тони ответа не нашлось.

— Что же у нас реально есть, Кэрол? — спросил Брендон.

Кэрол ходила по кабинету, загибая пальцы.

— У нас есть транссексуал. Не такой транссексуал, который прошел через процедуры, контролируемые консультационной системой государственного здравоохранения, а такой, которому, судя по словам Дона, отказали в перемене пола здесь и ему пришлось оплачивать операцию за границей, торгуя телом. Значит, с самого начала у нас был некто, кого осматривали психологи и нашли его нестабильным. Еще мы установили как факт, что этот транссексуал ездит на машине, марка которой совпадает с той, которую вел человек, подозреваемый в убийстве Дэмьена Коннолли. У нас есть соседка, которая уверена, что Анжелика Торп убила ее собаку, — за две недели до первого убийства. Анжелика Торп купила программу, которая позволяет работать с видеоматериалами на компьютере, что соответствует моей теории о профиле убийцы, поддержанной психологом. Эта самая Торп даже живет именно в таком доме, который описал Тони! — запальчиво выкрикнула Кэрол.

— Когда она была Кристофером, ей явно не хватало дружков для приятного времяпрепровождения, — вставил Дон.

— Жаль, что мы не можем поговорить с Тони… — Брендон был уклончив.

— Мне тоже, — сквозь зубы произнесла Кэрол. — Но он, очевидно, нашел на сегодня дела поважнее. — Внезапная мысль настигла ее, как удар мешком с песком по шее. Колени у нее задрожали, она опустилась на ближайший стул. — Боже мой! — ахнула она.

— Что такое? — спросил встревоженный Брендон.

— Тони. Он ни с кем не контактировал со вчерашнего дня. На сегодня у него было назначено две встречи по делам спецподразделения, — так сказала его секретарша, но он не пришел на работу и не звонил. Вчера вечером его не было дома, и он не пришел до сих пор. — Слова Кэрол повисли в воздухе, как облако ядовитого дыма. Тошнота поднялась к горлу, как рука душителя. Невероятным усилием воли ей удалось взять себя в руки под пристальным взглядом Брендона.

Дрожащими пальцами Кэрол схватила со стола его экземпляр психопрофиля, быстро пролистала и нашла то, что искала.

— Взгляните, сэр, — сказала она. — Прочтите еще раз! Сэр, Тони подходит…

Не желая верить предположениям Кэрол, Брендон сказал:

— Но восемь недель еще не прошло. Срок не настал!

— Но сегодня понедельник. Не забывайте, Тони отметил, что темп может убыстриться, если случится нечто такое, что травмирует его. Стиви Макконнел, сэр. Подумайте обо всей этой шумихе. Кому-то другому приписали честь этих убийств. Смотрите, сэр, вот здесь: «Другой возможный сценарий… Это должно было так больно ударить по его самолюбию, что он мог совершить следующее убийство, не соблюдая графика». Сэр, нужно немедленно этим заняться!

Она еще не закончила, а Брендон уже схватил телефонную трубку.

Парадная входная дверь открывалась прямо в гостиную, расположенную на первом этаже. В маленькой комнате стояли удобный двухместный диван и стул к нему в пару, с обивкой цвета зеленого мха, телевизор, видео, недешевая и не слишком дорогая стереосистема и кофейный столик с номером «Elle». Два постера в рамках с изображениями китов в океане на стенах. На единственной книжной полке — сборник классиков научной фантастики, два романа Стивена Кинга и трилогия секс-шедевров Джекки Коллинз. Кэрол, Меррик и Брендон аккуратно прошли через комнату в кухню, где царила хирургическая чистота. В сушке — одна кружка, одна тарелка, одна вилка и один нож.

Вслед за Брендоном, шедшим впереди, они поднялись по узкой лестнице, встроенной между двумя комнатами нижнего этажа. Первая спальня была розовой и пенной, как клубника, взбитая с молоком. Даже изогнутый овал туалетного столика с кружевной оборкой был розовым.

— Барбара Картленд лопнула бы от зависти, — пробормотал Меррик.

Брендон открыл гардероб и порылся в ворохе женской одежды. Кэрол направилась к ящикам высокого розового комода и порылась там, не найдя ничего интересного, кроме комплекта безвкусного белья, в основном из красного атласа.