Как всякий настоящий психотерапевт, Лилия Бенедиктовна была человеком в высшей степени здраво– и трезвомыслящим. Вернувшись в город, в привычную среду, к привычной работе, она решительно отставила в сторону всякие там романтические мечтания. Попыталась даже убедить себя, что никакого Александра Васильевича, художника, седовласого и синеглазого красавца, и не было вовсе, а это Великий Устюг своей древней сказочной атмосферой навеял ей некие видения.

И все же что-то мешало ей двигаться дальше по накатанным рельсам. Появилось какое-то недовольство собой, своим образом жизни, какие-то совершенно несвойственные ранее сомнения.

Появилось смутное желание сделать что-нибудь не для заработка, карьеры или престижа, а просто так. Для удовольствия. Причем не только для своего собственного.

И тогда на свет появился Клуб. Именно так – Клуб.

Когда Лилия говорила клиенткам, что Клуб не приносит ей никаких денег, это была сущая правда. Членских взносов едва хватало на арендную плату, текущие расходы на содержание Клуба и зарплату двум наемным работникам – дворнику и секретарше. Секретарша по совместительству еще вытирала пыль, пылесосила ковры и поливала цветы.

Клуб не приносил никаких материальных доходов, и тем не менее Лилия проводила там все больше и больше времени. Иногда даже в ущерб основной трудовой деятельности.

Записаться на прием к психотерапевту Лилии Бенедиктовне Гессер стало значительно труднее, чем раньше. А Цыганка Лила и вовсе перестала появляться в своем кабинете на первом этаже «Всевидящего Ока».

А все потому, что Лилии надоело.

Стало скучно и неинтересно.

Иное дело – Клуб. Клуб Одиноких Сердец, как назвала его одна из первых клиенток, тихая и невзрачная учительница русского языка и литературы. Лилия против названия не возражала – все же литераторше виднее, – но в глубине души надеялась, что вскоре Клуб будет называться по-другому. Клуб Исполнения Женских Желаний… ну или что-нибудь в этом роде.

– Я, – повторила Екатерина Сергеевна дрожащим от волнения, но решительным голосом. – Сегодня это буду я. Я точно знаю, чего хочу, и готова произнести свое желание вслух.

Все молчали, уткнувшись взглядом в тарелки с недоеденным десертом. Одна только новенькая Олеся, завозившись и уронив салфетку, впилась в Екатерину Сергеевну острым взглядом.

– Это очень важно – правильно и четко сформулировать свое желание, – покосившись на новенькую, заметила Лилия Бенедиктовна, – чтобы не получилось так, как с тем негром!

Женщины задвигались, заулыбались. Напряжение за столом несколько спало. Новенькая, разумеется, спросила:

– А как получилось с тем негром?

– А так. Шел однажды негр по пустыне. День шел, два шел, три шел. Жара, разумеется, страшная, воды нет, а пить хочется. Очень хочется. И чем дальше, тем больше.

И увидел негр торчащую из песка бутылку. Схватил он ее, пробку зубами вытащил – а оттуда вместо жидкости повалил густой дым. Джинн там был, в этой бутылке.

Ну, джинн ему и говорит: «За то, что ты меня спас, исполню три любых твоих желания».

А негр ему – хочу, мол, чтобы было много воды! И много женщин! Да, и еще хочу стать белым!

«Ну, как знаешь», – пожал плечами джинн.

И сделал его белым унитазом в женском туалете.

Новенькая прыснула в ладошку.

– Хороший анекдот, – одобрила она.

Лилия сдержанно поклонилась в ее сторону.

– Ну а в жизни… в жизни как бывает?

– В жизни бывает так, – вмешалась Нина Соболева, которую настырная новенькая начала уже раздражать. – Вот была у нас тут до тебя некая Настя. Хочу, говорит однажды, встретить настоящего мужчину. И чтоб были у нас с ним отношения.

– И? – подавшись вперед, с жадным любопытством спросила Олеся.

– И пришел к ней через три дня сантехник из ЖЭКа, по вызову, кран чинить. Кран-то он починил, да после этого стал к ней приставать. Еле отбилась.

– Фу, – наморщила носик Олеся, – гадость какая… сантехник… еще и пьяный, небось!

– Зато настоящий мужчина, – пожала плечами Лилия Бенедиктовна, – у сантехников, как правило, с этим проблем не бывает…

– Вот-вот, – поддержала ее Нина. – Настя же не говорила – сантехников не предлагать!

– А у кого-нибудь было… ну, наоборот, – не унималась Олеся, – ну, чтобы все правильно получилось?

– У меня было, – отозвалась молчавшая до этого Лиза Мышкина, работавшая старшей медсестрой в районной больнице.

– Месяц назад я присмотрела себе пальто из шерсти перуанской ламы, за 20 тысяч. А это, если хочешь знать, почти две моих зарплаты. Так что шансов купить его не было никаких. А пальто мне очень хотелось. Ну очень-очень хотелось. Никогда мне так не хотелось ни одну вещь, как это пальто. Я и сказала об этом в Клубе, и все девочки меня поддержали…

И вот, представь себе, не прошло и недели, как мне на работе дали премию. Потом в магазине объявили двадцатипроцентную скидку. Ну и кое-что у меня было накоплено… Так что денег на пальто хватило в точности до рубля!

– А… – снова открыла рот новенькая.

– И еще одно – желать надо реальных вещей, – наставительно произнесла Лилия Бенедиктовна. – Тогда желание вполне может сбыться. Можно, конечно, желать выйти замуж за Брэда Питта, но…

– Едва ли это получится, – подхватила Нина, на пухлых щеках которой заиграли смешливые ямочки, – тем более что он уже женат на Анджелине Джоли…

– Так что, Катя, вперед! Огласи нам свое реальное и исполнимое желание!

– Давай, Катя! Не волнуйся, здесь все свои!

– Да! И мы все хотим, чтобы твое желание сбылось!

– Мы все тебя поддержим!

Екатерина Сергеевна глубоко вздохнула, стиснула тонкими пальцами бокал с остатками вина и, глядя прямо перед собой потемневшими, сузившимися глазами, сухо и четко произнесла:

– Я хочу встретить этот Новый год с Олегом Павловичем Строгановым. Олег Павлович работает у нас в школе учителем математики, – поспешно, во избежание возможных совпадений, уточнила она.

– Брюнет, 34 года, не женат, рост 185 см, глаза… глаза такие… то ли голубые, то ли зеленые, как аквамарин…

Ирочка и Маришка, самые младшие члены Клуба, громко и завистливо вздохнули.

– И я хочу, чтобы это произошло наяву, а не во сне. И чтобы эта встреча Нового года была приятной для нас обоих, – подумав, добавила Екатерина Сергеевна.

В комнате наступила глубокая тишина. Все сидевшие за столом попритихли. Нина, вздохнув, подперев кулачком пухлую румяную щеку, смотрела в пространство прямо перед собой – может, вспоминала Митькиного отца, давно и бесповоротно исчезнувшего из ее жизни, а может, мечтала о ком-то другом.

Лиза Мышкина, опустив ресницы, водила пальцем по белой накрахмаленной скатерти. Ее усталое от частых ночных дежурств, сдержанное, несколько даже суровое лицо было сейчас мягким, задумчивым и печальным.

Ирочка и Маришка, крашеные блондинки в кудряшках, в ярко-розовых мохеровых кофточках, похожие друг на друга, как родные сестры, с жадным любопытством смотрели на Екатерину Сергеевну.

Новенькая Олеся, судя по нахмуренному лбу, напряженно размышляла обо всем услышанном.

Лилия Бенедиктовна, переплетя пальцы, обвела всех взглядом и сказала:

– Н-да, задача. Математик… А впрочем, в новогодние дни все возможно…

– Почему именно в новогодние? – тут же спросила Олеся.

Лилия Бенедиктовна только улыбнулась. Нина, покосившись на настырную Олесю, ответила за нее.

– Говорят, под Новый год, – насмешливо пропела она, – что ни пожелается – все всегда произойдет, все всегда сбывается…

– Могут даже у ребят сбыться все желания, – подхватила Екатерина Сергеевна, – нужно только, говорят, приложить старание…

– Не лениться, не зевать, – вздохнула Лиза Мышкина, – и иметь терпение…

– И ученье не считать за свое мучение, – закончила Лилия Бенедиктовна.

– Ну что, Катя, ты готова «приложить старание»?