— Еленочка, не загоняйте мне иголки под ногти.

— Из меня плохой инквизитор, Георгий Иванович.

— У меня и без ваших шпилек есть повод для беспокойства. Вы прекрасно видите, что счастье, которое я обрел с Литой, лишает меня общения с детьми.

— Его никогда и не было, так, между прочим.

— Я должен держать марку, не оглядываясь на мнения своих друзей.

— У вас их никогда не было.

— Мне уже пошел шестой десяток, не надо сбрасывать это со счетов. Как я ни владею собой, однако я такой же ранимый человек, со своей ахиллесовой пятой.

— Вы никогда не напоминали ранимого человека.

— Ну, довольно вести перестрелку! — Мартов поднялся и пошел к выходу. У двери остановился и, не оглядываясь, произнес: — Не судите, да не судимы будете.

— Откуда такие глубокие познания библейских заповедей? — Стеблова ни разу раньше не позволяла себе быть такой смелой со своим хозяином.

— Не смею принуждать, но если вы передумаете, мы с Литой будем рады. Остыньте, прошу вас. Перед вами человек, которого не стоит бояться, поверьте.

— Заберите кассету.

— Мне она не нужна. Я не собираюсь слушать ее еще раз. — Мартов вышел, не прикрыв за собой дверь. Елена Васильевна устало опустилась в кресло. Ей была тяжела роль обвинителя. Немного погодя она собралась убрать в столовой. Пока еще она должна выполнять свои обязанности.

Тем временем Мартов поднялся к Лите. Она была в полнейшем восторге от редчайших фолиантов.

— Гера, я не ожидала такого. Ты еще долго будешь удивлять меня?

— Надеюсь, что так.

— На чем вы остановились со Стебловой?

— Честно говоря, ни на чем. Я попросил ее остаться, она думает.

— В чем причина ее решения?

— Ее беспокоят призраки, — вздохнул Георгий.

— Мне спрашивать дальше?

— Не стоит, если ты можешь принимать меня таким, какой я есть.

— Я еще не разобралась в тебе окончательно, но одно знаю наверняка — ты мой добрый гений и я счастлива. — Лита поцеловала его в губы. Он прижал ее к себе, ответив на поцелуй. В это мгновение он тоже чувствовал себя счастливым, несмотря ни на что.

— А теперь выкладывай, что у вас с Кирой Сергеевной за тайны Мадридского двора?

Мартов решил сменить тему. Он не предполагал, что она тоже окажется не из приятных.

— Это касается наших соседей, вернее, теперь соседей родителей. — Лита кратко описала семью Сенцовых и все произошедшее.

— Что требуется от меня?

— У тебя столько связей, знакомых, помоги найти двух несчастных людей.

— Ты будто никогда не смотришь телевизор. Исчезают не рядовые алкоголики, а известнейшие, талантливейшие люди. Сколько примеров тебе привести, когда расследование проходило на государственном уровне, не приводя ни к каким результатам?

— Но ведь можно попробовать что-то сделать. Нет ничего хуже равнодушия, я не верю, что ты так просто откажешь мне.

— Лита, я даже не буду пытаться что-либо предпринимать, потому что здравый смысл подсказывает мне, что искать уже поздно.

— Конечно, как я могу требовать от тебя сострадания к незнакомым людям, если даже до причин гибели собственной жены ты не соизволил докопаться! — выпалила Лита и тут же пожалела о сказанном. Лицо Мартова стало мертвенно-бледным.

— Сегодня все сговорились, решив довести меня до инсульта, как минимум. Поговори об этом со Стебловой. Она провела по этому поводу свое независимое расследование. Из него следует, что причина того, что Светлана на небесах, — мое равнодушие, мое безразличие, моя корысть! Теперь ей противно находиться с такой сволочью, как я! У меня свои правила, принципы, отношение к принятым нормам. Я сам создал себя, только немного подтасовав обстоятельства. — Мартов не заметил, что давно перешел на повышенный тон. Лита вздрагивала и судорожно глотала подступающую слюну. Таким она его еще не видела. — Я всегда жил только своей головой. То, чего я достиг, долгие годы лишало меня человеческих радостей. Я не задумывался над этим, потому что знал: когда-нибудь я все наверстаю. Наконец настало мое время. Пойми, я отказываюсь от прошлого, которого вовсе не стыжусь. Было и прошло. Просто я привык всегда смотреть только вперед. Ты тоже видишь в этом преступление?

— Ты кричишь, — дрожащим голосом сказала Лита. — Я не выношу, когда на меня повышают голос. Я не успела предупредить тебя об этом, как и ты меня о том, что твое прошлое — цепь созданных тобою обстоятельств.

— Извини меня, пожалуйста. Все неоднозначно, чтобы так сгоряча об этом судить.

— Я не понимаю, а когда я не понимаю, я боюсь. — Лита поставила том Фрейда на полку. — Чужая душа — потемки, зачем пытаться разобраться в этом?

— Ты уже готова назвать и меня чужим?

— Я в данный момент не это имела в виду.

Она собралась выйти из библиотеки, но Мартов придержал ее за руку. Лита посмотрела на него, и голубое сияние ее глаз сейчас словно померкло.

— Лита, я никогда никому не признавался в любви.

— Как же ты жил?

— Настоящее чувство пришло только после встречи с тобой. Я люблю тебя, и это моя последняя влюбленность.

— Звучит очень обреченно.

— А мне кажется, что искренно.

— Я хочу побыть одна, — тихо попросила Лита.

— Не слишком ли рано возникла потребность в этом?

— Не знаю.

— Ты любишь меня?

— Да. Я люблю мужчину, о котором не знаю ровным счетом ничего.

— Пусть тебя это не беспокоит. Ты видишь, как я отношусь к тебе. Остальное отбрось. Я считаю, что за свои ошибки я заплачу, если не заплатил еще. За свои долги ответственность буду нести сам. Мы заслужили счастье. Ошибаясь, падая и поднимаясь, мы шли к нему. Не нужно разыгрывать дешевых сцен. Я по-прежнему считаю тебя единственной женщиной, которая за время нашего знакомства не сказала ни одной глупости. — Если бы Лита знала Мартова лучше, то поняла бы, что из его уст это всем комплиментам комплимент. Она кивнула в знак того, что польщена, и вышла из библиотеки.

Поднимать еще раз вопрос о Сенцовых она не стала. Нежелание Георгия что-либо предпринимать было очевидным. Неприятный осадок остался, но настаивать было глупо. Мама была права, когда говорила, что человеческая жизнь обесценилась. Для Георгия Коля и его мать — совершенно чужие люди. И обидным было, что Мартов пренебрег ее просьбой, понимая, что она обращается к нему как к последней инстанции. Это его право, наверное, не стоит здесь искать криминал. Лита оправдывала жесткость мужа, понимая, что ей было бы гораздо легче на душе, если бы он согласился помочь. Или сделал вид, что не отказывается, а потом просто сообщил, что ничего не вышло. Стоп, что же это получается? Ложь для нее была бы приятнее, чем откровенность? Кажется, она совсем запуталась. Нужно будет сказать маме, что ничего не удалось выяснить, и поставить точку в этом деле. В конце концов, взрослые люди, должны были понимать, чем рискуют. Лита остановилась именно на этом.

Теперь мысли вернулись к сегодняшнему заявлению Елены Васильевны. Неожиданным стало такое поведение Стебловой. Лита не боялась, что с чем-то не справится. Реально глядя на вещи, она поняла, что попала в другое измерение. Здесь свои законы, правила, и она должна приспособиться к новому положению. Кроме домашних обязанностей, она теперь имеет полный набор занятости в соответствии с табелем о рангах. Георгий рассказал ей о нем во время их путешествия. Пока она будет привыкать к этому, ей нужна помощь. Лучше Елены Васильевны вряд ли получится кого-то найти. Оставалось поговорить с нею и по возможности выяснить, что явилось поводом к такому резкому повороту в судьбе.

Лита, спустившись в столовую, застала Елену за работой. Она как раз закончила мыть посуду и расставляла ее в буфете. Увидев Литу, поспешно отвела глаза, продолжая заниматься своим делом.

— Мне будет очень неприятно, если мое появление в этом доме совпадет с вашим уходом, — начала Мартова. — Вы бы оказали мне неоценимую услугу, отказавшись от своих намерений.

Стеблова закрыла дверцы буфета и повернулась лицом к Лите. Как странно, совсем недавно намечалось явное противостояние этих женщин. Прошло немного времени, и неприязнь исчезла бесследно.