Вначале, с каждой падающей после его выстрела фигурой, Артур с ужасом ожидал, – вотвот на его душу накатит смердящий смертью и разложением вал Грязи. Сокрушит, сомнет, и оставит безжизненное тело лежать на дне окопа. Но Грязи все не было, и он немного успокоился. Были только пули врагов, частенько посвистывавшие над самой головой и выбивавшие фонтанчики земли из бруствера окопа, палящее летнее солнце, разрывы гранат и снарядов, пересохшие от жажды губы и закончившаяся во фляге вода. И были враги, темносерыми волнами накатывающиеся на редкую цепь окопов на склоне невысокого холма, и падающие от меткой стрельбы защитников.

А затем был громкий свист и грохот взрыва, сильный удар по спине, – словно со всего маху хлестнули нагайкой, легкое недоумение: – А откуда я знаю, как это – нагайкой по спине? Почему винтовка как живая выпрыгивает из рук? А потом была темнота.

Когда Артур пришёл в себя, солнце уже касалось горизонта. Тщательно перебинтованного, его кудато нёс тот самый седовласый боец, с которым он находился в окопе.

– Ну что, очнулся? – Заметив, как пошевелился бард, добродушно спросил он. – Сам идти сможешь?

Артур осторожно пожал плечами. Точнее – попытался пожать. Сильная боль в спине вынудила его отказаться от этого действия.

– А ты, похоже, в рубашке родился, – ставя парня на ноги и заботливо поддерживая того под локоть, заметил солдат. – Снаряд чуть ли не у тебя под ногами рванул, – и только одна царапина! Кому рассказать – не поверят. Ты головой особо не крути, – пресек он попытку Артура осмотреться, – контузить тебя должно было прилично. Вредно это тебе сейчас. Вот до врачей доберемся, доктор тебя посмотрит, и скажет, чего делать можно, а чего нет… Пить хочешь?

Артур кивнул.

– Держи. – Протянул тот флягу.

Вода была восхитительно холодной. Благодарно взглянув на своего спасителя, Артур вернул флягу.

– Ну что, пойдем потихоньку? – Закрутив алюминиевую крышку и цепляя флягу на место, спросил солдат. Артур снова кивнул.

– Ты вообще, как? – заметив его молчаливость, поинтересовался седовласый, помогая ему идти. – В ответ Артур лишь закатил глаза.

– Ты что, говорить не можешь? – Догадался тот.

Артур несколько раз энергично кивнул. Похоже, сделал он это зря, – в тот же миг, мир закружился вокруг него в бешенной свистопляске, и его вырвало желчью в смеси с выпитой водой прямо себе под ноги.

– Эт ничего, эт бывает… – Успокаивающе пробормотал его спутник, продолжая заботливо удерживать парня от падения. – После контузий и не такое бывает… Главное живой, а там доктора вылечат! Вот увидишь, вылечат. Все хорошо будет! Нука, давай потихоньку…

Медицинская лагерь, куда его привели, был переполнен. Замотанный доктор с покрасневшими глазами, лишь коротко взглянул на своего нового пациента, взмахом руки указал под развесистую березу, где уже находилось несколько легкораненых, и бросив «подожди» вновь скрылся в палатке отмеченной красным крестом.

– Присаживайся, товарищ. – Молодой парень с замотанной левой рукой и двумя лейтенантскими ромбами на петлицах гостеприимно подвинулся, высвобождая участок расстеленной прямо на земле плащпалатки.

Артур, который последние несколько десятков метров шел только на одном упрямстве, немедленно воспользовался этим любезным предложением.

– Что с тобой?

Артур горестно промычал.

– Контузило парня. – Вместо него ответил его сопровождающий. – Мина буквально в паре метров от него рванула. Так спину ему распахало осколком, и вот, контузия… Речь потерял. Его Леха Ветров зовут, из Казани он. Третья рота… – Дальше Артур уже не слышал, впадая в странное полузабытье.

Ему чудилась палата больницы, в которой он устроил ритуал. Злобно матерящаяся сразу на нескольких языках Лаурелин, стоящая рядом, и пытающаяся не прикасаясь к нему, одной магией както затянуть его ранения. Испуганная тетя, крутящаяся рядом с набором лекарств и бинтов, вновь и вновь отгоняемая от него сердитой Дини Ши, не позволяющей ей к нему прикоснуться. Огромные глаза Анастасии, смотрящие казалось, ему прямо в душу, с безнадежной печалью и робкой, какойто щенячьей надеждой.

Он понимал, что ему вновь предлагается выбор, дается возможность отступить, отказаться от испытаний и вернуться… Но предать ту надежду, что светилась глубоко в глазах девушки было невозможно. И он вновь отверг предложенный выход.

* * *

– Следующий на перевязку! – вырвал его из забытья усталый девичий голос. – Давайте скорее.

– Очнись. – Артура слегка потрясли за плечо. – Твоя очередь.

С трудом открыв глаза, он встал и направился к палатке. У самого входа покачнулся, и тут же был подхвачен чьейто маленькой, но твердой рукой.

– Леша? Ты? – В незнакомом женском голосе звучал страх и искренняя забота. С трудом приподняв голову, он непонимающим взглядом уставился на незнакомое округлое лицо молоденькой блондинки в форме сержанта медицинской службы.

– Как ты? Что с тобой?

Артур попытался ответить, но вместо членораздельных слов с его губ вновь сорвалось какоето мычание.

– Контузило его. Онемел. – Знакомый лейтенант, уже раздетый до пояса, и сверкающий новенькой снежнобелой повязкой на раненой руке, разрешил возникшую проблему. – Товарищ привел. Сказал – Алексей Ветров из третьей роты… Тот?

Девушка молча кивнула, разрезая бинты и стягивая с Артура перепачканную в земле и крови рваную гимнастерку. Несмотря на стоящие в глазах слезы, работала она споро и умело.

Глазах? – Незримая цепь чуть звякнула гдето глубоко в душе, и Артур внимательно всмотрелся в её глаза. Темные и печальные, эти глаза были ему знакомы!

– Стася? – Имя вырвалось само.

– Да! – Лицо девушки вспыхнуло радостью. – Заговорил!

– Станислава Ивановна! – Строго окликнул её военврач, из глубины палатки, отгороженной от «приемного отделения» непрозрачной ширмой.

– Да, Анатоль Семеныч! – с энтузиазмом откликнулась девушка.

– Не забывайте, у нас еще много работы. То, что я поручил вам провести заняться легкораненными, не значит что вы можете себе позволить задушевную болтовню с ними!

– Анатоль Семеныч, но это же Леша! Помните, я вам про него рассказывала? – Ничуть не смущенная замечанием, откликнулась девушка, ловко промывая пораненную спину Артура. Затем, выхватив из стоящего рядом блестящего никелированного стерилизационного кейса кривую иглу, она уложила парня на походную кровать, и быстрыми стежками, прямо по живому и без всякого обезболивания начала зашивать его рану.

– Помню. А еще помню, что в нашем отделении на данный момент пять тяжелораненых, и почти тридцать легких ранений. И все эти люди нуждаются в помощи, пока вы тут изволите миловаться со своим знакомым.

– И ничего я не милуюсь. – Недовольно поджала губки девушка. – Я рану зашиваю. Вот! Сейчас зашью, – перебинтую, и займусь остальными. А вы, Анатолий Семенович, тиран и сатрап!

– Рану, говоришь, зашиваешь? – Внезапно забеспокоился доктор, и даже выглянул изза своей ширмы. – А нука, проверь, пациентто жив еще? В сознании?

– Ну что вы на меня наговариваете, Анатоль Семенович! – Обиделась Станислава. – Все хорошо. Это просто Леша такой терпеливый! Можно подумать, я так больно делаю! – Тем не менее, она обеспокоено заглянула Артуру в лицо, нагнувшись над ним, и прикоснувшись теплой, мягкой грудью к его плечу. Бард ответил девушке успокаивающей улыбкой, отчего та немедленно расцвела.

– Вот говорю же я вам, все в порядке! – От избытка чувств она даже показала язык в сторону ширмы, за которой скрывался её начальник. – Леша, скажи!

Но Артуру было не до того. Сила. Сила и Чистота. Все возможности Барда вернулись к нему в тот самый момент, когда его глаза встретились со взглядом молоденькой медсестры. Это было как взрыв. Как будто ослепший вернул себе зрение, оглохший – слух, а у безнадежного калеки в один миг отросли утерянные конечности.